Анна Старобинец - Живущий Страница 47

Слуга: уже не следит

Второй оторвался от чтения и сфокусировал взгляд в первом слое.

Второй: я же просил подождать!

Слуга Порядка выволакивал Мудрейшего из конференц-зала, просунув руки ему под мышки.

Слуга: время

Прямые негнущиеся ноги Мудрейшего тихо шуршали по полу. Пальцы на руках Мудрейшего были широко растопырены, будто он показывал кому-то глухому число «десять». Глаза Мудрейшего были белыми в красных прожилках, словно глазные яблоки перекувырнулись в глазницах, обратившись к миру слепыми боками. Мудрейший походил на большую пластмассовую куклу, которую сломали, толком не наигравшись, сразу после покупки.

бакуган? — поинтересовался Второй, когда дверь за Слугой и Мудрейшим закрылась.

Слуга: он самый.

терпеть не могу этих тварей, — старик передернулся. — ну все, начинается… держи меня в курсе, и слушай, ты не напирай на него особо с этими бакуганами. попробуй уговорить по-хорошему

…Первый, модератор гармонии первого слоя, приветствует Мудрейшего и всех членов Совета…

Слуга: теперь уже вряд ли получится, твоими стараниями © ты же видел, как он заартачился

Второй: а ты покажи ему Сбой

Слуга: что????!!!!

Второй: не весь, конечно, только замерших… все, мой черед

Опрокинутая восьмерка, древний знак бесконечности, пульсировала и заходилась паническим писком где-то у него в переносице:

…ожидание приветствия… ожидание приветствия… ожидание приветствия

— Второй, модератор спокойствия Живущего во всех слоях, приветствует Мудрейшего и всех членов Совета….

Сбой

— Давай, малыш… — ласково прошептал Слуга, выкладывая личинку белого бакугана на кожу Мудрейшего, — вот сюда, где локтевой сгиб, тебе тут понравится… и венка большая рядом…

Круглый белый комочек затрепетал, почуяв тепло человека, и робко вонзил в кожу Мудрейшего крошечный хоботок. Аккуратно впрыснул свой сок, изнемогая от жажды, дождался эффекта и лишь потом потянул в себя теплую, волшебную кровь.

Слуга Порядка обожал бакуганов — потрясающе полезные монстры, чудо инсекто-селекции. Напитавшись кровью, осуществляют мгновенный метаморфоз, миновав стадию куколки за пару секунд…

…Двухголовый крылатый жук розовато-доступного цвета засеменил по руке Мудрейшего, направляясь от локтя к кисти и постепенно разгоняясь для взлета. Слуга Порядка поймал его и раздавил: превратившийся бакуган бесполезен… На пальцах осталась напитанная бело-ба— кугановым соком кровь — Слуга слизнул: естественный витаминчик… Сразу же застучало и потеплело в груди; стены приемной стали ярче и гуще, словно кто-то увеличил в первом слое глубину цвета или запустил фильтр «мне повезет»; а спустя какую-то пару секунд ненасытной бакугановой личинкой налилась в нем эрекция — захотелось позвать свою новенькую, прямо сейчас… Вот что значит натуральный продукт — от витакомплекса такого не жди. В витакомплексе вредные примеси и консерванты сплошные…

Со щелчком открыла окошко Лейла.

лейла: ты где, родной?

Слуга: занят, на совещании

Желание сразу пропало. Все-таки чутье у этой бабы звериное…

лейла: ничего, изоп, оторвешься, изоп, раз женщина просит!!

Она зачем-то закрыла окошко и тут же снова открыла. Щелк. Щелк. Будто по носу. Слуга поморщился — переход к истерике, что первослойной, что социальной, у Лейлы был в последнее время мгновенным. «Распустил ее, до ужаса распустил, — подумал Слуга с раздражением. — Вседозволенность…»

Лейла: мне так плохо а тебе все равно

Раздражение противно смешалось с жалостью и тоскливым каким-то ощущением, будто он давно не кормит питомца…

Слуга: ну прости малыш я действительно сейчас занят

Лейла: а ее ты тоже называешь «малыш» эту сучку?

Слуга: все изоп! прими транквитамин и отстань

Щелк.

Зеро шевельнулся.

…Сознание было, оно никуда и не уходило. Просто холодно. Так холодно, что невозможно дышать, смотреть, шевелиться. И очень тихо — в груди тихо, словно больше не бьется сердце.

Ему казалось: он теперь изо льда. Примерзли к векам закатившиеся глаза; застыли руки; застыли и слиплись ноги.

Ему казалось: он твердый и ледяной, его не сломать. А если вынести его тело на солнце, оно растает, впитается в землю водянистой сукровицей…

Но солнца не было. Тепло пришло из левой руки — и расползлось по артериям, венам и капиллярам. Он сделал вдох — кольнуло и зачесалось в груди. Как будто самочка комара укусила его прямо в сердце… Он попытался двинуть рукой и услышал треск. «Лед откололся… — подумал в панике, — …кусок меня откололся…»

— Поосторожней, Мудрейший, — сказал Слуга. — Не надо резких движений. Сначала дождитесь, пока все тело расслабится, а то мышцы потянете. И вскакивать резко тоже не надо: закружится голова… Ну как, полегче?

Зеро с трудом раскрыл рот; под ухом, в челюсти, хрустнуло. Он лежал на чем-то густом и бугристом, словно муха, прилипшая брюхом к застывшему комками желе.

— Чт… с… мн… — слова застревали в горле ледяными осколками.

— Что с вами было? О, вы познакомились с парой моих чудесных жуков! Черный бакуган и белый бакуган. Названия древние, не знаю даже, что они значат… А сами питомцы — результат многовековой инсек— тоселекции. Видели в составе витакомплекса: «вытяжка из белого бакугана»? Большинство обывателей думают, что это какое-то растение… ан нет! — жучок…

Зеро медленно, с усилием сел — стены приемной стронулись с места и закачались туда-сюда, точно картонки, привязанные к гигантскому маятнику. Диван под ним неприятно заколыхался, неловко пытаясь подстроиться под новую позу, так и не справился со своей подхалимской задачей и печально обвис, накренившись на один бок.

— …А в составе транквитаминов видели: «вытяжка из черного баку— гана»? — Слуга Порядка покосился на Мудрейшего и, не дождавшись ответа, как ни в чем не бывало продолжил лекцию. — В малых дозах яд личинки черного бакугана успокаивает и, скажем так, отупляет, белого же — тонизирует. Обострение чувств, либидо и все такое… Но если дозу немного увеличить… то есть если, к примеру, личинка черного бакугана выпустит весь свой яд кому-то под кожу — то этот кто-то будет полностью обездвижен, а спустя примерно час временно перестанет существовать, причем его пауза будет выглядеть очень естественно: паралич сердечной мышцы. Это, конечно, в случае, если не ввести этому кому-то противоядие, то есть вытяжку из белого бакугана. Белый баку— ган хорошо нейтрализует действие черного…

— Вот что вы сотворили с Ныряльщиком, — тяжело произнес Мудрейший. — Транквитамины… Вытяжка из черного бакугана… Вы подавляли его волю, делали марионеткой… Вы постоянно напускали на него этих жуков… поэтому он совсем не может двигаться в первом слое… а в социо он просто тупо говорил все, что вы ему приказывали… ведь так? так?!

Слуга Порядка отчего-то развеселился и тонко, глупо хихикнул. Его зрачки сужались и расширялись, пульсировали, как голодные личинки черных бакуганов.

— …А теперь он отравлен ядом настолько, что скоро временно перестанет, — продолжил Мудрейший, пошевелив пальцами ног и отметив, что тепло дошло, наконец, до самого низа и словно замотало икры и стопы колючей шерстью, — …и вы хотите сделать меня такой же марионеткой…

«Квин, а ведь он рассуждает! — восхитился Слуга; после дозы беленького он был настроен на позитив. — Выстраивает логические цепочки, первослойно, сам — без социо-анализатора и программы «мозговой штурм»… Выводы делает, правда, ошибочные, но сам ход рассуждения!..»

— Глупости вы говорите, Мудрейший, — доброжелательно ответил Слуга. — Бакуганы — зверушки ценные. Это скольких бы нам пришлось извести, чтобы день ото дня глушить ими беднягу Ныряльщика? Они ведь, понимаете, одноразовые… Личинка впрыснула яд — и все, после превращения она уже не кусается.

Для наглядности Слуга даже показал собеседнику смятого двухголового жука.

— Но Ныряльщик…

— Да что Ныряльщик! Ныряльщиков этих в роботрущобах как мух в говне. Лежат, дебилы, слюни пускают и таращатся в небеса. Бери любого, тащи в Резиденцию и делай Мудрейшим.

— И что, любой сидит в двенадцатом слое?

— А вот это вряд ли. — Слуга визгливо, по-бабски как-то, рассмеялся и тут же резко оборвал смех на высокой, фальшивой ноте. — Никого там нет. Никто не добирается до двенадцатого. Наверное, и слоя такого нет.

Лицо Мудрейшего побагровело от возмущения. Этот Слуга даже не считает нужным врать достоверно!.. Оттаявшее сердце задергалось так, словно хотело проломить решетку из ребер. Едва сдерживая горячее бешенство, Мудрейший проговорил:

— Вы и меня принимаете за дебила, у которого слюни?! Я лично получал от Ныряльщика сообщение! Да-да, не надо так удивляться, однажды он написал мне. Он обещал мне свою поддержку и сдержал слово.