Дэвид Джонсон - Робокоп III. Буллит Страница 49

Он отстегнул кнопку внутреннего клапана и обнаружил там несколько банкнот и сложенный клочок бумаги. Он вытащил деньги и пересчитал. Две сотенные, четыре пятидесятки, четыре двадцатки, три десятки и две долларовые купюры. Пятьсот двенадцать долларов. Он машинально записал сумму на конверте, потом взял клочок бумаги и развернул. Его губы тронула улыбка, когда он стал читать написанное крупным почерком Стэнтона послание:

«Вот и все, что я нашел. Я ничего не трогал, но здесь шестьдесят баксов — мои, или были бы моими по справедливости. Но где она, справедливость? Никаких документов при нем не было. Я обыскал всю комнату. В карманах ничего, кроме этого. Ни меток, ни нашивок, ничего. Одна только сумка, вроде тех, что авиапассажирам разрешается брать с собой в самолет, без инициалов, только с надписью „САС“. Наверное, он в ней носил пижаму или халат. Кроме этого — ничего. Даже ни одной чистой рубашки нет. Ни смены обуви. Даже пары чистых носков нет. Ничего! Я все оставил, как было, на тот случай, если ты захочешь все сам перепроверить. Стэн».

Клэнси повертел записку, улыбка растаяла, а лоб покрылся морщинами. Если, как утверждает Стэнтон, нет никаких документов, значит, их и нет. Но полная анонимность была труднообъяснима, в особенности если учесть, что лицо служило основным удостоверением личности этого человека. Даже лишней пары ботинок нет, ни чистой рубашки, ни даже пары носков для смены! «Безносочный Джонни Росси, — подумал Клэнси, — первый подающий в команде „Сан-Квентин“».

Он еще раз осмотрел бумажник, сунул деньги обратно в кармашек, вложил бумажник в конверт, а конверт положил в ящик. Потом надо будет положить в сейф — но это потом. В любом случае это все бесполезно. Это не зацепка. «Нигде ни одной зацепки, — подумал он удрученно. — Может, если бы я не был сегодня такой квелый, я бы смог заметить то, что лежит у меня прямо под носом. Хороший ночной сон, возможно, помог бы распутать это дело лучше, чем сотня зацепок».

Опять зазвонил телефон и прервал его раздумья. Он потянулся к трубке, превозмогая зевоту.

— Да?

— Лейтенант, тут пришел человек. Он хочет с вами поговорить. — Сержант замялся и продолжал упавшим голосом: — Это Пит Росси…

Клэнси выпрямился — усталость разом как рукой сняло.

— Пропусти!

— Прибыл также ваш сандвич, сэр. — Сержант, похоже, совсем стушевался. — Мне подождать, пока вы освободитесь?

— Нет, пришли! Я думаю, его не удивит вид жующего человека. — Он положил трубку и задумчиво почесал подбородок. Клэнси вдруг понял, что небрит. Надо побриться, надо купить новый костюм и денька два проваляться в постели. И надо получить ответы на множество вопросов, если я и впрямь собираюсь закончить это дело через двадцать четыре часа. Или в двадцать четыре дня.

В дверях появился полицейский. Подойдя к столу, положил завернутый в бумагу сандвич и поставил картонный стаканчик с кофе. Он вышел, а в дверном проеме тут же выросла фигура мужчины лет около пятидесяти, с иголочки одетого, но с грубым, легко узнаваемым лицом профессионального бандита, которое не могло скрасить никакое материальное благополучие. Трехсотдолларовый костюм сидел как влитой на широкоплечей фигуре, а пятнадцатидолларовый шелковый галстук чудом сошелся на бычьей шее. «Более ранний и грубый вариант покойного постояльца отеля „Фарнсуорт“», — подумал Клэнси. Сходство было разительным. Коренастый мужчина стоял в дверях и оглядывал небольшой кабинет. Его крошечные глазки скользнули по обшарпанному письменному столу, поцарапанным шкафам, заметили и убогий вид из окна. Он скривил губу.

Клэнси привстал, протянул руку, придвинул сандвич поближе к себе и начал разворачивать обертку. Он невозмутимо взглянул на стоящего в дверях посетителя.

— Проходи и садись.

Росси взял стул у стены, подвинул его к столу и сел. Он огляделся, ища, куда бы положить свою жемчужно-серую шляпу, но потом решил, что собственное колено было наиболее чистым местом для шляпы. Клэнси подавил улыбку при виде этой демонстрации и открыл крышку картонного стаканчика. Крошечные и пристальные, как у рептилии, глазки буравили его.

— Так, — сказал Клэнси, засовывая в рот сандвич. — Чем могу помочь?

— Где мой брат? — Голос у Пита Росси был резкий и сиплый и звучал так, словно какой-то недруг поразил его голосовые связки, от чего каждое произнесенное слово давалось ему с трудом и причиняло ужасную боль.

Клэнси прожевал кусок и отпил кофе. Кофе был холодный и, как всегда, имел привкус горячего картона. Он поднял глаза на посетителя.

— Ты ошибся дверью, — сказал он спокойно. — Бюро находок дальше по коридору.

Пит Росси угрожающе сжал челюсти.

— Ты мне мозги не крути, лейтенант! Со мной — не надо! Я не то, что твои местные карманники! Я Пит Росси. Где мой брат?

— А с чего это ты решил, что я знаю?

Тяжелая волосатая рука с ухоженными ногтями взметнулась вверх — гигантское кольцо на мизинце радужно заиграло на свету.

— Не надо мне мозги крутить, лейтенант. Я только что говорил с Чалмерсом в окружной прокуратуре. Где он?

— А что сказал Чалмерс?

— Ты знаешь, что сказал мне Чалмерс. Где Джонни?

Клэнси отправил в рот еще кусок сандвича и стал медленно жевать. Вкус был отвратительный. Он проглотил и, нахмурившись, отодвинул сандвич в сторону.

— А не сказал ли тебе, случаем, Чалмерс, что кто-то стрелял в твоего брата из дробовика? И не промахнулся.

— Да, он мне сказал. Но он также сказал мне, что рана несерьезная. — Тяжелая, точно кусок мрамора, рука легла на стол и сжалась в кулак. — Он также сказал мне, что ты, лейтенант, забрал его из больницы и где-то спрятал. Я хочу знать — где. И зачем.

Клэнси бросил остатки сандвича в мусорную корзину и с омерзением отставил в сторону картонный стаканчик с кофе. Надо было заказать пахты — картонка не испортила бы ее вкус. Впрочем, на что можно было надеяться, если в этом дурацком ресторане за те десять лет, что он существует, научились делать лишь простейший сандвич — ветчина на куске ржаного хлеба. Он достал из кармана сигарету, закурил и сквозь облачко дыма с любопытством посмотрел на посетителя.

— Ты давно в Нью-Йорке, Росси?

— Слушай, лейтенант. Я пришел сюда задавать вопросы, а не отвечать на них.

— Ответь хотя бы только на этот.

Хмурый, тяжелый взгляд лейтенанта заставил вдруг посетителя ясно осознать, что он находится в полицейском участке.

— Пару дней. А что?

— А что ты делаешь в Нью-Йорке? Наскучило сидеть в Калифорнии?

— Я приехал на экскурсию, — невозмутимо пророкотал сиплый голос. — Захотелось поглазеть на небоскребы. Ну ладно, лейтенант, хватит тянуть резину. Где мой брат Джонни?

— Кто тебя надоумил отправиться к Чалмерсу? — продолжал Клэнси. Несмотря на тяжелый пристальный взгляд, в его голосе, похоже, было только равнодушное любопытство. — Что, когда твой братец исчезает, ты всегда начинаешь поиски с канцелярии окружного прокурора? — Его голос неожиданно посуровел. — Или все было наоборот? Это Чалмерс тебя разыскал?

Маленькие глазки презрительно сверкнули из недр припухших век.

— В этом городе любят почесать языком. А у меня есть уши. — Слабая улыбка исчезла так же быстро, как возникла, и сменилась свирепым оскалом. — Ну, и где он?

— Ты мне вот что лучше скажи, — спокойно произнес Клэнси, следя взглядом за спиралью табачного дыма, поднимающегося к потолку. — Про эту стрельбу. Вот твоего брата подстрелили. Кому бы это было нужно, как думаешь?

Лицо Пита, казалось, было высечено из мрамора.

— Ошибка, — проскрипел Росси. — Полагаю, произошла ошибка.

— Что значит ошибка? Ты хочешь сказать, что его приняли за другого? Или ты хочешь сказать, что кто-то пришел в дрянной отелишко, вообразил, будто он в тире, и принял Джонни за «мельницу»? Или за «бегущего кабана»? — Клэнси ласково улыбнулся. — Или за «голубка»?

Ни один мускул не дрогнул на каменной физиономии гангстера.

— Произошла ошибка, — повторил Росси.

— Согласен, — сказал Клэнси безмятежно. — Но вот кто ошибся?

Росси наклонился над столом.

— Слушай, лейтенант, не забивай себе голову! — сказал он с нажимом. — Мы найдем того, кто это сделал, и нам не нужны легавые для подмоги. В семье Росси умеют находить решения возникшим разногласиям. Мы сами улаживаем свои неприятности.

Клэнси удивленно поднял брови.

— Ты почему-то не учитываешь, что в него стреляли, а стрелять в человека противозаконно. И это, естественно, означает, что полиция должна вмешаться. Но есть и еще одно обстоятельство… — Он пристально посмотрел в глаза посетителю. — Я вот слышал, что семья Росси уж не такая и всемогущая. Я слышал, что они сами уже не могут уладить свои неприятности.

Маленькие глазки превратились в маковые зернышки. Наступила тишина.