Карина Вран - Восхождение Страница 5

   - Полина, - громогласно обратился Стас. - Если ты не в курсе, женская грудь рисуется по принципу яблочка. Писать яблоко учат на первом курсе. Ты плохо помнишь основы живописи или впервые видишь грудь классической формы?

   Разговор случился с полгода назад, а "яблочко" Полине до сих пор припоминают. К слову, с грудью у самой Полины тоже все было в порядке, в чем однокурсницы могли убедиться, когда по внутренней "девчачьей" инициативе начали делать наброски обнаженной натуры друг с друга, в свободные от занятий часы. Даже Вероника, при всей нелюбви к общим мероприятиям, приняла участие в начинании (по договоренности, рисовать могли приходить только те, кто соглашался позировать). Завтра, кстати, расплата... Ее два часа в неглиже на радость остальным.

   Но сегодня - мальчик в шлеме с перьями и Стас. Подвинув на место станок, Вероника выдавила на палитру свежих масляных красок: светлой охры, кадмия красного и синего кобальта. Шутка Стаса о запущенных палитрах, на которых только гномам раскопки вести, давно и прочно вошла в историю училища, так что его студенты предпочитали не экономить, оставляя краски "про запас".

   Начиналось волшебство: шорох кистей по холстам в приглушенном свете студии, ставший таким привычными и едва ли не приятным запах растворителя, переговоры полушепотом, перестук дерева при движении станков... Снова шорохи и... творение. В эти часы она улетала, переставала быть человеком, держащим кисть, и воплощалась в саму кисть, наносящую один за другим мазки на холст, растворялась в почти мистической атмосфере создания.

   Минус был в том, что в таком состоянии Вероника не всегда сознавала, что делает. Далеко не всегда результат "видения руки", как выражалась она с подачи Стаса, совпадал с действительностью.

   - Белозерова! - вырвал из транса знакомый оклик.

   - Да? - почти жалобно отозвалась она.

   - Получается замечательно, тебе бы в придворные художники идти, только тебя не смущает, что это не он? - спросил Стас, указывая на модель.

   И правда... Разрез глаз был совсем другой, и даже цвет. Брови, скулы - да все лицо ничем не напоминало сидящего перед ней парня. Все править... Черт!

   Снова.

   Снова то же лицо...

   До этюдов с сиренью Вероника опять не добралась - второй день кряду. Пришлось задержаться в студии до самых сумерек, дотошно переписывая лицо юноши на холсте, в качестве образца используя полотно Антона (на самом деле, по той простой причине, что к нему приложил руку Стас, чувствительный к попыткам студентов испортить композицию или изуродовать модель). Жутковато, конечно, получалось, но сходство с оригиналом на холсте Вероники начало проявляться.

   Вечерело, непривычная для училища тишина волнами накатывала на девушку, пытающуюся покорить кисть. Тонкую колонковую кисть. Наконец она отступила от станка, со вздохом признав, что сегодня ничего больше сделать не удастся - освещение ушло, да и время уже позднее, а ведь сегодня снова срывать спину, очищая от кожуры корнеплоды в виртуальном трактире...

   Промывая кисти, Вероника прикидывала, что же придумать с платой за проход в Гильдию Воинов. Пять золотых пока что были суммой неподъемной, увы и ах. В итоге она решила заново прошерстить форумы, вдруг да найдется обходной путь?

   А по дороге до дома можно вздремнуть... Настоящий геймер обязан уметь спать в транспорте, хоть сидя, хоть стоя, если кроме игр в его жизни есть еще какие-то занятия. И чтобы расслабиться, она вполне успевает заглянуть в супермаркет за бутылочкой вермута и пачкой вишневого сока, стаканчик сладкого коктейля всегда приводил ее в благодушное настроение, но строго не более одного стакана - дабы не нарушилась координация, и не начало клонить в сон.

   Подремать в маршрутке не удалось. Сначала на весь салон ругался водитель-кавказец, не желающий везти бесплатно бабульку - ветерана Великой Отечественной, забывшей дома удостоверение...

   - Пешком ходите, раз денег нет! - заявил он в качестве основного аргумента, добавив нечто непереводимое на родном наречии. Маршрутка, разумеется, молчала в полном составе, внимательно разглядывая заоконные пейзажи. Старушка лепетала что-то о том, что ей срочно надо к единственной внучке, чуть не плача. Вероника поднялась с заднего сиденья, прошла через салон и демонстративно отсчитала двадцать шесть рублей в потную, с разводами грязи, ладонь шоферюги.

   - Подойдет вместо удостоверения, сволочь? - прошипела она, не сдержавшись. Сколько раз зарекалась не вступать в конфликты без крайних на то причин... Пожалуй, столько же, сколько срывалась и нарушала зарок.

   Только как можно уважать или тем паче - любить! - тех, кто из-за пары грошиков унижает беззащитного человека, в прошлом - защищавшего его своей кровью? Ублюдки...

   - Ты у меня поговори! - начал огрызаться кавказец, но наткнулся на полный ненависти взгляд Вероники, и замолк. И хорошо, против него она мало что могла противопоставить, кроме слов и бессильной ярости.

   - Спасибо, милая, - в морщинках, избороздивших лицо бабушки, блестели бисеринки слез.

   - Это вам спасибо, - улыбнулась Вероника. - Вы садитесь, трясет сильно.

   Стараясь не выдать нервной дрожи, она вернулась на свое место.

   Ближе к концу поездки раздраженный водитель, возомнивший себя Шумахером, чудом не врезался в легковушку, так что хором заорали все пассажиры. И верно, теперь можно покричать, ведь это бесплатно...

   В итоге, выходя на своей остановке, злая и разнервничавшаяся Вероника поняла, что без вермута остаток этого вечера не имеет шансов пройти бескровно, и будет правильным пренебречь традицией, удвоив норму...

   В очередной раз они вывели ее из себя.

   Люди. Те, кого она ненавидела.

   Квартира встретила неудачно сброшенными накануне туфлями, горкой немытой посуды в раковине и выключенным компьютером. Туфли были отставлены, посуду Вероника решила оставить на потом (совсем скоро, честно-честно, и точно раньше, чем в виртуальности!), компьютер насильно приведен в рабочее состояние.

   Только вот соединение интернета, долженствующее устанавливаться сразу по загрузке системы, ругнулось, заявило, что-то вроде: "Сетевой кабель не подключен", - и спросило, повторять ли попытку.

   - Гадство! Как же не вовремя! - Вероника ударила кулаком по столу. - Что за день?..

   День не задался однозначно, даже якобы круглосуточная техподдержка ответила на звонок только с пятой попытки, и к тому моменту Вероника уже успела отбить левую руку (ее не жалко, ей не держать кисть). Ей тут же начали рассказывать легенду о только что безвременно почившем роутере и непередаваемых трудностях с финской стороны (увы, ее дом обслуживал только этот чудо-провайдер, с финно-угорскими корнями).

   - Слушайте, - не стерпела Вероника, - Мне класть на печальную участь ваших роутеров и извращенские отношения с финнами, я хочу знать, когда мне поднимут инет!

   Ее горячая тирада развеселила сотрудника, в трубке послышался приглушенный смешок.

   - Не ругайтесь, минут за пять-десять справимся, сейчас свитч ребутнем. А отношения... уж какие есть, сами не рады.

   - Спасибо, - беззлобная реакция парня охладила девушку.

   - Что за день? - повторила она, уже повесив трубку. За обещанное время можно как раз успеть сварить пельмени, если нагреть воду в электрическом чайнике...

   В еде она уже давно была неприхотлива до крайности (до той самой крайности, что безвкусные галеты трехлетней давности могла жевать, как вкуснейший мармелад), и готовить не любила категорически. Да и не умела, что уж там кривить душой... Так что пельмени были у нее блюдом хроническим, как у неженок - простуда.

   При всех ее недостатках, квартира - хорошая, двухкомнатная, с огромной кухней - не выглядела неопрятной или захламленной, обувь и посуда были скорее исключениями, чем правилом. Махнуть веником, протереть пыль у Вероники всегда находилось время.

   Пока в чайнике закипала вода, она подошла к висящему в прихожей старинному зеркалу, в литой бронзовой раме, кажется, доставшемся еще от прадеда по отцовской линии. Присмотрелась как можно более дотошно, завтра ее внешность будут оценивать сокурсницы, которым вряд ли понравилась отповедь во дворе. А значит, они будут максимально критичны, и не преминут попрекнуть за малейший недостаток, скорее всего, за глаза.

   Красивой Вероника себя не считала, нисколько не заблуждаясь на свой счет. Симпатичной - может быть, и то, на любителя. Темно-каштановые волосы чуть ниже плеч, прямые, довольно густые; темные ресницы и брови (что позволяло экономить время и не краситься по утрам); светло-серые глаза, отнюдь не "в пол-лица", зато "классической миндалевидной формы", как любила когда-то повторять ее мать; кожа... и не бледная, и не смуглая, так, серединка на половинку; прямой нос на чуть "треугольном" лице и высокие скулы.