Мерси Шелли - Лишние детали (сборник) Страница 5

Слава Багу, это в прошлом. Теперь ты мета-модельер, а не швея какая-нибудь. Тебе, Золушка, остается лишь посматривать внимательно на Ткань да подсказывать другим, где надо подрезать, а где подштопать.

Ну, поехали. Пара легких движений пальцами – там, в реальности, они почти незаметны, но здесь послушный графический интерфейс вмиг приближает ту часть цветного ковра, где виднеется легкий сбой в узоре.

Шить это дело начали четыре месяца назад. Срок, по меркам Артели, достаточный для ликвидации и более заметных прорех. Но здесь пришлось работать дольше, поскольку дело касалось родственницы сотрудника Артели.

Лицевую можно не смотреть: полковник Сондерс грамотно обметал инцидент с полицией. А вот дыра в Подкладке – хитрее. Вэри открыла профиль самого Сондерса.

Узелки семейных отношений, веера профессиональных знакомств, бахрома не особо тонкого вкуса в развлечениях… Его выкройка долгие годы была скупа и безупречна, пока там не запульсировала эта красная нитка, ведущая через профиль жены – причудливое кружево со множеством связей в музыкальной индустрии – прямо к утечке из этой самой индустрии.

Просчитать и скорректировать действия полковника не составило труда, хоть Вэри и разозлилась, когда он спросил о ее любимых энках. Показалось, что он сейчас расклеится, заговорит про больницу – и откажется от преступления, к которому его подтолкнули.

Да и сама она чуть не ляпнула… «Ваши любимые энки». Знал бы он, как ее достали этим вопросом клиенты в добреле, когда она только начинала! И отвечать там нужно было по инструкции, со стеснительной улыбкой называя ту песню, которая – ах, неужели! – всегда оказывалась любимой энкой того, кто спросил. А твой искин, пробивший профиль клиента и подсказавший это название, тем временем уже загружает нейрограмму, чтобы руки твои сами собой, эдак небрежно, наиграли нужную мелодию на кото… и так восемь раз!

Сначала она полагала, что ненавидит меломанов, поскольку сама является визуалом. Но эти старые классификации, грубо поделившие людей на четыре-пять типов, всегда трещат по швам, когда углубляешься в детали. Какого ты типа, если любишь слушать голоса людей, распознавать эмоции в смене интонаций, отличая на слух тончайшую фальшь – но не можешь, как другие, слушать одну энку снова и снова? Если тебе ужасно неуютно в любых наушниках, потому что они отключают тебя от реального аудиомира? Значит, звук для тебя важен, и может быть, даже больше, чем для других.

В конце концов она пришла к выводу, что человек, заткнувший уши музыкой, вовсе не обязан быть аудиалом. Как обжора, страдающий булимией, не является гурманом. Музыка – это обманка для мозга. В ее основе лежат сочетания звуков, которые когда-то означали для людей нечто существенное и потому цепляли внимание: успокаивающий напев матери, бодрый ритм шагов, предостережение свистящего ветра или грохота камней… Научившись издавать похожие звуки отдельно от явления, люди создали древнейшую виртуальную реальность.

Позже, уже в Артели, штопая мрачноватое дело о проекте «Музак» и общаясь с опытными нейромаркетологами, Вэри подтвердила худшую свою догадку. Они отслеживали, как музыка «заводит» слушателя, по выбросам в мозг допамина и некоторым другим реакциям, в которых меломаны почти не отличались от наркоманов.

Однако довольно лирики. Несмотря на маленький прокол в разговоре с полковником, Подкладка нынешнего дела сшита крепко. Полковник не сорвался, отработал четко по выкройке. И жену порадовал, и энка никуда не утекла. А преступники… пусть Сондерс считает, что помог им скрыться. Ему незачем знать Изнанку.

А тебе, Золушка, приходится знать. Формально заказ выполнен, Изнанка тоже заштопана. Но тебя на то и взяли в Артель, чтобы чувствовать слабые швы, которых не видят ни искины, ни модельеры. Здесь точно будет еще одна прореха. Причем одна из тех, о которых Вэри совсем не хотела рапортовать. Потому что ее видения говорили: это не просто дыры, а совершенно новый орнамент. Словно ледяной лес на замерзшем стекле подтаял, и кажется, что прекрасный рисунок испорчен – но вдруг замечаешь, что именно в этом месте с другой стороны окна ветка сосны…

В тайной коллекции Вэри было уже несколько таких странных дыр, но общий узор она увидела только на днях, во время поездки на кладбище из-за «Дела Саймона». Даже не сам узор, а то, как он может появиться в будущем. По отдельности каждая из этих дыр считалась неопасной, и Артель не обращала на них особого внимания; но если бы кто-нибудь соединил их… Только потихоньку, очень аккуратно, чтоб не заметил надсмотрщик-искин, сидящий на затылке. Где-то случайно подсечь тонкую нитку, где-то петельку незаметную сбросить.

Больше всего возни потребует, очевидно, главный связующий элемент: капризная зеленоволосая девчонка, родители которой решили найти живую гувернантку вместо искина-воспитателя. Познакомившись с их семейством в кибе, Вэри от скуки изобразила соискательницу этой каторжной работы. Пошутила, называется… И только собралась развязаться с ними, как накатило то самое. «Живая картинка». Узор из пустот, которого еще нет.

Почему шутки часто оказываются такими серьезными подсказками? Наверное, интуиция пытается пробиться через рациональное мышление – и обманывает его, завернувшись в одежду ничего не значащей забавы… а потом ты понимаешь, что это и есть верное решение. Хотя даже после видения она сомневалась. Весь день провела в поисках какого-нибудь знака, подтверждения своей правоты. И только вечером, вынимая из волос шпильки перед сном, увидела то, что искала. На зеркале висела серьга с перьями, подарок Марты. Так вот чем занималась твоя наставница! А ты-то гадала, почему эта рыжая ведьма, опытнейшая системная фея, не делает карьеру в «Деконе», а вместо этого обучает тебя, юную дурочку из добреля. Да потому что в твоей персональной выкройке – такая же странная дыра. И ты тоже – часть невидимого узора, который…

Бум!

Вэри вздрогнула и открыла глаза. Ну, этого следовало ожидать: мерзкий ребенок, бегавший вокруг, с размаху пришлепнул свою мямлю на ее стол. От удара недоеденные оладьи вылетели из тарелки. Гибкий искин мямли переливался красным и желтым, пытаясь собраться в очередной продуктовый логль.

Мамаши за столиком напротив сладко улыбались. Видно, считают, что если ты одета в классическое трехслойное кимоно «снег на ирисах», то разделяешь их взгляды на воспитание в духе старояпонской школы. «Ребенок до пяти лет – бог». Этому еще не было пяти, и мамаши полагали, что весь мир должен с умилением относиться к его выходкам. Ну да, размечтались!

Она резко наклонилась к наглому малышу и громко щелкнула зубами в миллиметре от его носа. Ребенок в ужасе отпрянул, заревел. Мамаши закудахтали вокруг него, с осуждением глядя на психованную незнакомку.

– Моя бабушка делала точно так же, – произнес кто-то рядом. – Она считала, нужно всегда быть готовым к опасности. А родителей это бесило.

Вэри обернулась. Пока она занималась экстремальным воспитанием, за ее столик подсел один из черно-белых клерков. Теперь она узнала его. Ну да, лист в листопаде. Судя по цвету кожи, он был старше ее, лет тридцать. Но по выражению лица – совсем мальчишка. «Сукин папенькин сынок», называли таких в добреле.

– Разве я так плохо выгляжу, что напоминаю вашу бабушку, господин Масару?

– О нет, простите, не хотел вас обидеть! И простите еще раз, что не поздоровался.

Он вскочил и неуклюже поклонился. Вэри на миг задумалась, стоит ли вставать. Пожалуй, нет. Кто опоздал, тот пусть и кланяется.

– Вспомнив бабушку, я лишь хотел заметить, что самые близкие люди часто не дают детям тех знаний, которые дают… не столь близкие. Мне кажется, у меня так случилось с музыкой. Знаете, ведь мой дед продавал первые электронные синтезаторы. А отец сделал состояние на караоке-машинах и оборудовании для диджеев. Когда я принял семейный бизнес и занялся музискинами, я просто не понимал всех этих разговоров про живую музыку.

– Вы не против, если мы перейдем к делу? – Вэри выщелкнула веер и обмахнулась так, будто на нее все-таки напали лечебные вши. – У меня еще одна встреча в Сиба-коэн через сорок минут.

– Да-да, безусловно. Я как раз начал об этом. Не знаю, какие технологии прогнозирования использует ваше агентство…

– Я не уполномочена.

– Нет-нет, я не то имел в виду! Я восхищен вашими прогнозами, хотя они и неприятны для корпорации. Но ваши выводы подтверждаются нашими аналитиками. Они согласны, что велик шанс большого краха. Люди вот-вот перестанут слушать наши музискины. В их продукте чего-то не хватает. Машины зациклились на переборе уже известных мелодических паттернов, и слушатели начинают чувствовать это. Ваша идея, создание инкубатора живых композиторов-людей под видом психиатрической клиники – это гениальное решение! И я хочу поблагодарить вас за эту разработку.