Сокровища бродяг - Алексей Гринев Страница 5

В том мире, где мы просыпаемся и думаем о красном.

3

Море в голове Пола Райнера переходит в состояние напряженного штиля, пока он стоит в шлюзе в окружении бумажных бабочек и мертвого экипажа «Фукуды».

Фиксер испытал легкое облегчение и тоску, когда не увидел знакомых лиц. Это другой экипаж. Он никогда не просыпался с ними, не слушал их шуток, не играл с ними в азартные игры. Но Пол смотрит в стеклянные глаза мертвецов и подставляет их в собственные воспоминания, пытаясь представить: о чем бы они разговаривали. Какие истории бы могли ему рассказать. Какими пьяными секретами поделились бы.

Он протягивает руку и ловит бабочку. Она вырезана из синтетической бумаги. Именно вырезана, а не сделана на фабрикаторе. Очень аккуратная, но без машинного совершенства. За этими поделками чувствуется труд человека.

В ней нет ностальгии по дому или памятной значимости. Она слишком новая. Чистая, ровная. Будто из мира какого-то загадочного стерильного символизма.

Пол разглядывает мертвецов и пытается понять, кто из них мог носить это с собой, но эта логическая цепочка ни к чему не приводит.

В нем пробуждается новая волна любопытства.

Судя по всему, четверо из них задохнулись. Еще трое погибли от механических повреждений. Видимо, вмятины в коридоре как-то связаны с произошедшим. Возможно, корабль совершил резкий маневр в тот момент, когда эти трое находились там.

У одного при этом сломана рука. Но выглядит так, будто ее чем-то придавило. Это могла быть аварийная герметичная дверь, рядом с которой он видел царапины.

Все это никак не объясняет одного – как они оказались в шлюзе.

Пол незаметно прячет в рукаве гибкий монтажный инструмент, напоминающий длинную отвертку. Это единственная вещь в комнате, которую можно использовать в качестве оружия ближнего боя. Он делает вид, что продолжает осматривать экипаж, но старается держаться ближе к скафандрам, закрепленным на стене.

Судя по состоянию трупов, все они умерли примерно в то же время, когда разорвалось соединение ИскИна корабля с капсулой фиксера. Похоже, что это весь экипаж, но Пол не знает наверняка – он не видел манифест «Фукуды». В любом случае – кто-то должен был собрать их в шлюзе и хотя бы частично включить компьютер, чтобы разбудить его.

Поэтому Райнер хочет быть готовым к неожиданностям, но не чувствует угрозы.

Если кто-то собирается ему навредить – это будет очень непоследовательно.

Фиксер – самый опасный человек на корабле, который по задумке является единственным здесь, способным на хладнокровное убийство. Хочешь перестраховаться – выброси капсулу за борт.

Нет, его разбудили осознанно.

Райнер резко поворачивает голову – из коридора за углом доносится слаженный глухой щелчок. Звук магнитных блокираторов. За ним следует такой же синхронный звук открывающихся дверей.

Прижавшись к стене, Пол осторожно подбирается к коридору и выглядывает из-за угла. Двери кают действительно открыты. Мостик остается запертым.

Звук повторяется – на этот раз он доносится со стороны основной лестницы в середине коридора. Открылись двери на верхней палубе. Райнеру мерещится запах яблочной шарлотки, но он заставляет себя блокировать несвоевременное воспоминание.

Фиксер проходит по коридору, мимоходом заглядывая в пустые каюты. Он решает попробовать снова открыть дверь мостика. Возможно, ИскИн вернулся в строй и исправил права доступа у дверей…

Но Пол замирает на полпути, у лестницы на среднюю палубу, и море сбивается с ритма, будто течения изменились в один миг. Райнер в недоумении разглядывает крутящийся в воздухе над ступеньками на уровне переборки кусок пирога и осознает, что никакого глитча восприятия не произошло. Здесь действительно пахнет шарлоткой…

– Не делай резких движений, Пол, – слышит он женский голос позади себя. Знакомый голос человека, с которым он разговаривал много раз, но никогда не должен был встретиться живьем. – Шарлотки я уже поела, а вместо игрушечного пистолета у меня настоящий.

0

Пока экипаж спит, я тихонько иду в камбуз и вспоминаю о сексе.

Это третий день после пробуждения – и мое тело в восторге от самого себя в этом обтягивающем комбинезоне. Хочется зайти к кому-нибудь в каюту – не важно, к женщине или мужчине – и перепрыгнуть ненужные разговоры, окунувшись сразу в царство звериных инстинктов.

Только вот нынешний экипаж слишком меня боится. Улыбаются, кивают, поддерживают беседу. Как разговоры о погоде, знаешь. Ты их продолжаешь, просто чтобы избавить себя и всех вокруг от неловкого молчания.

В камбузе пусто и тихо. Я сажусь за столик и снимаю ботинки. Это корабль с вертушкой – гравитация вращения удержит меня и без магнитных подошв. Я аккуратно касаюсь пальцами ног гладкого металла. Прижимаю их чуть сильнее и наслаждаюсь сенсорными ощущениями, пока крошечный участок пола впитывает тепло с моей кожи.

По твоим историям мне всегда кажется, что тебе не хватает именно этого. Простых ощущений. Но ты ведь наслаждаешься моими, не так ли?

– Корабль, запусти сокровища бродяг.

На любом судне, где бы я ни проснулась на достаточное количество времени, я всегда ставлю эту простую программу, которую сама написала во время одного из первых пробуждений.

Она реконструирует истории с помощью когнитивных ядер корабля и щепотки спаймскейпа. Работает по принципу тренировочных симуляций, так что ИскИны не возражают – они сами рады подыграть и не спрашивают, почему исходные файлы симуляций хранятся в памяти фиксерского саркофага.

– Воспроизвести запись «Пол Райнер – Шарлотка».

Я закрываю глаза и твой спокойный голос разносится у меня за левым плечом.

– Она хотела игрушечный пистолет и яблочную шарлотку.

Я просыпался с этим воспоминанием. Я засыпал с ним. И я знаю, ты делала так же. Боялась, что, когда в следующий раз закроешь глаза, твои драгоценные моменты потеряются или потускнеют. Что время, криосон или очередная технология, подаренная во сне твоему телу, выжжет их из разума.

Обесценит.

Но ни хрена подобного, Ингрид.

И сейчас я созерцаю тот момент из прошлого с такой кристальной чистотой, будто мои нейроны записали его минуту назад…

ИскИн начинает подыгрывать. В спаймскейпе ты появляешься из-за моего левого плеча и ровными шагами проходишь между столиками, склонив голову. Твой облик реконструирован по фотографии из файла. Твой голос – из сообщения, которое ты для меня однажды записал.

Я люблю твои истории. Твое спокойствие, какой-то дзен. Он так бесит, что иногда хочется выцарапать глаза твоей виртуальной копии. Но несмотря на это,