Великий и Ужасный (СИ) - Евгений Адгурович Капба Страница 5

— О, вижу я отца своего… — вдруг пришло мне на ум и я заговорил, пафосно воздев руки к небу. — О, вижу я и мать свою, и сестер с братьями! О, вижу я, как наяву, предков моих всех до единого! Они призывают, и зовут мое место занять рядом с ними, в небесных чертогах, где вечно живут храбрецы!

— Хай! — выдохнули гоблины и засобирались по своим делам.

Я решил постоять еще немного, посмотреть, как сгорит учитель. Неловко было идти спать или искать еду и оставить этого старого орка обугливаться тут в одиночестве… Не удержавшись, усмехнулся: забавные все-таки были эмоциональные реакции у этого нового, определенно — незнакомого мне тела! Да со мной тут труп рядом догорает, меня молнией убило, а потом — едва не изрешетили из четырех автоматов! Я должен пребывать в шоковом состоянии, дергаться и нервничать, и таблетки грандаксина валерьянкой запивать, спасаясь от панической атаки! А хрен там — даже никаких мурашек по коже. Смерть это тело воспринимало как само собой разумеющееся явление. А вот сознание мое — нет! Для меня-настоящего всё происходящее было дикостью, но дикостью чудовищно интересной, любопытной, манящей! Хотелось во всем разобраться, всё узнать, во всём поучаствовать!

* * *

Похоже, я крепко задумался, глядя в огонь, и потому пропустил появление новых персонажей. Невесть откуда взявшись, они прижали в углу гоблина Кузю, уже насовали ему кулаков под ребра и что-то выговаривали, щедро пересыпая речь матерщиной:

—…шумите-нах, перебудили-врот, платить-нах, понятно, нах? Мясо-нах, почему-врот? Какого-х, огонь-нах, на районе-врот?

— Э! — сказал я решительно. — Не трожь Кузю.

А куда остальные гоблины делись? Кинули своего на расправу и слиняли, что ли?

— О, нах! — ко мне повернулась лысая образина с рожей, напоминающей карикатуру на лицо Резчика.

Зубы, нос, уши — всё это было похоже, только оттенок кожи казался в свете костра зеленоватым, да и мелковат он был… Выше гоблина головы на две, но ниже меня — примерно на столько же.

— Ты-нах-ять, что? У тебя-нах, голос-х, проснулся-ять? — манеры этого типа очень серьезно напоминали худшие мои воспоминания о чудесных юных годах на окраине промышленного центра одной далекой-далекой провинции.

Оба его дружка тут же подобрались, оставили в покое Кузю и стали по обеим сторонам от говорливого… Снаги! Снага-хай — вот кто это были такие. Зеленые орки, если по-простому. А я, стало быть… А я… А я кто? Черный урук? Наитие подсказывало — близко, но не совсем.

— Шел бы ты отсюда, снага, — воспользовался я новообретенным знанием.

— А ты-нах, сопляк-х, на кого-врот… — похоже, этот обормот был в курсе про ученический статус моего реципиента, и это придавало ему смелости.

Я просто дал ему в рожу: крепко, с размаху, с оттяжечкой! И, как в замедленной съемке, увидел, как соприкоснулась с моим кулаком его голова, а потом дернулась, подавшись назад и потянув за собой всё тело.

— ГДАХ! — снага отлетел метра на полтора, ударился в груду какого-то металлолома и застыл там, под кучей железяк и всякого мусора, с лязгом и грохотом осыпавшегося ему на плечи и голову

— Валим, валим-нах! — снаги, похоже, храбростью не отличались.

Внезапное и резкое поражение вожака обескуражило и деморализовало зеленых гопников. Они тут же обратили тыл, но меня-то это не устраивало! В три прыжка я настиг одного из них и придал зеленокожему ускорение — пинком ноги прямо по жопе.

— Ы-ы-ы-а-а-а-а… — это получилось феерично.

Этот снага впечатался всё в ту же кучу металла, что-то мерзко хрустнуло, и он затих.

— Низко пошел, — не удержался от комментария я, глядя на последнего снагу. — Видать, к дождю.

— Вали, вали его! Сбоку, сбоку заходи! Давай, давай, пацаны! — стоило врагу остаться в одиночестве, как гоблины поперли изо всех щелей и принялись месить его подручными предметами — дрекольем, какими-то бутылками, камнями…

Вскоре последний снага обмяк, но они еще долго пинали его ногами и плевались, что-то бормоча.

— Кхе-кхе, — сказал Кузя, подбираясь ко мне в подобострастной позе и почесывая ушибленные ребра. — Так вот, по поводу мяса… Вам нужно мясо? Свежее съедобное мясо, убоина! Три тушки килограмм по шестьдесят-семьдесят…

Тьфу, мерзость какая! Вот же действительно: в чужой монастырь со своим уставом… Кстати — мне показалось, или он и вправду спрятал в задний карман рваных штанов какой-то гаджет типа смартфона? Да что вообще здесь происходит?

* * *

Глава 3

Орк в рваных джинсах

Схватка с орками-снага, попытки навести порядок в разгромленном жилище, погребальная церемония — всё это меня здорово вымотало, да и желудок уже не урчал — рычал! Дико хотелось жрать, да и привести себя в Божеский вид не мешало бы: штаны превратились в дерюгу, рубаха — в рубище.

Учитель догорел, гоблины были заняты: копошились, верещали, хрюкали, наслаждались жизнью. Мерзкие твари? Ну да, ну да… Я поднялся по узкой лестнице на второй этаж, к своей комнате. Взялся за ручку дважды выбитой за сегодня двери и задумался — что же тут всё-таки произошло? Если сложить всё, что я узнал и услышал за прошедшие пару часов — по всему выходило, что в комнате с недавних пор проживал Резчик — урук-хаевский мастер волшебных татуировок, и его ученик. Я-здешний, в общем.

То ли Резчик оттоптал кому-то великому больную мозоль, то ли одним фактом своего существования создавал неразрешимую проблему, а может — сделал не тому человеку или не-человеку не ту татуировку, но факт оставался фактом — его прикончили. Еще до погребального костра при беглом осмотре тела Резчика серьезных повреждений на нем я не обнаружил, правда, у учителя явно текла кровь из глаз и ушей — присохшие бурые пятна на лице и одежде были хорошо заметны. Да и опричники-спецназовцы говорили, что-то о менталисте и при этом многозначительно друг на друга шикали. Менталист — это что-то с ментальностью, сознанием, разумом. Предположим, эдакий свирепый боевой гипнотизер. Тем более, Козинец этот высказывал сомнения в способностях любого другого чародея прикончить Резчика.

Значит — менталист вскипятил мозги матёрому орку, запомним.

Получается, он приперся в какую-то заштатную ночлежку, в весьма неблагополучный район города… Как ротмистр сказал? Сан-Себастьян? Вот — в Сан-Себастьянские трущобы приперся жутко сильный и жутко редкий маг породы менталистов и разделался с жутко редким и жутко сильным Резчиком из породы урук-хаев. Первый вопрос на данный момент для меня звучал примерно так: хотел ли он прикончить и меня тоже и захочет ли это сделать в будущем?

Поскольку у меня из ушей кровь не текла, из глаз — вроде тоже, то я склонялся к отрицательному ответу, который был для меня гораздо более предпочтительным.

Второй вопрос был таким: могли ли опричники-спецназовцы появиться тут в тот же самый вечер по чистой случайности? И тут ответ был более чем однозначным: могли! Есть такая дурацкая теория великого сракопада. И каждый с ее проявлениями сталкивался. Ну, это когда на кухне убегает молоко, ты сидишь на унитазе, а в это время на мобильный звонит шеф, а по видеосвязи в Зум стучиться любимая девушка, и туалетная бумага как раз кончилась. Вот что такое великий сракопад. Вот эта вся хрень с шаровой молнией и плотная череда событий уже тут, по эту сторону в теорию вполне вписывались. Более того — ночь еще не окончилась, и сракопад мог продолжиться — легко и запросто.

К неприятностям нужно было быть готовым, и если физические кондинции тела меня вполне устраивали, то внешний вид — откровенно пугал. Да, с дикой рожей и горящими бельмищами вместо привычных карих глаз ничего поделать было нельзя, но умыться и надеть что-то приличное — это вполне было в моих силах. И перекусить!

— Жра-а-ать! — я принялся бродить по комнате в поисках воды, еды и одежды, продолжая при этом перекладывать бардак с места на место.

* * *

Пачка кондитерских сухарей «Ванильные с изюмом» — что может быть более нелепым в текущих обстоятельствах? Тем не менее, под обломками буфета я обнаружил единственную полиэтиленовую упаковку с этим лакомством и сначала долго пялился, пытаясь осознать — что я только что прочел-то?

«VANIL’NYE S IZYUMOM» Sostav: muka pshenichnaya, moloko suhoe, obezzhirennoe… И дальше в том же духе. Они тут писали на латинке! Ни одной кириллической буквы я так и не увидел, как ни вертел пачку. Что-то вроде арабской вязи было, и состав дублировался на нескольких языках — как