Шрам - Николай Покуш Страница 51

«Что теперь будет? Как такое вообще могло произойти? Что за рой тварей атаковал нас?». Мысли путались, и я просто не мог поверить в то, что больше никогда не увижу нашего командира.

«А может и с Грешниками теперь покончено? Может все кончено?» - думал я с ужасом.

Мы столько раз покидали город и возвращались живыми и невредимыми. Столько раз мы оказывались в опасности и все же находили способ выбраться из нее. Как же случилось такое? Мозг просто отказывался воспринимать все произошедшие события как реальность. Казалось, что все это кошмарный сон, приснившийся мне после ночного дежурства. На самом деле они все там, и Джим, и Пастырь, живые и невредимые. Там, сзади, и все как обычно. Наше задание продолжается, и ничего не случилось. Такое просто не могло произойти. Пастырь столько пережил, столько всего прошел, он ведь не мог просто так погибнуть.

И лишь когда на горизонте появилась тень Филина я начал осознавать, что все это было не сном. Нас атаковали, и я как никогда прежде был близко к смерти этой ночью. Пастырь погиб, Джим серьезно ранен. Ночной кошмар не может быть и вполовину так ужасен как все произошедшее.

Силуэт Филина рос на глазах, и вместе с ним росло мое осознание ужасных событий, и боль в груди усиливалась. Черный мрак застлал то будущее, которое еще вчера мне виделось ясным. Черный мрак перевернул мою жизнь. Я потерялся, абсолютно лишился возможности видеть впереди хоть что-либо кроме этого мрака. Невероятно сильно хотелось закричать, чтобы высвободить всю ту боль, что рвалась изнутри. А еще хотелось задать вопрос кому-то, кто знает все ответы. Вопрос – «Почему так случилось? Могли ли мы этого избежать?». Но не было никого, кто мог бы ответить. Чувство безграничного одиночества и полнейшей беспомощности давило на меня, и я вдруг ощутил себя таким маленьким, таким слабым, что стало страшно, больно, захотелось сильно зажмурится, сжаться и никогда больше не открывать глаза, никогда больше не видеть этого мира, наполненного ожившими ночными кошмарами.

Хирург, еще на подъезде к городу сообщил по рации, что у нас раненый, и как только мы въехали в ворота Филина, нас встретили медицинский фургон и группа по дезинфекции. Наш транспорт обработали ультрафиолетом. Джима, меня и Хирурга подвергли экстренному осмотру и, убедившись, что мы не подхватили никакой заразы, и ничего не провозим в себе, отпустили. Джима тут же увезли в больницу. На той же машине увезли в морг и тело Пастыря. Я собирался поехать с Джимом, но Хирург не позволил.

Отведя меня в сторону, он сказал:

- Отправляйся домой, Клайд. Сейчас ты ничем не поможешь.

- Я просто хочу быть с ним - начал протестовать я.

- В данный момент ты ему не нужен. Придешь завтра. Он не умрет, гарантирую.

Хирург забрался в кабину нашего тягача, на водительское место и обернулся ко мне:

- Я позабочусь о машине. Иди домой, Клайд. Отдохни. Я сообщу, когда будут какие-то новости.

С этими словами он захлопнул передо мной дверь машины. В груди защемило от обиды и тоски. Я действительно ничем не мог помочь другу. Но если не ему, то кому вообще я теперь был нужен в этом мире?

Я так и остался стоять у ворот, глядя, как удаляются по серой улице - медицинский фургон в одну сторону и наш покореженный тягач в другую. Солдаты у ворот смотрели на меня с сочувствием, и когда я обернулся к ним, каждый отвел глаза. Они старались выразить понимание, но что они могли понять? Что они знали, сидя за прочными стенами города? Они не теряли друзей там, в ночи, они не теряли семью. Они не могли знать, как тяжело мне было.

А затем я вдруг поймал себя на мысли, что обвиняю их. Но эти парни, несущие свою службу и день за днем охраняющие наш город не виноваты в том, что случилось с Грешниками. Мне просто нужно было обвинить кого-то в случившемся, этого требовала злоба, во сто крат усиленная осознанием собственной беспомощности. Сложно винить слепую случайность или ненавидеть звериные инстинкты. Намного проще знать, что в твоих бедах виновен кто-то конкретный. Но мне не хотелось обвинять тех, кто никак не мог быть к этому причастен. Потому я быстро отвернулся и двинулся прочь, старясь не поднимать глаз, чтобы ни с кем не встречаться взглядом.

Я не сразу определился с тем, куда именно собираюсь пойти. Когда задумался об этом, сначала решил заглянуть в логово и напиться в баре. Но быстро отбросил эту идею. Мне было бы слишком тяжело оказаться там, где еще вчера мы готовились к предстоящей работе вместе. Потому я решил, что просто пойду домой. А по дороге куплю себе пару бутылок чего-нибудь крепкого и напьюсь так, как никогда еще не напивался прежде.

И пока я шел домой я ощущал такую пустоту внутри, словно разом пропали все мысли, воспоминания и желания. Я шел как тень, по оживленному Филину, и весь путь до дома не замечал, что меня окружают десятки людей. В тот момент я был по-настоящему одинок. Один единственный человек на огромной, пустынной планете. Я был один, и шел по опустевшему городу. И шел я из неоткуда в никуда.

Часть II: Грешники. Глава 11

Меня разбудил вызов по сети, стрелою боли отозвавшийся в голове.

– Слушаю, – ответил я и сразу понял, что до конца еще не протрезвел.

– Клайд, – узнал я грубый бас Хирурга. – Джим пришел в себя.

– Как он? – тут же спросил я, разом вспомнив все ужасные события недавнего времени и морщась от нестерпимой боли в голове.

– Приемлемо. Можешь заглянуть к нему, если хочешь.

– Конечно, я приду.

– Хорошо. Я буду занят в ближайшие дни, могу пропасть на некоторое время, скажи об этом Джиму. И приглядывай за штабом, пока он не встанет на ноги.

– Понял.

– И еще кое-что, Клайд.

– Ммм?

– Ты устанавливал дополнительные системы слежения в нашу машину?

– Дополнительные? – переспросил я, не поняв, о чем он говорит.

– Да. В наш грузовик ты не устанавливал маяк?

– Нет, конечно. Зачем мне это?

– Я