Вадим Панов - Хаосовершенство Страница 53

Сомнения заставили генерала глубоко вздохнуть, а в следующий миг… В следующий миг Ляо устыдился проявленной слабости.

«Ловушка или нет, я должен идти. Я слишком долго ждал встречи с Чудовищем, чтобы отступить в решающий момент. Я не имею права отступать. Если Чудовище можно остановить, то сделать это могу только я и только в Последнем Храме. И только сейчас».

Потому что после запуска Станции совладать с Чудовищем не сможет никто. Или же борьба станет бессмысленной.

Решение принято, и старик с улыбкой посмотрел на верного Ксу.

– Ты проследил путь книги?

– Так точно, товарищ генерал! В деловом центре Франкфурта невысокий передал ее другому человеку, плотному мужчине. Тот покинул Анклав на взятом напрокат мобиле и отправился вот сюда, в отроги Альп. – Ксу вывел на коммуникатор карту Баварского султаната. – На открытой местности мы не могли идти за ним по пятам, поэтому запросили спутник и с его помощью проследили путь мужчины вот до этой пещеры. – На карте появился крестик. – Мы проверили ее на местных серверах: это тупиковая пещера, из которой есть только один выход. Установили наблюдение…

Довольный собой Ксу продолжал что-то рассказывать, но генерал не слушал. Уставился на черный крестик, улыбался и молчал.

Решение принято. Надо идти.

Анклав: Москва

Территория: Болото

Бунт, бессмысленный, беспощадный

Тщательного расследования событий, которые привели к Большим Июльским Беспорядкам, никто не проводил. Одни говорили, что первыми пальбу открыли тритоны, наконец-то решившиеся наплевать на запрет Мертвого и атаковать зону Мутабор. Другие обвиняли Аравию, попытавшуюся воспользоваться взрывоопасной ситуацией и свести давние счеты с Кришной. Третьи называли зачинщиками китайцев, недовольных усилением Уруса, а четвертые – Урус, лидеры которого потянулись к жирному Болоту.

Расследование не проводилось, а потому лишь немногие знали о том, что запалившей Анклав спичкой стал обыкновенный фургон «Рено Арба», попавший около восьми утра в аварию на Новом Арбате.

Небольшой мобиль, на кузове которого красовалась полустертая надпись «Федеральная курьерская служба Ибрагима Каныгина», заторопился, съезжая со второго уровня Смоленского бульвара, и бодро протаранил блестящий бок недешевого «БМВ», полусонный владелец которого возвращался из казино. Через мгновение к задним бамперам мобилей присоединились еще два участника происшествия. «БМВ» получил привет от юркого, как полевая мышь, «Опеля Херсон», а в несчастную «Арбу» мощно вошла муниципальная «поливалка», буквально снеся заднюю стенку пластикового фургона.

Визг тормозов, яростные гудки и громкий мат – ни одна из традиционных деталей дорожного происшествия не была забыта. Но когда возмущенные страдальцы выбрались из покореженных мобилей, они с удивлением увидели лишь спины водителя и пассажира «Арбы», которые поспешили раствориться в заполонившей тротуар толпе. Это наблюдение вызвало второй поток брани, а еще через пару мгновений водитель «поливалки» сделал потрясающее открытие. Исследуя повреждения, он почувствовал отдаленно знакомый запах, макнул палец в лужу, что натекла на дно фургона, понюхал, попробовал на язык и удивленно воскликнул:

– «Синдин»!

– Эй, метелка, «синдин» есть?

Пэт, которая только-только припарковала «Судзуки» у тротуара и успела лишь снять шлем, удивленно посмотрела на окликнувших ее лоботрясов мелкобандитского вида: широкие штаны, цветастые рубахи и черные куртки «под кожу», не скрывающие кобуры с «дыроделами». Незнакомых лоботрясов, явно прибредших из другого района Болота.

– Не торгую.

– А выглядишь, словно торгуешь.

– И «табуретка» у тебя крутая. Папаша подарил?

– Скорее папик.

Гопники заржали, не спуская заинтересованных взглядов со стройной фигурки Патриции.

– Клевый прикид, метелка!

– Не хочешь торговать «синдином», продай чего-нибудь еще!

– У нас есть деньги.

– Тебе хватит.

«Странно, очень странно».

Обыкновенно шпана вела себя на Сретенке гораздо тише. Даже самые отмороженные представители уличных забияк знали, что в этом районе селятся люди «с положением», хоть и обитающие на Болоте, но предпочитающие жить спокойно и платящие СБА за охрану. Однако сейчас безов поблизости не наблюдалось. Да и привычной толкотни тоже – по опустевшей улице спешили по делам лишь редкие прохожие.

– Так что, нужны тебе наши деньги?

«Беспорядки!» – сообразила Пэт.

Еще в Шарике она прочитала о бузе на юге Болота. Пока ехала, коммуникатор не включала, все-таки мотоцикл, а не машина, и, похоже, пропустила пару горячих новостей.

– Это твой дом? Пригласишь?

Один из гопников шагнул вперед, оказавшись между девушкой и дверью в особняк.

– Крутая хата.

– Тоже папик подарил?

– Хочешь с ним познакомиться? – холодно поинтересовалась Пэт.

– А ты нас не пугай.

– Сегодня никому не страшно.

«Точно – беспорядки!»

Драться с гопотой Патриция не хотела, считала ниже своего достоинства. На ее счастье, из-за угла выехал патрульный пикап СБА.

– Увидимся, метелка, – пообещал решительный уголовник.

– Все в порядке?

– Все нормально, офицер, – кивнула девушка, наблюдая за удаляющимися гопниками. – Вы приехали вовремя.

И вернулась в седло мотоцикла, решив переставить «Судзуки» во внутренний двор особняка.

– Ма-ашина? – Олово кивнул на живописно раскиданные по подвалу останки «Ламборджини».

– Sensu stricto[8] это железяки и куски кузова, – поправил его Таратута. – Рус удалил все коды, так что никто и никогда не догадается, что она была дублем автомобиля Пэт.

– Двига-атель?

– А вот его мы разнесли в клочья.

«Ламборджини» работала на новой энергии и служила Русу образцом, демонстрировала, с чем придется столкнуться на Станции.

– Штука-а?

Олово понятия не имел, как правильно называется самый секретный блок двигателя «Ламборджини», а потому использовал традиционное для находящихся в затруднении мужчин обозначение.

– В чемодане.

Таратута ткнул пальцем в большой металлический кейс, на который Олово незамедлительно уселся – с этого момента он нес за «штуку» полную ответственность.

– Quia nominor leo[9], – улыбнулся Филя.

– Теперь все? – осведомился Лакри.

Олово молча кивнул.

– Ребята заканчивают сборы. Минут через двадцать можем ехать.

– Тебе грустно?

Неожиданный вопрос Таратуты заставил Руса запнуться.

– Почему ты спросил?

– Ты три раза пытался запустить рабочую станцию.

– Ах, это…

Инженер криво усмехнулся.

Суперкомпьютер, прятавшийся под брюхом бюро, разобрали, рабочие станции умерли, превратились в безмозглые пустышки, но Рус машинально пытался вернуться к любимому делу. И отрицать охватившие его чувства было бы глупо.

– Я все это построил. – Лакри тоскливо оглядел подвал.

А перед внутренним взором вставали другие ангары, боксы, инструменты, стенды, станки, рабочие станции, кучи промасленных тряпок, валяющиеся под ногами детали и запах… ни с чем не сравнимый запах мастерской. Бюро было мечтой Руса, в него он вложил душу и теперь покидал.

– Ты вернешься, – пообещал Филя.

– Уверен?

– Если не сюда, то к работе – точно. У тебя обязательно будет еще одно бюро, твое собственное бюро. Multum sibi adicit virtus lacessita[10].

– Начинать все заново?

– Ты не настолько старый, чтобы кряхтеть этот вопрос таким тоном. К тому же тебе не придется начинать с нуля, тебе помогут.

Лакри знал, что это не пустые слова. Он уже понял, что для своих Грязнов сделает все, а он, Рус, уже «свой». Другое дело, что в эту мастерскую он вложил частичку души, поскольку не собирался никуда уезжать.

– И все равно грустно.

– Тебе не повезло – ты живешь в эпоху перемен.

– Или в конце времен?

Быстрый взгляд на Филю – ответная улыбка.

– Мир устоит.

– Уверен?

– Он, собака, живучий, так что устоит, – пообещал Таратута. – И такой талант, как ты, Рус, без дела не останется.

– Пока я вижу лишь наступление хаоса.

– Ха-аос и совершенство следуют друг за-а другом, – неожиданно выдал всеми позабытый Олово.

– Ого! – Таратута с веселым удивлением посмотрел на маленького слугу. – Ты где это подслушал?

– Я-а…

Но закончить фразу Олово не успел: дверь распахнулась, и появившийся Зяблик выплеснул дурные вести:

– На Болоте совсем плохо!

– Рауля Хмурого давят!

Истошный вопль странного содержания вызвал закономерную реакцию:

– Ты что, пьяный? – Тимоха Бобры выразительно посмотрел на влетевшего в кабинет Петруху.

– Кто? – деловым тоном осведомился Николай Николаевич.

– Народ!

– Какой еще народ?! – взревел Тимоха. – Мы, твою мать, бандиты, а не верхолазы. Мы с народом заодно!

– Весь юг в заднице! Безы ушли нах, а Рауль с остатками канторы отступает к Сущевке…