Сергей Лукьяненко - Глубина (сборник) Страница 55

В одной из лавок, азартно поторговавшись с продавцом, мы покупаем две фляжки с местным вином и два коротких кинжала. В бой вступать мы все равно не собираемся, мечи, копья и алебарды, в изобилии продающиеся в торговом ряду, нам ни к чему. И все-таки тяга к оружию – это что-то генетически заложенное в мужской организм. Под укоризненным взглядом Вики я брожу вдоль прилавков, разглядывая средства искоренения себе подобных. В лавке полутьма, лишь под стеклом прилавков, рядом с оружием, горят свечи. Отблески света на лезвиях – кроваво-красные. Вспоминаются продавцы цветов, которые зимой ставят свечи в свои аквариумы с цветами.

Жизнь и смерть – они так похожи. Их одеяния почти неотличимы.

В углу лавки, за столиком, сидят двое людей. Незнакомые, вначале я прохожу мимо и лишь потом останавливаюсь.

Приземистый крепыш в белых одеждах мне не знаком. Но…

– Блевать, – говорит крепыш за моей спиной. – Дешевка. Бульварщина. Полное вырождение во всем.

На меня накатывает такое отвращение, как давным-давно, в детстве, когда, купаясь в реке, я вынырнул – и увидел прямо перед глазами, на берегу, здоровенную жабу.

Крепыш за моей спиной поправляет натянутую на глаза кепочку. Продолжает!

– Раньше твои ролевки были необычны. Содержали здравый элемент. Сейчас – сплошное хрючество и жрачество.

– Ну слушай, ты перебарщиваешь… – отвечает Кепочке тот, кто сидит с ним рядом. – Надо же молодежи развлекаться…

– Я всегда говорю то, что думаю. Говорю истину, – безапелляционно заявляет Кепочка. И я вдруг понимаю – это не фигура речи. Не оговорка. Он ведь и впрямь так считает. Не разделяет себя и истину.

Ой-ей-ей…

– И за это тебя не любят, – возражает Кепочке собеседник.

– Ха! Любовь – это уже ложь. Когда фиксируешь все происходящее в динамике, то это становится очевидным.

Лавочник по ту сторону прилавка видит, что я замер над витриной, и оживляется. Подходит, тычет пальцем в стекло, за которым лежит меч.

– Очень, очень хорошее оружие! Но вы можете купить его, только если уже заработали сто очков мастерства!

Кепочка за моей спиной талдычит.

– Игра опустилась до потребностей быдла. Потеряла свою развивающую роль. Пункты силы, менестрели, фокусники… Хрючество! Подумай об этом.

– Хотите подержать меч? – любезно предлагает мне торговец.

Я кидаю взгляд на Кепочку. Его собеседник, видимо, кто-то из известных ролевиков, спрашивает.

– Так что ты предлагаешь?

– Ситуация уже полностью ясна, – вещает Кепочка. – Я предпочту посмотреть, найдешь ли ты адекватное решение…

– Нет, спасибо, – говорю я продавцу. – Мне очень далеко до ста очков.

Выхожу из лавки. На свежий воздух, к поджидающей Вике. Она, кажется, так и не заметила своего бывшего клиента.

– Чего ты там искал? – спрашивает Вика.

– Жизнь.

– И нашел?

Пожимаю плечами.

– Кажется, нет.

Когда мы идем к городским воротам – мимо менестреля-куплетиста, мимо фокусника и фехтующих новобранцев, я вдруг понимаю странную вещь.

В том, что говорит Кепочка – девчонкам ли в борделе, эльфам ли в Лориене, – очень много правдивого. Истина – маскировочная одежда цинизма.

Это, наверное, тоже цель. Считать себя истиной. Идти сквозь глубину гордым глашатаем правды, брезгливо отряхивая с белых обшлагов грязь людских пороков. Страдать за истину и обличать ложь.

И все – по одной-единственной причине.

Из-за неумения любить людей.

Я вижу этот мир, и мне смешно наблюдать за мальчишками, точащими нарисованные мечи, изучающими гномий язык и торгующими пустотой. Но это еще не совсем то… Надо сделать лишь один шаг… маленький, совсем маленький шаг – чуть дальше. Не любить.

Таинственного Неудачника, глупого маленького хоббита, виртуальную проститутку Вику, торговца в лавке, менестреля с гитарой, оборотня Ромку, Человека Без Лица…

Никого.

Ведь это так просто – они все полны недостатков. На каждого из них можно злиться, каждого – презирать. Нет, не то… Не злиться, а просто – не любить.

И я словно приоткрываю какую-то узкую и тяжелую дверь и заглядываю в иной мир. Стерильно белый, выстуженный до абсолютного нуля. Мертвый и чистый, словно машинный процессор.

– Вика, – шепчу я. – Вика…

Зачем мы идем спасать Неудачника? К чему весь этот долгий и утомительный процесс?

– Вика…

Она заглядывает мне в глаза – и я вижу ее сквозь обличье эльфа, под золотыми кудряшками и бледным аристократическим лицом.

Обычную, настоящую.

Мою Вику.

Которой не надо ничего объяснять.

– Скажи «люблю», – говорит она.

Я мотаю головой. Не могу, я ведь еще там, в холодной белизне насмешливой истины. Правда и любовь – они несовместимы.

– Скажи «люблю», – повторяет Вика. Ты умеешь.

И я делаю выбор.

– Люблю, – шепчу я еле слышно.

– Друзей и врагов…

– Друзей и врагов… – повторяю я.

– А я люблю тебя, – говорит Вика.

Славный город – Лориен.

Никто не смеется над человеком и эльфом, что обнимаются у городских ворот.

110

Хорошо идти по зимней дороге, если перед тобой протопало целое войско.

Снег утоптан, с пути не сбиться.

И всюду мелкие отметины шумной, бестолковой, суетливой жизни.

Сосна, истыканная стрелами. То ли почудился эльфам лазутчик, то ли спор возник, чей взгляд острее, а рука тверже… Скорее второе.

Следы, отошедшие чуть в сторону. Две горки табачного пепла. Так и представляются два старика предводителя, отошедшие выкурить по трубочке, пока мимо марширует войско. Один, наверное, был магом, с посохом в руках. Другой – воитель с мечом. Вот и следы – круглый от посоха и узкий от ножен.

А здесь был короткий привал. Слева от дороги снег утоптан, справа – едва примят. Ну да, эльфы, они ведь так легко ходят, что не проваливаются. Значит, здесь две части армии получали инструктаж у своих предводителей…

В реальности путь в пять миль был бы долог. К счастью, ролевики не миллионеры, чтобы добираться до своих врагов месяцами. Дорога стелется под ноги с чудесной быстротой.

Наверное, ролевики договорились считать это действием заклинания…

Мы поднимаемся к скалам, начинаем петлять по тропинке. Несколько раз мне кажется, что я узнаю место, где недавно пугал хоббита, но каждый раз оказывается, что ошибся. Дорогу рисовали халтурно, собрали из повторяющихся элементов.

Наконец Вика замечает следы, уходящие с дороги в ельник. Плохо мы спрятали Неудачника, любой отставший от армии вояка заметит. Не сговариваясь, убыстряем шаги – вдруг его уже нет здесь?

Но Неудачник на месте, и даже не один.

Он сидит, привалившись к стволу дерева, и что-то говорит хоббиту, отпивая из фляжки. Хоббит, усевшийся перед ним на корточках, смеется взахлеб. При виде нас он вскакивает и выхватывает свой; маленький кинжал.

Надо же. Этот малыш умеет быть храбрым. По крайней мере, когда за его спиной беспомощный человек.

– Мы друзья! – говорит Вика, поднимая руки. – Мы пришли с миром!

– Я – лекарь Элениум, – поддерживаю ее. Интересно, узнает ли нас Неудачник?

– Привет, Леня, – говорит он, улыбаясь.

– Я – Хардинг! – пряча кинжал, сообщает хоббит. – Вы не видели здесь Конана? Такой высокий, с огненным мечом!

– Этот Конан ограбил малыша, – очень серьезно говорит Неудачник. Только глаза улыбаются.

– Не, он не такой уж плохой! – неожиданно вступается за обидчика хоббит. – Он потом оставил Альену все мои припасы! Понял, что ему нужнее!

– Кому? – одновременно спрашиваем мы с Викой.

– Альену, – ничего не подозревая, повторяет хоббит. – Вот, ему. Он ногу сломал.

Очень интересно.

Я подхожу к Неудачнику, разматываю лубок на ноге. Вытряхиваю на снег содержимое своей лекарской сумки. О том, как надо врачевать в этом придуманном мире, у меня нет ни малейшего понятия.

– Значит, тебя зовут Альен? – спрашиваю я. Неудачник молчит.

Открываю одну из вывалившихся баночек. Внутри – вонючая зеленая мазь. Закатываю Неудачнику штанину, обильно мажу ногу. Подумав, еще облепляю ее сухими листьями и заявляю:

– Через пять минут перелом срастется.

Ситуация предельно проста. Я в этом мире обладаю способностью исцелять раны. Неудачник здесь появился с поврежденной конечностью. Теперь, после того как я открыл сумку и потратил часть ее содержимого на ногу Неудачника, компьютер, поддерживающий Лориен и его окрестности, должен восстановить функции нарисованного тела.

– А если не подействует? – с любопытством спрашивает Хардинг.

– Тогда мы донесем… хм… твоего друга до города.

– Спасибо, – от души говорит хоббит. – У меня силы всего три пункта, я бы его не дотащил.

Он секунду мнется, потом спрашивает:

– Вы сами справитесь?

– Конечно.

– Я тогда побегу? Обратно, в город. А то я так долго здесь был, мне попадет.

Точно, ребенок.

– Беги, – чувствуя угрызения совести, говорю я. Хардинг рысцой выбегает на тропинку, потом кричит: