Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл Страница 55

— Спасибо за предложение. — Чистотец смущенно кашлянул. — Но нам не хотелось бы навязываться.

— Будет вам, познакомитесь со стариком, а дальше сами решите. Во всяком случае, получите вкусный обед.

Чистотца переполнила благодарность. После головных болей и неконтролируемых желаний крохи покоя и доброты казались драгоценным подарком. Драгоценным, но подозрительным.

Глава 11

Аплодисменты команде хозяев!

Танцы сомалийцев, номера «Пекинской оперы», вспыхивающие плакаты-голограммы «разыскивается такой-то моджахед», не говоря уже про сверхлегкие дельтапланы над Самсунг-Сити и многое-многое другое, — на прибывающего к контрольно-пропускному пункту Нью-Альбу обрушивается море информации. Отец доктора Тада жил в анклаве Пропитание, построенном в духе селений пуэбло, где его дом был зажат между клиникой пластической хирургии и одним из самых популярных местных соляриев. На контрольно-пропускном пункте их приветствовал вооруженный охранник — человек, на бедже которого значилось «Федотов». Как только он махнул им проезжать, доктор Тад вдавил педаль газа и вскоре свернул на ухоженную стоянку, обсаженную маммиляриями и опунциями.

— Надо же, какие они яркие! — обрадовался он, потом вдруг взглянул в лицо своему пассажиру. — Знаете выражение «выплеснуть младенца вместе с водой»? Или «дитя — отец мужчины»? Так, пожалуйста, не произносите такого при папе.

— Почему? — с удивлением спросил Чистотец.

— Несколько лет назад папа пережил кризис среднего возраста. Связался с прохвостом Сколько-Дашем из Питтсбурга.

— Я слышал про доктора Сколько-Даша.

— Все слышали про гада Сколько-Даша! Он же просто мясник! Коротко говоря, он запустил бизнес-проект «Вита-Ремонт», основанный на подозрительных и не получивших одобрения препаратах против старения. И папа на это купился.

— Препараты не сработали?

— Да нет же… в некотором смысле. Папино тело преобразилось.

— Он омолодился?

— Уменьшился. Сейчас он размером с младенца. Но физическая травма и стресс оказались для тела почти непосильны. Кости у него частично размягчились, поэтому ему приходится жить в особой жидкости… в резервуаре.

— В резервуаре? — переспросил Чистотец. — То есть в аквариуме?

— В очень маленьком аквариуме, но, бога ради, ему ничего не говорите, он очень обидчивый. Он, возможно, выглядит как дитя, но на самом деле перед вами ворчливый старик.

— И он… постоянно там живет?

— Миссис Мендоца вынимает его для физиотерапии… и меняет ему жидкость. Она его сиделка, но они уже много лет любят друг друга.

— Она в него влюблена?

— Они давно вместе… Нет, не так, у них сложилось что-то вроде поклонения. Нет, не культ, у них все совершенно безвредно. Как-то связано с бейсболом. Думаю, по-своему это даже на пользу здоровью.

— Подождите, подождите, — не выдержал Чистотец. — Но если он живет в аквариуме, как вы собираетесь везти его в Лос-Вегас?

— Я же говорил, аквариум маленький. Везти его, конечно, не просто. Но папа потом чувствует себя гораздо лучше. Виртуально у него весь мир под рукой, но виртуальность ни в какое сравнение не идет с настоящей поездкой. На сей раз он хочет поехать на «американские горки»!

— Понимаю, — еще более растерянно ответил Чистотец, которому оставалось лишь восхищаться сыновней привязанностью доктора Тада. — Обещаю, что ничего не скажу. Но за Кокомо поручиться не могу. Она всегда говорит то, что приходит ей в голову.

— А голова-то у нее что надо, — объявил доктор Тад. — Я ведь даже не знал, что Фома Аквинский не признавал онтологическое доказательство существования Господа, какое представил святой Ансельм. А впоследствии его подтвердил Декарт, модифицировал Лейбниц, опроверг Кант и оживил Гегель.

Чистотец озадаченно покачал головой.

— И я тоже. Во всяком случае… мне кажется, я этого не знал.

Он не помнил, чтобы Кокомо разговаривала — в обычном смысле.

«Старик» оказался в точности таким, как описал его доктор Тад. Почему-то Чистотец думал, что он шутит. Но папа доктора Тада действительно обитал в аквариуме, где вес его хрупкого тела поддерживала маслянистая голубая жидкость. Телосложением он походил на двухлетнего малыша, но кожа на тельце натянулась и покрылась пятнами, а в лице чувствовалось что-то стариковское. Вся его одежда состояла из облегающих плавок. Из середины безволосой груди рос, покачиваясь в воде, как водоросли, одинокий клок седых волос.

— Пап, я привез гостей. У них случились неприятности в дороге — украли багаж. Я надеялся уговорить их заночевать у нас и поехать с нами в Лос-Вегас.

— Господи Всемогущий! — мрачно буркнул младенец. — Чей это дом? Ты знаешь, что ты опоздал? Мог бы позвонить. Почему ты не позвонил?

— Баста, мучачо, — раздался твердый, но любящий женский голос. — Буэнос тардес, Тадеуш.

— Познакомьтесь, ребята, прекрасная и многотерпеливая Секора Мендоца.

Вперед выступила грудастая мексиканка средних лет с блестящими черными волосами и самой мягкой ореховой кожей, какую Чистотец мог только вообразить. Возможности поздороваться ему не представилось, потому что Кокомо бросилась к аквариуму и расплющила нос о стекло, как рыба.

Прошло несколько минут, прежде чем Чистотец и доктор Тад сумели успокоить девушку и старика, и в конечном итоге именно миссис Мендоца увела Кокомо в ванную ради столь необходимого душа.

— Извините, — сказал Чистотец. — Моя подруга не умеет обуздывать свой энтузиазм.

— Срань Господня! — проворчал мистер Миз. — Я думал, она ко мне запрыгнет!

— Любопытное слово «энтузиазм», — задумчиво протянул доктор Тад. — От греческого «en theos». Когда Бог у тебя внутри.

— Заткнись, малявка.

— Ты же знаешь, папа, что мне неприятно, когда ты меня так называешь.

— Потому и называю!

— Как бы то ни было, я прошу прощения, — не унимался Чистотец. — Надеюсь, с вами все в прядке?

— Кто я, по-вашему, больной младенец? — вскинулся мистер Миз. — Нечего извиняться. Ты выглядишь жалким. У нее хотя бы смелости хватило!

— Если я еще не успел, позвольте представить вам моего отца Натаниэля Миза. Папа, это Элайджа Чистотец.

— Это еще что за имя?

— Простите грубоватость отца. Его нужно подольше размачивать.

— А ну подойди поближе и повтори, головастик.

— Когда-то папа возглавлял отдел корпоративного имиджа «Энергетической компании Феникс», — пронзительно продолжал доктор Тад. — Только не спрашивайте его про семинар по стратегическому планированию на Гавайях, — добавил он шепотом. — Это еще кое-что, о чем тут нельзя заговаривать.

— А при чем тут семинар по стратегическому планированию на Гавайях? — так же шепотом спросил Чистотец.

— Гавайи? — заплескался в своей жидкости мистер Миз. — Не говорите мне про эту ананасовую плантацию! Туда едет тот, над кем дамоклов меч завис!

— Теперь его не остановишь, — вздохнул доктор Тад. — Как раз то происшествие привело к катастрофе с антистарением.

— Годами я работал на то, чтобы представить нефтяную промышленность в глазах общества как морально ответственную, финансово стабильную и экологически безвредную еще на сто с гаком лет. Знаете, как трудно это было? А потом — бах! Компания нашла себе новую идеологию. — Мистер Миз кипел от возмущения. — Сперва был «сдвиг категории» от «старой энергии „Пояса ржавчины“» к «новой энергии восхода». Ха! Потом, идеологический переход от эксплуатирующей культуры Промышленной революции к культуре решения проблем Эры Знания. Это привело к смене Символа. Новый председатель совета директоров Таня Клеймор вышла на подиум в пятизвездочном отеле и заявила нам: «Новая энергия „Феникса“ прокладывает новый путь в наступившее тысячелетие!» А после нам устроили пир под открытым небом с танцорами в юбках из травы и цельными поросятами на вертелах. А потом она завела меня за миниатюрный вулканчик, предложила мне пои и сообщила об увольнении.

— Очень жаль… это слышать. — Чистотец не знал, что бы еще сказать.

— Стану я покорно жрать их пои, не на такого напали! — заорал мистер Миз, едва не устроив шторм в аквариуме. — Я на следующий же день подал на сволочей в суд… И меня снова поимели.

— Да нет, не было такого! — нахмурился доктор Тад. — У тебя великолепный дом и отличный пакет акций. Ты определенно дал им понять, что с тобой дурно обошлись.

— Вот как? — улыбнулся мистер Миз, и жидкость в аквариуме успокоилась. — Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном. Например, про то, как Боб Гибсон выбил семнадцать «Тигров» в первенстве по бейсболу.

— В точку, — махнул Тад. — Давай попросим Секору показать ему Систему? Я ручаюсь за его честность.

— Да? Он ее не украдет?