Борьба со смертью - Поль де Крайф Страница 55

Спирохеты очень интересны с научной точки зрения.

- Мне было бы гораздо приятнее изучать этих спирохет, чем заниматься поисками возбудителя сифилиса,- сказал он, смеясь, Нейфельду. Ему это казалось забавным: он бросил свои исследования, работал по заказу министерства здравоохранения, должен был бы уже забыть о спирохетах, и вот снова натолкнулся на них.

VII

Но уже 20 марта 1905 года Шаудин утратил всякий интерес к научному теоретическому вопросу о превращении малярийного плазмодия в спирохету (или спирохеты в малярийного плазмодия). На прошлой неделе он обследовал трех больных: несчастную вдову 53 лет; недавно зараженную, как и больная № 1, женщину 25 лет и еще одну, 22-летнюю, у которой кожа была покрыта сыпью, болело горло, болела голова и волосы выпадали прядями. И у каждой из этих женщин были обнаружены эти крошечные пробочники, не имеющие ширины, но длинные, подвижные. Правда, он видел их вперемежку с другими микробами. Там были и другие, большие спирали, которые любой новичок, а не то что такой зоркий человек, как Шаудин, заметил бы с первого взгляда. Но эти большие спиральные бактерии встречались не у всех больных, и только в гное, взятом с поверхности сыпи.

Но не так-то просто было увидеть крошечные призраки микроскопических пробочников. Иногда часами приходилось просиживать у микроскопа, прежде чем внезапно... Все-таки они появлялись всегда. У каждого больного они были, и ни у одного здорового их нельзя было найти. Их можно было окрашивать крепким раствором азур эозина - краской, придуманной бактериологом Гимза. Но как слабо они окрашивались! Как ни старался Шаудин, они оставались совсем бледными. Сначала в разговорах с самим собой, а потом и с другими, Шаудин начал называть их Spirochaeta pallida - бледные спирохеты. У некоторых больных их бывало немного, но у этой молодой женщины с больным горлом и ужасной сыпью гной так и кишел ими.

Гофман и Шаудин серьезно задумались. Зигель ошибся. Десятки бактериологов ошибались, утверждая, что им удалось найти возбудителя этой отвратительной болезни. Оба они отлично знали, что на поверхности тела каждого человека могут существовать всевозможные микробы. И присутствие в выделениях гнойной сыпи даже и такого редкого микроба, как бледная спирохета, еще ничего не доказывало... Или, напротив, доказывало все.

Шаудин хотел исследовать случай начинающегося сифилиса, но в той стадии, когда железы были уже поражены.

Много лет тому назад, при одном из бесконечных экспериментов, посвященных этой болезни, тайный советник Риникер показал, что уже в самом начале болезни распухшие железы - несут заразу. Он доказал это, вырезав такую железу и впрыснув вытяжку из нее в руку здорового молодого человека. «У людей с хорошей конституцией сифилис легко излечивается»,- оправдывался Риникер...

Если бы Шаудину удалось найти эти призрачные пробочники в глубине таких, только что распухших, желез...

Достоверно неизвестно, что думал в то время Гофман об этом новом странном микробе Шаудина. Но постойте- ка! Вот прекрасная проба: три года назад у Гофмана как раз была такая больная, он вырезал у нее воспаленную лимфатическую железу и на тонких стеклах приготовил несколько дюжин мазков гноя из этой железы. Он окрашивал свои препараты всевозможными красками, смотрел в микроскоп до тех пор, пока у него не краснели глаза... И ничего не увидел. Но вот... у него в ящике сохранилось несколько старых ненужных стекол с еще неокрашенными мазками гноя. Если Шаудин находит их заслуживающими внимания..

Заслуживающими внимания?.. Да, конечно. Гофман рылся в своем ящике с препаратами и, вероятно, сочувствовал этому бедному Шаудину, занявшемуся таким безнадежным исследованием...

«Я помню, что это было в воскресенье, - писал много позже Нейфельд, - и мы с Шаудином были одни в лаборатории»...

Снова, сидел Фриц Шаудин у своего микроскопа. Всю ночь продержал он в краске Гимза эти старые тонкие куски стекла, по случайному капризу Гофмана три года пролежавшие у него в ящике. На них ничего не могло быть. Гофман тогда рассмотрел их так внимательно.

Шаудин нагнулся, вглядываясь...

По воскресеньям всегда было так удобно, спокойно работать.

Вдруг он вскочил и выбежал с криком: «Нейфельд, Нейфельд!»

VIII

В первый же день, 3 марта, у первой же больной Шаудин увидел бледных спирохет. Но в воскресенье, 21 марта, он знал, что нашел бледное чудовище - возбудителя сифилиса.

В истории борьбы со смертью не было еще другого открытия, которое бы так быстро получило общее признание. (Оно составило забавный контраст с разносом, который учинил Шаудину зоркий Нови по поводу его ошибочной теории о превращении возбудителя малярии в спирохету). Теперь повторялась история с туберкулезными бациллами Роберта Коха.

До Шаудина никому во всем мире не удавалось увидеть это хрупкое, бледное чудовище. Но после того, как он нашел его и объяснил, что именно нужно искать, ни один самый посредственный бактериолог не мог не заметить его.

В мае Шаудин и Гофман выступили на заседании Берлинского медицинского общества с небольшим докладом. Очень скромно, ничего не утверждая, они только сообщили, что в стольких-то случаях сифилиса они обнаружили этого бледного, закрученного в спираль, очень подвижного микроба. Они видели его при каждом достоверном случае сифилиса, и ни у каких других больных найти его не смогли.

Они не утверждали, что спирохета - возбудитель сифилиса, но...

Они имели огромный успех. Крупнейшие немецкие ученые заявляли: «Да, мы тоже их видели».

Успех превращался в триумф Шаудина, когда вдруг с нелепейшим возражением выступил доктор Тезинг, последователь Зигеля. Тезинг говорил, что с ним вполне согласен и Шульце, старый учитель Шаудина, ни больше ни меньше, как директор Зоологического института. Шаудин и Гофман вышли из себя и заявили, что Тезинг вообще недостаточно компетентен, чтобы высказываться по столь важному вопросу. Тогда поднялся крик о «свободе науки», и серьезное обсуждение сменилось глупейшей болтовней, столь свойственной религиозным и научным сборищам.

Старый Оскар Лассар еще подлил масла в огонь, сообщив с торжественным видом, что за последние 25 лет - хм, хм! - было открыто уже двадцать пять возбудителей сифилиса.

Заседание постепенно переходило чуть ли не в побоище. Чтобы водворить порядок, председатель Берлинского медицинского общества, почтенный, знаменитый, превосходительный фон-Бергман, - встал и заслужил себе бессмертную славу старого осла, произнеся: - «Дальнейшая дискуссия откладывается до тех