Андрей Фролов - Бинарная плащаница Страница 6

О, как удивились европейские банкиры, почитавшие Витторио Гамбу погибшим. Как удивились инвесторы, каперы, менеджеры подконтрольных предприятий, уже начавшие дележ шкуры покойного. Удивления не высказал только дядя, встретивший мужчину в очередном прототипе медицинской маски так, будто не виделись всего неделю, а не почти два года, наполненных разрухой и всемирным бардаком.

– Если бы семя рода Гамба было так легко истребить, – раскатисто заявил он, приняв изувеченного родича в своем длинном кабинете с портретами на стенах, – мы с твоим отцом уже много лет кормили бы японских червей…

О том, что отец Витторио вот уже двадцать лет как занимался именно «кормежкой», сгорев в элитной «суперсобаке», дядюшка предпочел не вспоминать. Раймундо вообще редко упоминал брата, иногда начисто вычеркивая его из воспоминаний.

Первой причиной такой избирательной памяти стал внутренний конфликт двуглавого дракона, управлявшего фирмой. Второй причиной стал сам Витторио, отец которого был равнодушен к отпрыску настолько же, насколько дядя заботлив. Иногда казалось, что тот вообще почитает юношу не племянником, а сыном, и на фоне безразличного папочки такое отношение не могло не греть…

Когда удивление банкиров миновало, Витторио выяснил, что его счета все еще полны. Дядя активно спасал корпорацию, не позволяя тени отчаянья прикоснуться к ее каперам и акционерам, и Гамба бросился помогать. Конечно, деньги в вывернутом наизнанку мире далеко не сразу обрели былую ценность – да что говорить, они не обрели ее до конца даже сегодня! – но хозяин «Эльфийского Холма» видел, что постепенно все возвращается на круги своя. Во всяком случае, в мирке, населенном шейхами, князьями, султанами и верхолазами…

Помогая дяде укреплять пошатнувшуюся махину «Gruppo Aggiornamento», он также начал поэтапно инвестировать в личное, медленно отодвигаясь в тень. Инвестировать в свое собственное будущее. В будущее без Ассоциации и корпоративных войн. В звезды и недоступную обычному человеку власть.

Совсем скоро в личной армии Цикла появились капитаны флота, армейские отставные генералы, физики, микробиологи, машинисты и граверы. Он покупал людей, договаривался с ними, продавал их и брал в аренду. Он платил шейхам, имамам и президентам, вертясь угрем и не скупясь на подарки.

Через какое-то время Витторио выполнял распоряжения дяди с откровенно спущенными рукавами, не раз заслужив недовольство старого медведя. Поставил мысленный крест на прежней деятельности «GA», окончательно разуверившись в смысле существования Ассоциации.

Уже спустя год столь активной деятельности в личной базе данных молодого Гамбы хранилось более двадцати проектов различной степени безумия и масштабности, только четыре из которых могли увидеть свет, если оставаться реалистом.

В Норвежском море, выкупленные за бесценок, начали обрастать железной плотью платформы проекта «Малатеста», на которых предстояло зародиться его личной кондотте. Бывшие нефтяные вышки день за днем превращались в секретные искусственные острова, прикрытые «зонтами» от средств спутникового слежения, назло Копью уцелевших в немалых количествах. Среди волн и холода строительные роботы и люди возводили площадки, на которых формировалась самая крупная из частных военных баз нового мира.

Были захвачены, куплены или украдены сотни судов по всему миру, от крохотных баркасов до нефтеналивных танкеров и брошенных армейских фрегатов. В их числе оказался уникальный атомный катамаран «Куэн Као», сгоревший в ядерном огне по нелепой случайности и чуть не унесший с собой фантастические наработки «братьев-месяцев».

Однако, несмотря на заминку, проект «Плод», способный озолотить своего создателя, был почти доведен до логического завершения. Проект, способный не только сказочно обогатить Цикла, но и вручить ему ключи от «Полигона № 13», больше известного в миру, как Станция…

Аккуратно возвращая сознание Гамбы из страны воспоминаний в бронированную скорлупу горного убежища, «балалайка» просигнализировала о свежей почте, поступившей на один из рабочих коммуникаторов.

Сначала Витторио не придал посланию особенного значения. Действительно важными были лишь вызовы на секретные, тщательно зашифрованные и почти никому не известные номера. Затем увидел адресата и устало – как был, по пояс голым, – побрел к рабочему кабинету.

Ввел комбинацию паролей, прошептал в микрофон несколько ключевых фраз. Вошел, наслаждаясь специфическим запахом техники, наполнявшей комнату. Прикрыл за собой дверь.

На рабочем столе, изогнувшемся вдоль стены под тремя огромными дисплеями, в специальных мягких нишах возлежали сразу девять коммов. Не помеченные, не маркированные. И только на одном, самом новом и почти не используемом, виднелся крохотный белый логотип корпорации «Науком». Подарок акционеру и неофициальному партнеру, чтоб надменных москвичей задрали псы…

Выбрав четвертый слева, Витторио отключил коммуникатор от единой рабочей системы кабинета. Головная боль прошла, но он все еще морщился. То ли от досады за попойку, то ли оттого, что назойливый вызов оттягивал момент погружения в пенную ванну. Поднял устройство к лицу, пролистывая поступившее сообщение.

Борт 112-UZ совершил благополучную посадку в аэропорту имени имама Муддассира, накладок нет. Конференция, на которую прибыли сотрудники, начнется завтра и продлится еще четыре дня. В настоящее время делегаты заселяются в съемные апартаменты.

Очень хорошо.

Не настолько, чтобы открывать очередную бутылку монтепульчано, но хорошо.

Конечно, более логичным казалось поручить расследование Болотному Монстру, но австралиец был занят пополнением коллекции, а упускать найденный след Цикл не хотел. Ничего, блондин и его люди справятся, сомнений нет. Может, они и не самые неприметные корпобезы на свете, но свое дело знают и подставить себя не позволят.

Другой вопрос, найдут ли «грызуны» что-то ценное?

Возможно, поэтому Витторио и не послал Буньипа? Не захотел отвлекать ценного специалиста, отправлять хамелеона на поиски призрачной химеры. Однако проверить зацепку стоило, и потому его верные люди послушно прибыли в Омарский эмират…

С чего Гамба вообще взял, что дело того стоит? Услышал несколько сетевых легенд? Поддался очарованию мифов виртуальности? Купился на обрывки чьего-то дневника, большинством правоверных нейкистов почитаемого за лютую ересь? Возможно, все сразу…

Однако легенда существовала. Не столь известная, как пресловутые апокрифы о деяниях Великих Ломщиков, цитируемые братством машинистов и преумножаемые людской молвой. Но от этого еще более интригующая и любопытная, достойная проверки. Если блондин ничего не найдет, Цикл перебросит его группу в Эдинбург. Если же в заброшенных сетях блеснет хотя бы крохотная рыбешка…

Витторио Гамба не хотел даже вскользь загадывать, что станет делать, если слухи окажутся правдивы. Пусть даже правдивы лишь частично. Вернув коммуникатор в пустующую нишу на столе, он неспешно покинул мозговой центр «Альвур-хайда», направившись принимать ванну.

Бинарный код 10

Место человека в подлунном мире определено с момента сотворения этого мира.

Ему, уникальнейшему существу во Вселенной, даны широчайшие возможности по расширению горизонтов своего сознания. Дана безграничная свобода в заданных свыше рамках, умение подчинять обстоятельства и возвышаться над условностями.

Но иллюзия всемогущества остается иллюзией, даже если позволяет управлять собственной жизнью и судьбами миллионов последователей. Она затмевает рассудок и уводит на ложный путь, итог которого – хаос, крушение цивилизаций и смерть отдельного представителя homo sapiens.

Умение с точностью гадать на внутренностях животных и трактовать божественные знаки не превращает гаруспика в полноценного жителя Олимпа. Управление тайной исповеди и врачевание заблудшей человеческой души не превратит хунгана в святого апостола, равного упомянутым в Писании. Талант управления массивами электронной информации и дар создавать мощнейшие гаджеты не превращает машиниста в цифровой массив или операционную систему.

Потому я продолжаю утверждать, что слияние человека и Цифры, о котором говорила Поэтесса, возможно лишь на уровне экстаза – религиозного, если угодно, духовного, открывающего новые двери сознания и позволяющего прозреть об устройстве этого мира. А это значит, что пришло время говорить о вещах, исконно считающихся чуждыми правоверному нейкисту – о вере, религии и чуде.

Северный ветер легкомысленно играл занавесками, ежеминутно вбивая в полутемную комнату новые порции летнего зноя. Сегодня в его дыхании слышались отголоски бриза, долетавшего даже до южных районов агломерации, однако те отнюдь не помышляли справиться с пыльной жарой.