Игорь Николаев - Город Тьмы и Дождя (СИ) Страница 6

- Меня не запугать гестаповской липой, - автоматически пробормотал он в полголоса и замер, поняв, что сказал это вслух.

- Простите, что? - вежливо полюбопытствовал человек в плохо сидящем коричневом костюме.

- Я в матрице? - глупо спросил Алексей, пытаясь собрать разбегающиеся по углам сознания мысли. Он целыми днями напролет планировал, что скажет, когда наконец-то увидит настоящего живого человека. Как поведет разговор в зависимости от того, кто окажется перед ним. О чем попросит, что посулит. И все же, когда вожделенный миг наступил, Алекс почувствовал себя полностью выбитым из колеи и растерялся. Больно уж не вязались высокотехнологичные штуки вокруг - и казенный, скучный человек, одетый словно на развале блошиного рынка. Да еще с этой убогой древней папкой.

- Нет, вы не в Комитете по информатизации агломерата Москва-Ленинград, - очень серьезно и совсем непонятно ответил коричневый человек.

- Простите, фильм... вспомнил... - окончательно сконфузился Постников.

Коричневый еще с полминуты внимательно озирал пациента. Затем не спеша размотал шнурок на папке. Алексей с облегчением выдохнул, надеясь, что собеседник этого не заметит.

- А где я? - Алексей решил продвигаться вперед малыми шагами.

- В 'Правителе', - отозвался коричневый с исчерпывающей прямотой. Так, словно одно лишь это слово могло все пояснить и снять любые вопросы.

- А у какого правителя? - осведомился узник.

Рука бюрократа замерла над картонным листом. Человек в костюме склонил голову, будто прислушиваясь к чему-то. А Постников понял, что опять сказал что-то не то.

- Извините, пожалуйста, - Алексей решил не тянуть больше с мутными непонятками словесных игр и пошел ва-банк. - Где я нахожусь? Что это за место? Куда я попал? Вы ведь допра... беседовали со мной много раз, вы прекрасно знаете, кто я и откуда!

Алексей сорвался на крик и понял, что теряет выдержку окончательно. Он умолк, вытирая выступивший на лбу пот. Не рассчитал с усилием, и правая рука больно ударила по лицу.

- Где я, - выдохнул Постников. - Или ... когда?

- Я же сказал, в 'Правителе'.

- А что это? Или кто?

Коричневый вновь склонил голову и уставился куда-то сквозь Постникова. Пауза затягивалась. Алексею показалось, что собеседник внимательно к чему-то прислушивается, хотя у него не было никаких признаков гарнитуры, даже наушника.

Перерыв закончился так же неожиданно, как и начался. Бюрократ кивнул в третий раз и вновь уставился на пациента внимательными бесцветными глазами. Странный это был взгляд, какой-то ... фотографический. Лицо осталось то же, но мимика, мельчайшая игра эмоций, странным образом изменились. Словно серо-коричневого дядьку подменили, вернее тело оставили то же, а вот душу убрали и вложили совершенно иную.

- Простите, - собеседник шевельнул свободной от папки рукой в почти извиняющемся жесте. На лице костюмного человека отчетливо выразилось легкое чувство вины. Так, словно предстоящее задание шло вразрез с профессиональной гордостью исполнителя.

- Межведомственная несогласованность, - печально вздохнул бюрократ. - Надеюсь, вы понимаете, как это бывает ... Но проблема, кажется, устранена. Итак, попробую кратко описать суть происшедшего.

Он говорил медленно, с расстановкой. Так, словно повторял за невидимым суфлером каждое слово.

- Вам не повезло. Так бывает, к сожалению. Вы и ваши друзья стали жертвой случайности.

- Друзья... - только теперь Постников осознал, что не спрашивал о своих спутниках по злосчастной поездке. Более того, он почти не думал о них ранее, поглощенный собственными страхами и ожиданиями.

- Если не вдаваться в подробности, которые сейчас излишни и бесполезны, то можно сказать, что на вас подействовал эксперимент. Сложный и многокомпонентный эксперимент, который вышел из-под контроля. В силу ... враждебных действий недоброжелателей.

Постников покачал головой, стараясь избавиться от ощущения надвигающегося безумия. Протезы даже не завтрашнего, а послезавтрашнего дня. Телеэкран и стул, которых он никогда не видел. И тоскливый дядька с папкой едва ли не сталинских времен, в плохо сидящем костюме, похожий на чудовищную марионетку, говорящую своим голосом, но чужими словами.

- Вы единственный, кто остался в живых, - проговорила живая кукла и замерла, очевидно ожидая какой-то реакции.

- Где я?.. - глухо вымолвил Алексей.

- Наверное правильнее всего было бы сказать - в иной реальности. Это если оперировать привычной вам терминологией, - любезно разъяснил серо-коричневый, все также пристально глядя на Постникова. - Или, если быть совсем точным - в иной версии исторического потока. Это если пользоваться предельно упрощенной терминологией. В 'иной' - с вашей точки зрения, конечно. Для нас все, разумеется, наоборот.

- Да вы издеваетесь! Какой сейчас год?! - воззвал пациент.

- Тринадцатый, - сообщил бюрократ и быстро уточнил. - Две тысячи тринадцатый.

- Какая страна?

- То есть? Поясните, что вы имеете в виду.

- В какой я стране? Сейчас, прямо сейчас.

- В Союзе Советских Социалистических республик, - похоже, визитёр даже несколько удивился такому вопросу.

- Тринадцатый... Союз... - растерянно повторил Постников

- Именно так. Вы не похищены инопланетниками...

Это 'инопланетниками' резануло слух Алексея. Сказано было формально грамотно, но ...

- Не содержитесь в военной лаборатории для проведения безжалостных экспериментов...

Безжалостных. Снова вполне адекватное слово, но обычный человек так не сказал бы. Эксперименты бывают 'бесчеловечными', этому мему уже сколько лет.

- Вы просто оказались в иной реальности. Навсегда. Такая вот экзистенция, то есть превратности бытия...

Глава 3

- Что же теперь со мной будет...

Постников задал вопрос в пустоту, просто, чтобы как-то заполнить ужасающую тишину, молчание неизбежности и предопределенности. Он поверил сказанному сразу и бесповоротно, как бы удивительно, невообразимо, сказочно ни звучал приговор. Слишком многое говорило в пользу того, что все происходящее вокруг - не розыгрыш, не шутка и не извращенный эксперимент.

Это взаправду.

Он - 'где-то'.

И пути обратно, скорее всего, действительно нет. Или есть, но сейчас и в обозримом будущем обратная дорога прочно заперта.

- Что со мной будет?.. - повторил Алексей, и на сей раз коричневый собеседник с готовностью откликнулся. Так, словно ждал этого момента с самого начала разговора. И вообще он стал каким-то ... прежним, немного неловким и деловито-суетливым. Как будто оригинальную душу вернули в прежнее тело.

- Это сложный и весьма формализованный вопрос, - сообщил бюрократ в скверном костюме, одновременно с ловкостью фокусника извлекая из папки какие-то бумаги. Листов десять, не меньше, покрыты убористыми черными строчками, обычный формат 'А-4'. Алексей механически отметил, что, хотя бумага казалась вполне традиционной, буквы были меньше привычного шрифта, похожие на печать пишущей машинки. Как будто здесь по-прежнему пользовались матричными принтерами, совершенствуя их год за годом. Или даже десятилетие за десятилетием.

- Формализованный, - повторил Алекс, тупо глядя на листы. Собственный глаз болел и слезился, словно слишком долго смотрел на яркий свет. Искусственный же четко фиксировал все происходящее.

- Именно так, - с готовностью подхватил бюрократ, тасуя бумаги с ловкостью фокусника или записного шулера, выстраивая их в правильной последовательности, ведомой лишь ему самому. - Признаться, ваш статус доставил нам некоторые... хлопоты. Но нам удалось их разрешить наилучшим образом, ко всеобщему удовлетворению!

Похоже, человек в коричневом костюме наконец нащупал привычную почву и теперь чувствовал себя вполне уверенно. Он вдохновенно вещал, а Постников боролся с ощущением, что принял какой-то особый наркотик, полностью изменяющий сознание, но не искажающей ощущения. Все происходящее вокруг было ... неправильно. Не страшно, не настораживающе, не угрожающе... Неправильно - вот самое верное определение.

- 'Вам' - это кому? - уточнил Алексей, пытаясь хоть как-то нащупать почву здравого смысла.

- Кадровому отделу нашего ведомства, - вполне откровенно пояснил бюрократ, взирая на пациента белой палаты с видом нетерпеливым и даже чуть скучающим. Так смотрят на работу, которая близится к завершению, имеет вполне однозначный финал и потому успела самую малость наскучить. - А теперь позвольте показать вам трудовой договор...

'Что за бред', - мелькнуло в голове у Постникова. - 'Они хотят взять меня на работу?.. А как же лаборатории, исследования и все остальное, что, казалось бы, должно стать обязательным спутником пришельца из иного мира?'

'Идиот, а ты где находишься?' - шепнуло подсознание. - 'В той самой лаборатории, подопытным кроликом, которого даже кормят каким-то хитрым способом'.