Уильям Гибсон - Нейромант Страница 7

— Беда в том, мистер, что вы ошиблись адресом, или, лучше сказать, опоздали. Я больше не жокей. Так что нам остается только попрощаться и…

— Я был там, Кейс. Я присутствовал, когда изобрели тебя и тебе подобных.

— Ни хрена тебе, мужик, не обломится — ни с меня, ни с подобных мне. Ну, водятся у тебя крутые башли. Ну, нанял ты эту, ой как дорогую, девку с бритвами. Ну, взяла она меня за жопу и приволокла сюда, ну и что? Где сядешь, там и слезешь. Не буду я больше работать на деке, никогда. Ни для тебя, ни Для кого другого.— Кейс подошел к окну и посмотрел вниз.— Вон где я теперь живу.

— Судя по психопрофилю, ты намеренно пытаешься спровоцировать улицу, чтобы она убила тебя — в тот момент, когда ты этого никак не ждешь.

— Психопрофиль?

— Мы создали подробную модель. Раздобыли маршруты твоих поездок под каждым из псевдонимов и обработали полученную информацию с помощью некой военной программы. Ты склонен к суициду, Кейс. Модель оставляет тебе всего месяц жизни. Да к тому же наш медицинский анализ говорит, что уже в этом году тебе понадобится новая поджелудочная железа.

— Мы…— Кейс посмотрел в выцветшие голубые глаза.— Кто это мы?

— А что бы ты сказал, узнав, что мы можем тебя вылечить? Отремонтировать твою нервную систему?— Теперь Армитидж казался глыбой металла — массивной, чудовищно тяжелой. Статуя. Кейс понял, что это только сон и он сейчас проснется. Армитидж больше не заговорит. Сны всегда заканчивались стоп–кадром, вот и этот сейчас кончится. Тем же.

— Ну, так что ты на это скажешь?

Кейс перевел взгляд на залив и зябко поежился:

— А то и скажу; не засерай мне мозги. Армитидж невозмутимо кивнул.

— А затем спрошу: на каких условиях?

— Примерно на тех же, на каких ты работал раньше.

— Дай человеку прийти в себя, Армитидж,— подала голос Молли; детали игольника лежали перед ней наподобие хитроумной головоломки.— Он же на куски разваливается.

— Точные условия,— упрямо мотнул головой Кейс,— и сейчас. Прямо сейчас.

Его била дрожь. И он не мог эту дрожь унять.

Безымянная клиника, расположенная в дорогом районе: новехонькие, блистающие чистотой павильоны, разделенные аккуратными, ухоженными садами. Кейс помнил это место, именно здесь он обследовался в первый месяц своего пребывания в Тибе.

— Ты напуган, Кейс. Напуган так, что поджилки дрожат.

Воскресным полднем он стоял вместе с Молли во внутреннем дворике. Белые валуны, островок зеленого бамбука, черная галька, отшлифованная морским прибоем. Робот–садовник, похожий на большого механического краба, ухаживает за бамбукам.

— Все будет хорошо, Кейс. Ты просто не знаешь, что задумал Армитидж. Он расплатится с этими нерводерами той самой программой, которая объяснит им, как тебя лечить. С этой программой они обойдут всех своих конкурентов года на три. Ты представляешь себе, сколько это стоит?

Она сунула большие пальцы за ремень кожаных джинсов и качнулась на лакированных каблуках своих вишнево–красных ковбойских сапог. Узкие носы окантовывало блестящее мексиканское серебро. Непроницаемые, отливающие ртутным блеском линзы казались глазами какого–то фантастического насекомого.

— Ты ведь уличный самурай,— сказал Кейс.— Как давно ты на него работаешь?

— Пару месяцев.

— А до этого?

— Работала на другого. Видишь ли, я сама зарабатываю себе на жизнь.

Он кивнул.

— Забавно, Кейс.

— Что забавно?

— Такое впечатление, что я знаю тебя как облупленного. Этот профиль, о котором он говорил. Я знаю, что у тебя внутри.

— Ничего ты, сестренка, не знаешь.

— Ты же в полном порядке. То, что с тобой случилось,.— просто непруха.

— Ну, а как Армитидж? Он как, в полном порядке?

Преодолевая волны черной гальки, к ним приближался робот–краб. Его бронзовый панцирь казался древним, словно был сделан тысячи лет назад. Примерно в метре от сапог Молли робот выплеснул из себя луч света и на мгновение застыл, анализируя полученные данные.

— Знаешь, Кейс, я никогда не ищу на свою драгоценную задницу никаких приключений.

Краб повернул в сторону, но Молли ловко ударила его ногой; окантованный серебром носок сапога лязгнул по бронзовому панцирю. Агрегат упал на спину, засучил бронзовыми лапами и быстро перевернулся обратно.

Кейс сел на валун и стал водить носком ботинка по гальке, разрушая идеальную симметрию черных волн. Порылся по карманам в поисках сигарет.

— В рубашке,— подсказала девушка.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Кейс выудил из пачки мятую «ихэюанину», и девушка щелкнула тонкой стальной зажигалкой немецкого производства, блестевшей, как хирургический инструмент.

— Ладно, скажу. Этому мужику подвернулось что–то серьезное. У него большие деньги, которых не было раньше, и он все время получает еще и еще.— Кейс заметил явное напряжение в уголках губ девушки.— А может быть, наоборот, это он кому–то удачно подвернулся…— Она пожала плечами.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Не знаю. Я знаю только то, что не знаю, на кого мы работаем.

Кейс посмотрел ей в глаза — в два круглых серебряных зеркальца. В субботу утром он вернулся из «Хилтона» в «Дешевый отель» и проспал десять часов. Затем он долго, без всякой цели, гулял вдоль портовой ограды, наблюдая, как кружатся чайки. Если она и следила за ним, то делала это очень незаметно. Он не пошел в Ночной Город, а вернулся в гроб и стал ждать звонка от Армитиджа. И вот в воскресный полдень он находился в тихом дворике, и рядом с ним — эта девушка с телом гимнастки и руками фокусника.

— Если угодно, сэр, анестезиолог ждет вас.

Санитар поклонился и, не дожидаясь Кейса, вернулся в клинику.

Пахло холодным металлом. Лед приятно холодил позвоночник.

Кейс, такой маленький, затерялся в огромной темноте, руки окоченели, его тело осталось где–то далеко внизу, а сам он летит по коридорам телевизионного неба.

Голоса.

И вдруг черный огонь пронесся по нервным сплетениям. Это была боль — боль, превосходящая все, что называют этим словом…

Лежи спокойно, не дергайся.

Рац и Линда Ли, Уэйдж и Лонни Зоун, моряки, жулики, шлюхи — сотни лиц среди неоновых джунглей под ядовито–серебристым небом — все где–то там, за тюремной оградой, за стенами черепной коробки…

Какого хрена, ты будешь наконец лежать спокойно!

Небо, бывшее прежде рябью статических помех, поблекло и превратились в бесцветье матрицы, а потом перед глазами замелькали сюрикены, его путеводные звездочки.

— Прекрати, Кейс, мне нужно попасть тебе в вену! Она склонилась над ним с голубым пластмассовым шприцем в руке.

— Если ты не будешь лежать спокойно, я проткну твое долбаное горло. В тебе еще полно эндорфинов.

Кейс проснулся в полной темноте и обнаружил, что девушка лежит рядом.

Шея казалась хрупкой, сплетенной из тонких хворостин. В самой середине позвоночника пульсировала боль. Перед глазами проносились смутные образы: то мерцающие коллажи из небоскребов Муравейника и дырявых фуллеровых куполов, то в тени каких–то мостов на него надвигались мрачные фигуры…

— Проснулся? Сегодня среда, Кейс.

Девушка села и, перегнувшись через него, начала что–то искать. Обнаженная грудь задела руку. Кейс услышал, как она открыла банку и стала пить.

— На.— Банка очутилась у него в руке.— Я вижу в темноте, Кейс. У меня в глазах миниатюрные фотоумножители.

— Спина болит.

— Это там, где брали спинномозговую жидкость. Тебе поменяли и ее, и всю кровь. Это из–за того, что у тебя теперь новая поджелудочная. Еще тебе вшили новый кусок печени. Что делали с нервами, мне не известно. Знаю только, было множество инъекций. Все держалось в строжайшей тайне.— Девушка опять легла.— Сейчас ночь, Кейс, два часа сорок три минуты двенадцать секунд. У меня часы выведены прямо на зрительный нерв.

Кейс с трудом сел и попытался попить из банки. Поперхнулся, закашлялся, тепловатая вода полилась на грудь и бедра.

— Мне нужна дека.— Кейс почти не поверил, что это его собственные слова. Он стал нащупывать одежду.— Я должен знать…

Молли засмеялась. Маленькие сильные руки обхватили его за плечи.

— Очень сожалею, торопыга. Но тебе придется подождать восемь дней. Твои нервы выскочат наружу, если ты подключишься с ходу. Доктора велели тебе отдыхать. Они считают, что все прошло удачно. Через день–два пойдем на консультацию.— Она снова засмеялась.

Кейс лег на спину.

— Где мы?

— Дома. В «Дешевом отеле».

— А где Армитидж?

— В «Хилтоне», продает бусы туземцам или еще что–то в этом роде. Мы скоро уезжаем отсюда. Амстердам, Париж, а потом домой, в Муравейник.— Молли тронула его за плечо.— Ну–ка, перевернись. Я сделаю тебе массаж.

Кейс лег на живот и вытянул вперед руки, пальцы коснулись стенки гроба. Девушка встала над ним на колени, кожаные джинсы холодили ему поясницу. Ее пальцы погладили шею.

— А почему ты здесь, а не в «Хилтоне»?