Жанна Пояркова - Фрагментация памяти Страница 7

Когда это случилось последний раз, я создал Некро и продался «Хайвэю». Им нужно было что-то особенное, истеричное, жестокое, злое, полное насилия и изуродованной музыки. Именно это я им и дал, слегка даже переборщив, добавив в синтетику гипнотических ритмов сочное звучание гитары, пропитав вибрациями басовых струн. Отвратительная продажная девка, которая должна была для меня заработать. Да, если уж говорить правду, то это даже не я ее придумал, — я просто переделал образ, который описывал один парень из Сети. И вот теперь развратный символ «Хайвэя» лежал у меня на коленях упакованным и спрятанным в кейс. Чем дальше мы отъезжали от клуба, тем четче я понимал, что теперь в покое меня не оставят. Наверняка они уже запустили поиск, опрашивая доступные им камеры, так что нужно было быстрее скрыться в трущобах, пока японцы не сделали из меня отбивную.

— Эй, остановись, мне нужно выйти.

Машина замерла где-то посередине моста, я открыл дверь, и в лицо пахнуло грязной водой. Мимо, визжа, проносились блестящие бока тачек — они двигались так быстро, что в темноте их было трудно заметить. Я достал кейс, вынул винт с записью основных параметров Некро, отложил его, потом достал капсулу-пульт, подключаемую к звуковой системе, некоторое время посмотрел на нее, кинул на асфальт и как следует припечатал тяжелым ботинком. Микросхемы рассыпались в пыль. Может, японцы и догонят меня, но больше никаких оргий и восстающих мертвецов. Хватит. Винт я сбросил с моста, забрался обратно в машину и дал знак ехать, пересчитывая данные мне Мэй кредиты. Их оказалось не так уж и мало — наверное, она настолько разозлилась, что не посмотрела, сколько дает.

Проехав мост, я осознал, что японцы из «Хайвэя» подключат к поискам всех сектантов из Кибернетического Единства, а это сулило жизнь в подполье. Машина, наконец, доехала до конца моста, ныряя в менее престижные районы, и я начал надеяться на удачный исход. Мимо проносились индустриальные пейзажи с молчаливыми, лишенными окон стенами, громыхающими цехами, вздымающимися вверх трубами и переплетением несущих конструкций. На инфоэкранах что-то мелькало, но я воспринимал происходящее с усилием, как-то туго. После кувалды клубных басов мир казался блеклым, мне страшно хотелось спать. Хорошо хоть, что японцы не подадут заявление в полицию, — все, что вытворяла Некро, было вне закона. Собственно, из-за этой атмосферы опасности и таинственности народ и ломился в «Хайвэй».

Я вылез около завода по производству питательных смесей, огляделся, похлопал по куртке в поисках пистолета, заплатил по счету и скрылся между фабричными зданиями. Тут было опасно, особенно с каким-нибудь скарбом, который бродяги могли посчитать интересным, но лучше местные банды, чем японцы. Старательно огибая «Дыру», пытаясь не попадаться никому на глаза и избегать крупных улиц, на которых стояли камеры, я все-таки едва не нарвался на кучку фриков из Кибернетического Единства, но вовремя успел спрятаться за угол. Когда я дошел до складов, была глубокая ночь. Все, чего мне хотелось, заключалось в прямоугольнике матраса.

Едва я открыл дверь, в глаза бросилась сидящая за моим компьютером фигура.

— Что-то ты задержался.

— Что ты здесь делаешь? — я с облегчением опустил пистолет, узнав голос Гарри. — Ты должен был проснуться и отвалить, это тебе скажет любой гостеприимный хозяин.

— На новостных сайтах говорят о парне, который собирался убить посетителей «Хайвэя», а потом утащил с собой важное «железо», хотя япошки стараются заткнуть слухи, — затянулся дымом священник, показывая на монитор и никак не реагируя на мое недовольство. — Правда, фотографии трахающихся андроидов, обрывки вирт-клипов и лицо полумертвой королевы «Хайвэя» все равно уже растиражированы ребятами из KIDS по всей Сети.

— Проклятье… — я швырнул кейс в угол и упал на матрас. — Но меня-то это почему должно касаться? Я пришел после трудового дня, чтобы слушать сводки новостей?

Гарри поднял бровь, не веря мне ни на грош.

— Грайнд, — он отодвинулся от монитора, показывая картинку, — на сайтах висит и фотография этого парня.

Я с трудом повернул голову и встретился взглядом с оцифрованным собой. Сил на то, чтобы ругаться, у меня уже не осталось, так что я снова уткнулся в подушку. Единственный плюс заключался в том, что хакеры из KIDS вырезали неплохой кадр. Теперь обо мне будут грезить сетевые девочки.

— Что за железо ты спер? — в глазах Гарри искрилось неподдельное любопытство.

— Не твое дело, — прервал расспросы я. — Так почему ты не ушел? Тебя выгнали?

Священник хмыкнул, потянулся, посмотрел в потолок. Серый потолок с подтеками, несколькими сколотыми участками там, куда попали пули, и пятнами краски. Он задрал подбородок и выпустил череду колечек; рука безжизненно упала вдоль тела, не выпуская из пальцев сигарету.

— Помнишь того мужика, которого мы видели в туалете? Он сдох, как я и говорил.

— Ну и что?

Гарри усмехнулся потолку и выпустил еще череду колец. Не знаю, о чем он думает в такие моменты, — словно смотрит в окно, мысленно разговаривая с невидимым слушателем, который понимает его намного лучше, чем окружающие. Шутки в никуда. Дым вылетал изо рта плотной струей, будто вода из шланга поливальной машины. Я вздохнул, потер лоб, — донимали воспоминания о «Хайвэе». Меньше всего мне хотелось, чтобы Гарри об этом расспрашивал в своей легкой, неприятной манере свободного психоаналитика. Как раз тогда, когда я так подумал, священник отвел глаза от потолка и резко сел, окончив советоваться с невидимым альтер эго.

— Если говорить кратко, то придурок оказался родственником какой-то шишки. Пришел, чтобы развлечься, и не вернулся. Один из туристов, которые хотят получить море острых ощущений, записать их в книжку и нетронутыми вернуться домой, — Гарри сделал паузу, чтобы выдохнуть забившийся в легкие дым. — Теперь меня ищут. Судя по всему, у них достаточные связи, раз смогли просмотреть записи, вычислить меня и отыскать адрес, а ведь я не зарегистрирован напрямую. Так что я решил, что лучше будет свалить.

Только сейчас заметил, что он принес свою панель для доступа в Сеть, очки, коробку с датчиками, пакет, сквозь тонкий контур которого угадывались платы, переходники, еще какое-то «железо». Не густо, но могло пригодиться. Ни одежды, ни еды, ни денег, я уверен, у него нет.

— Прекрасно, — я запустил в стену вынутым из ботинка шокером. — За мной гонятся обезумевшие япошки…

— И Кибернетическое Единство, — уточнил Гарри, вставая и начиная ходить по комнате. — Они назначили неплохую награду за тебя. Я думаю даже, не стоит ли мне подзаработать.

— … а ты сообщаешь, что со дня на день сюда могут придти, чтобы нас выпотрошить, — странно, но у меня хватило самообладания, чтобы проигнорировать его последнюю реплику.

— Симметрия, — пожал плечами Гарри. — Обычная симметрия, чтобы ты не зацикливался на своих проблемах. Считай меня спасителем от одолевающих мыслей о собственной значимости.

Я только хрюкнул. Гарри затушил сигарету, затоптав сморщенным окурком каждую искру. Фотогеничная скотина. Из него надо было делать вирт-звезду. Он умел быть очень убедительным, хотя ни на грош не верил в то, что говорил. Может, именно это и производило такой эффект, потому-то обыватели и покупались на его трюки, ведь в глубине души многим нравится, когда их ставят на второе место, указывают, что нужно делать, не считая достойными думать самостоятельно.

— Нам придется сидеть здесь, пока все не успокоится, — нахмурился я.

Что он ответил, я не помню, потому что внезапно вырубился в беспокойный, нездоровый сон, даже не заметив, как это произошло. Иногда я выныривал из грязной лужи беспамятства и видел Гарри, который то сгибался за рабочей станцией, то что-то прилаживал, то просто сидел, попивая из бутылки последний оставшийся спирт и дымя, как фабричная труба, то рылся в моем кейсе с невозмутимым лицом. Я не понимал, сплю я или нет, но сказать что-нибудь, вырваться из оков дремы до конца и начать протестовать мне не удавалось. Узкая комната, давящие мрачные стены, разбросанные вещи, запах мокрой ткани, грязных ботинок и дыма сигарет Гарри, который становился плотнее и плотнее. К горлу подкатывала тошнота; как бы я ни ложился, мне было неудобно, в какую бы сторону я ни поворачивался, я везде видел одно и то же. Вирт-клипы дрейфовали внутри, вбивая надоевшие до кровавых слез строки, кожа вокруг разъема для нч-инъектора чесалась, хотелось выдрать его с корнем.

— Мост, — сказал Гарри, поправляя очки.

Или мне показалось, что сказал. Мост мчался вперед, облепленный электрическими искрами… К утру я настолько измучился, что отключился. Когда я открыл глаза, первым, что я увидел, был бывший священник, выковыривающий что-то из железной чашки. Пахло горячей химической добавкой к макаронам, хотя на пакетике это обычно называлось «укроп, морковь, специи».