Александра Седых - Башня континуума. Владетель. Том 2 Страница 7

– Сочту за честь. Мне также понадобятся подробные карты и планы столицы, записи камер слежения с того момента, как на землю Луизитании ступил первый культист, вся информация касательно Культа и Храма Короля, которой вы располагаете, и так далее.

– Да.

– Разумеется, мы сделаем для вас все возможное, но ситуация тяжелая, и я бы, откровенно говоря, порекомендовал вам серьезным образом подготовиться к плану Б.

План Б отчаянно не нравился высшему руководству Синдиката, поскольку включал полное или частичное отключение биокуполов. Теоретически это было вполне осуществимо, хотя Моримото не мог вспомнить, применялась ли когда-нибудь в истории подобная мера на практике. Отключение представляло необычайно сложную технически процедуру, даже учитывая относительно небольшой радиус Луизитанского биокупола, покрывающего тот участок планеты, где некогда располагалась Федеральная Тюрьма. Зато подобная мера означала для культистов верную смерть. Смерть от нехватки кислорода, солнечной радиации, ночных холодов, а также когтей и зубов несметных легионов пустынных тварей, которые хлынут в город, едва исчезнут сдерживающие барьеры биокуполов.

Даже если работа биокуполов будет восстановлена сразу после гибели сектантов, пройдет еще минимум два стандартных года, прежде чем город будет опять пригоден для проживания людей. Уж не говоря о миллиардах империалов, которые потребуются на восстановление инфраструктуры и… генеральную уборку.

План А тоже включал и восстановление инфраструктуры, и уборку, но все же выглядел куда предпочтительней плана Б. В общих чертах, Храм Короля с танцующей статуей должен быть уничтожен направленным точечным ударом с орбиты. Разрушение Храма, пусть ненадолго, ввергнет культистов в прострацию и панику, и тогда…

– Мы их отутюжим, – сказал генерал Вольф победоносно.

Со всеми этими сложностями Моримото бы не стал возражать, найдись мирный способ решения проблемы, но, похоже, его просто не существовало. В здании штаб-квартиры Синдиката, они были в осаде в огромном городе, инфицированном болезнью страшней любой средневековой чумы. От этой болезни не существовало прививок, вакцин или лекарств. Что гораздо хуже, болезнь распространялась с пугающей скоростью. Из пяти миллионов сотрудников Синдиката низшего ранга – обслуживающего персонала отелей, держателей борделей, казино и наркопритонов, шлюх, танцовщиц и так далее – почти треть покинули Луизитанию. Но очень многие не смогли уехать, или не захотели, или попросту недооценили опасность Культа. И многие сами вскоре сделались культистами. Штурмовые отряды Синдиката совершали рейды по мрачным трущобам, выискивая… непримкнувших. Смертельно напуганные, изголодавшиеся люди случалось, месяцами прятались от сектантов в подвалах или сидели, забаррикадировавшись в квартирах. Чистой воды безумие.

– Вам нужно продержаться еще три, в крайнем случае, четыре стандартных месяца, господин Моримото. В обозначенный срок мы в полном объеме сможем оказать вам помощь и поддержку, в которой вам отказало наше так называемое правительство.

Три или четыре месяца! Плохо, конечно, но все же обозримый и приемлемый срок, если культисты по каким-то причинам не пойдут на прямое столкновение и не предпримут штурм штаб-квартиры. Но даже это уже не волновало Моримото. Изнуренный бесконечными песнями и танцами, он сдался и на следующей неделе вместе с многочисленной челядью планировал перебраться в столицу Империи. Его дочери с семьями уже давно находились там.

– То есть, генерал, через три-четыре стандартных месяца вы рассчитываете…

– Точно.

– А, если…

Вольф коротко, зло рассмеялся.

– А, если – тогда, господин Моримото, культисты станут наименьшей из ваших проблем.

Действительно, долго и активно участвуя в заговоре против правящего Императора, Моримото не мог рассчитывать на то, что удастся просто развернуться и уйти, посвистывая под нос, в случае провала. Быть может, и в случае удачи тоже. Нет, сейчас он не мог думать об этом, слишком устал. Генерал Вольф тоже выглядел утомленным. Демоническое пламя в его глазах потухло, и взор его сделался сонным, осоловелым и маслянистым, когда вернулись черноволосые гейши, нарядные и пестрые, будто райские птички, с томными миндалевидными очами и крошечными перебинтованными ножками.

– Устали, генерал?

– Да, не отказался бы вздремнуть часика три-четыре. А то и до утра. Завтра я бы хотел осмотреть город.

– Разумеется, мы предоставим вам одну из наших летающих колесниц.

Генерал поднялся, шатаясь от спиртного и фаршированных копченой человечиной Священных Гамбургеров. Гейши подхватили его под локти.

– Никогда не понимал, отчего эти штуки называются колесницами. Это ведь просто здоровенные летающие консервные банки на маломощных Джет-двигателях…

Гейши повели Вольфа в гостевые покои, чтобы до утра развлекать генерала утонченными беседами, игрой на арфе, чтением стихов и прочими трюками из своего богатейшего арсенала. Когда они закончат, Вольф будет готов и полностью зомбирован.

О, нет. Никаких отравленных кинжалов, таблеток и грубых вторжений в психику, незаметных для профана, но очень даже заметных для искушенных специалистов. Просто… небольшое воздействие. Сам не зная, отчего, генерал без всяких на то оснований проникнется доверием к своему новому лучшему другу, камраду Моримото, и начнет исправно информировать о планах своих хозяев, Инженеров.

Через стандартный год, а то и меньше, в результате воздействия Вольф совершенно спятит, как произошло со всеми пациентами Тридцать Четвертого госпиталя психосоматического здоровья, Форт Сибирь, на которых Синдикат испытывал эту новейшую, впечатляющую методику. Ну, и что? Будет куда удобней вести дела с Инженерами напрямую, без посредников. Или не вести… это уж как получится.

Моримото плеснул себе немного спиртного в стаканчик и криво усмехнулся перекошенным, изуродованным ртом. Пожалуй, безумный наркоман Холлис в чем-то оказался прав. Ни один самый омерзительный мутант не сравнится по гнусности с величайшим Божьим творением – человеком.

– Да, я выпью за это, – пробормотал глава Синдиката, – выпью за человечность, и за гуманизм, и за Революцию выпью тоже. Ну… кампай!

2

Первыми на место происшествия прибыли сотрудники ближайшего отделения Гражданской Милиции. Им очень не понравился запредельный хаос на вверенной их попечению территории. Взрыв, пожар, стрельба, горы трупов, в том числе, женщины и дети.

Дэниэл стражам правопорядка очень не понравился тоже. Оглоушенный взрывной волной, опаленный огнем, он корчился на тротуаре в мокрой луже, захлебываясь надрывным кашлем, когда над ним нависли взбешенные патрульные. В ушах у Дэниэла тоненьким комариным писком звенело на одной высокой захлебывающейся ноте, и он не сумел расслышать их переговоров. Кажется, его приняли за сообщника террористов.

Дэниэл дернулся было, но ноги подломились, и он пополз, оставляя кровавый след. Попытка к бегству провалилась, у него отобрали винтовку, скрутили, отпинали, связали по рукам и ногам, затолкали в горло кляп, засунули в механо и повезли.

Через десять минут он оказался в участке. Дэниэлу несказанно повезло, что не повели сразу на допрос и не начали бить, убили бы без колебаний, не стали и разбираться, что к чему. Но стражи закона спешили, у них была чрезвычайная ситуация, и Дэниэла, волоком протащив по коридорам и лестницам, связанного, швырнули в карцер.

– Вот подожди, мы вернемся и разберемся с тобой, по-настоящему разберемся, мразь!

Стальная дверь захлопнулась, и Дэниэл остался лежать на полу в кромешной мгле, утыкаясь лицом в склизкую лужу. Страстно хотелось верить, что это всего лишь вода, а не чья-то остывшая моча или блевотина. Воняло отовсюду непредставимо и тянуло замогильным холодом из каждой крохотной щели каменной кладки. Когда в ушах перестало звенеть, он расслышал тихие шорохи копошащихся во тьме насекомых. Связали его так крепко, что он едва мог дышать, не то, что шевельнуться.

Так он провел без малого сутки. Поначалу самым худшим казался вездесущий смрад, к которому примешивалась его собственная вонь, запах пота и паленых волос; потом холод; потом клопы, устроившие царский пир его измученным и окоченевшим телом. Но все это показалось сущей чепухой, когда затекшие мышцы начало сводить судорогами.

Судороги. Судороги! Су-у-удороги!

Поначалу боль была терпимой, но стремительно превратилась в невыносимую. От боли Дэниэл терял сознание, но та же боль тотчас возвращала его обратно в ужасный мир, полный страданий и потерь. Он не мог предпринять ничего дельного, только мычать, навзрыд рыдая от боли, и дергаться, будто в пляске святого Витта. Сколько времени продлилась пытка. Несколько часов? Несколько столетий? Несколько минут всего лишь? Дверь открылась, и через проем на него обрушилось ведро воды.