Александр Абердин - Без компромиссов Страница 7

– Господин майор, прекратите этот балаган. Вам прекрасно известно, что наш батальон только что вернулся из тяжелого рейда и все бойцы смертельно устали. Это, во-первых. Во-вторых, не смейте обзывать нас гориллами, ублюдками и уродами. Мы муты и потому отличаемся от вас, чистокровных людей, которых пиндосы уничтожили бы ещё восемьдесят лет назад, не приди мы к вам на помощь. Сержант Василёк Бор не просто спит. Он вырубился от усталости, так не спал больше двух недель. Поэтому даже мне будет трудновато его пробудить. Лучше не требуйте этого от меня, господин майор.

Моя просьба была подобна кружке бензина, которую плеснули в костёр. Князь по-детски топнул ногой, разбрызгивая грязь, и завизжал на всю округу, словно истеричная баба:

– А мне плевать на то, откуда вы вернулись! Немедленно разбуди этого урода, иначе он у меня пойдёт под трибунал!

– Ладно, мозгляк, ты сам напросился, – телепатически ответил я Князю, – пусть будет по-твоему, я его сейчас разбужу.

Весь батальон, как по команде, совершил стремительный бросок ко мне за спину и Ирис Вереск со скрежещущим хохотом отпрянул назад метров на двадцать, хотя как раз ему-то от моих воплей было ни холодно, ни жарко, а вот капитан Нелюбов испуганно завизжал:

– Нет, Лютик, не надо!

Всё правильно, всё наше офицерьё находилось прямо на линии акустической атаки. Зато Василёк сделал шаг вперёд и, вздымая чуть ли не волну грязи, с грохотом встал на колени, да ещё и стукнул кулаками по раскисшей от дождей земле, чтобы Красавчик Бибитиба, смог как можно лучше расслышать мои рулады. Князь, забрызганный грязью, злорадно заулыбался. Он считал, что я уже наговорил достаточно, чтобы отправить нас всех в дисбат. Ну-ну, размечтался. Прежде чем начать будить сержанта Мака Вереска, я телепатически рявкнул:

– Муты, подъём! Алая заря, готовность номер ноль! – после чего громко и внятно сказал – Бибитиба, мать твою за ногу, немедленно просыпайся, стервец. Хорош дрыхнуть, сигнал Алая заря.

– А я и не спал к твоему сведению, – мысленно ответил Мак и со смешком добавил, – ох, и долго же ты телился, Лют. Между прочим, я связался с Профессором и он, узнав о лаборатории, дал добро на проведение операции согласно плана «М». В общем сигнал Алая заря уже подтверждён нашим Генеральным штабом. Так что действуй, командир. Поддержка нам теперь будет обеспечена на всех уровнях, но отдуваться за всех придётся именно тебе.

От моей акустической атаки всё наше офицерьё рухнуло мордами в грязь, но она всё же была щадящей и потому никто даже не потерял сознания. Почти все они обосрались. Ничего, будет меньше жрать на ночь. Муня проворно вскочил на ноги и усмехнулся:

– То, что я похож на гориллу, меня нисколько не оскорбляет, что есть то есть. Зато я не обсираюсь, когда меня бьют по ушам инфразвуком. Так, а теперь стоим и ждём, что предпримет командование.

Мы-то остались стоять на плацу, а вот все наши боевые товарищи пришли в движение. Первыми, подхватив титановые раковины копателей, чтобы их гусеницы не вязли в грязи, с плаца умчались муты. По сигналу Алая заря они должны немедленно вооружиться, проверить всё своё снаряжение и быть в полной боевой готовности. Быстро поднялись на ноги и ловеки. Многие так ничего и не поняли, но кое-кто подбежал к нам, чтобы спросить:

– Лют, что это ещё за Алая заря? Неужели муты, наконец, решили вышвырнуть чистоплюев из армии и взяться за пиндосов по-настоящему? Отвечай, Лют, мы же все свои.

– Почему же только чистоплюев? – сказал вместо меня Мак, а я широко улыбнулся, хотя мои улыбки нравились далеко не всем – Все работяги и фермеры тоже отправятся по домам. Поверьте, ребята, так нам будет воевать гораздо легче.

Не все ловеки были с этим согласны.

– Но-но, парни, полегче, – проворчал старший сержант Микола Вершинин, – можно подумать, что это ты у нас мастак по минированию и разминированию. Так что я останусь с вами, чурбанами.

В ответ на это я подумал, а Мак сказал «моим» голосом:

– Хорош болтать, Микола. Парни, разбегайтесь по блиндажам. Сейчас сюда военная полиция примчится. Хотя то, что мы начали, задумано давно, произошло всё спонтанно и вам незачем влезать в эту бучу, которую через несколько минут назовут мятежом.

– И то верно, – согласился Микола, – айда по норам, мужики.

Торопливо направляясь к своему блиндажу, кто-то сказал:

– Вот бы никогда не подумал, что муты на такое способны. Они же всегда без звука терпели всё и ни один даже пальцем не пошевелил, чтобы дать офицерью укорот.

– Это потому, что ты их плохо знаешь, – ответили ему, – а мой батя всегда говорил, что муты ещё покажут всем, на что они способны и что тот, кто считает и тупыми, сам последний дурак. Ну, всё, ребята, дождались. Думаю, что эта ихняя Алая заря скоро так засверкает, что чистоплюи мигом языки в задницу засунут. Ну, всё, мужики, теперь можно точно начинать шить дембельские мундиры. Отвоевались.

Так далеко не заглядывали не то что мы, а даже сам Профессор и его друзья из нашего, мутовского, Генштаба. Офицеры, валявшиеся в грязи, всё это прекрасно слышали. Придя в себя, они не спешили подниматься. С штанами, полными дерьма, стоять ведь не очень приятно. Сигнал Алая заря был слышен километров на двести вокруг и был многократно продублирован множеством других «говорящих» телепатов, а потому все муты России уже были на ногах, если и вовсе не с оружием в руках, но никто даже и не думал выходить из блиндажей укрепрайонов и опорных пунктов, разбросанных по всей стране. О том, что муты готовы к мятежу, в штабе корпуса сообразили мгновенно, как поняли и то, где именно он начался. О моём бинарном боевом голосе были наслышаны очень многие, а потому уже через несколько минут в отдалении послышалось приглушенное рычание двигателей. Это к нам ехали на джипах, квадроциклах и мотоциклах верзилы из военной полиции. Естественно, при всём оружии. Встав на четвереньки, обосравшийся Князь выматерился и прорычал:

– ... Ну, всё, вот теперь вам всем крышка, уроды.

Бика насмешливо проскрежетал:

– Ошибаешься, козёл. Крышка будет тебе, кем бы там не приходился президенту твой папаша. С ним трибунал, но уже наш, а не ваш, тоже разберётся, с вором поганым.

Нас лихо окружили и взяли на мушку. В военной полиции по большей части служили ловеки, но такие, чьи семьи жили пусть и в самых дальних углах, но всё же в подземных городах. Уже только поэтому от них нечего было ждать доброго слова. В отличие от пиндосов и еэсэсовцев, они отлично знали, как легче всего пришить мута, а потому на нас нацелилось несколько десятков противотанковых гранатомётов с кумулятивными гранатами. Да, но наши товарищи тоже не дремали и темноту дождя на мгновение прорезали лучи лазерных прицелов. Подавляющее большинство мутов обладает нактолопией и не нуждается в приборах ночного видения, которые были надеты на бравых вояк из военной полиции гарнизона. Если нацелить лазерные прицелы вверх, на тучи, то пиндосовские беспилотники-разведчики уже через несколько минут определят координаты военного городка и тогда минут через пятнадцать из космоса прилетят тяжелые ракеты и на месте холма образуется здоровенная воронка. Это было хорошо известно не только мне, но и им, но я всё же мысленно сказал:

– Опустите свои пукалки, придурки. Вам-то ещё повезёт, если у кого-то сдадут нервы и он случайно выстрелит. Вы сдохнете мгновенно, зато все те, кто прячется в верхних норах, помучаются перед смертью и спастись смогут только считанные единицы. Лучше подмойте этих придурков, особенно нашего бывшего нового ротного, князя Тер-Обосранца, а мы сами, своим ходом дойдём до штаба корпуса. Раз уж всё так случилось, то мне в любом случае нужно поговорить с генералом Верзилиным. Вам всё понятно или нужно кого-то шлёпнуть?

Поскольку я снова «говорил» телепатически, то откуда-то сверху сразу же послышались истошные крики:

– Опустить оружие! Пусть муты идут в штаб корпуса сами.

Ловеки уже и сами смекнули, что нас лучше не нервировать и потому принялись суетливо разряжать гранатомёты, а мы направились вверх по склону холма. Честно говоря, я ни разу не входил даже в блиндаж штаба батальона, не говоря уже о штабе корпуса и лишь знал, что он находится на противоположном склоне холма, обвитого в лесистой части словно лентой, автомобильной дорогой. Помимо неё под кронами вековых сосен было также проложено несколько десятков железобетонных лестниц, привезённых сюда из руин ближайших городов. Цемент был в дефиците и потому шел только на заделку швов, но у нас имелось кое-что получше, специальные водорастворимые полимеры, которые даже обычную землю так связывали, что она была прочнее бетона, не говоря уже про гравий. У нас имелось и многое другое, чем мы не спешили делиться с не только с чистюлями, но и с куда более лояльными по отношению к нам ловеками. Как говорит Профессор, простота хуже воровства и я с ним полностью согласен. От избытка хитрости ещё никто не умирал.