Тима Феев - Трим. Сказки и рассказы Страница 7

– Ах эта, – трим вздохнул, – никто не знает точно ее имени, хотя она здесь и родилась. Да вон, кстати, ее отец стоит. Вы лучше у него обо всем спросите, а я пока своей жене скажу, чтобы она и на вас ужин приготовила.

На том и порешили. Подошли тримы к отцу девушки. А тот тоже ничего толком про нее не знал, словно это и не дочь его была вовсе, а посторонний человек.

– Имя ее жена знала, – пояснил он, – но она умерла, когда девочка родилась. Она, конечно, придумала ей какое-то имя. Вот только какое, – он развел руками. – На простые же имена она не откликается. Да так теперь и ходит, и молчит все. Мы, конечно, приглашали бабку-травницу, но та, как с ней поговорила, так сразу кинулась на землю и стала ей ноги целовать. Ну, какая же это помощь. Нет, я ничего не хочу сказать, девочка моя очень добрая и отзывчивая. Вот только кому от этого прок?

– Да-а, – согласились с ним Стром с Таем, – уж такая добрая, что даже светится. А знаете, – вдруг оживился Тай, – мы ведь там в горах, недавно колдуна одного видели; сильного. Он, правда, совсем молодой еще, но может делать так, чтобы камни не падали.

– Ух ты, – заинтересовался отец девушки, – и что, как вы думаете, сможет он моей дочке помочь?

– А мы откуда знаем, – удивились тримы, – но можем пойти туда и позвать его. Вот только все это лучше завтра сделать, а сейчас мы очень спать хотим.

На том и порешили. И когда тримы, досыта наевшись вечером и выспавшись ночью, проснулись утром, отец девушки их уже ждал. Они только попросили его показать им дорогу к той тропинке, по которой они вчера вечером вниз спускались, а дальше уже сами пошли. Наконец, через пару дней возвратились они назад вместе с колдуном. Оказалось, что это и вправду был совсем молодой еще парень, лет восемнадцати. Однако колдун он был настоящий, что местным тримам и продемонстрировал. Он тогда взял воду, что у них в ручье текла и приподнял ее прямо в воздух, а некоторых еще и обрызгал. После чего местные жители отвели его к странной девушке. А та как раз у себя в огороде была, грядки пропалывала. Увидал ее колдун и раскраснелся даже, уж очень она ему сильно понравилась. Но когда он к ней подошел и спросил имя, то не услышал никакого ответа.

– Так как же тебя зовут, милая девушка? – повторил он свой вопрос, взяв ее за руку.

Но та лишь руку свою назад отдернула и отошла прочь. А потом посмотрела в глаза колдуну и лицом побледнела. И долго она не могла от него взгляд отвести. А затем руки свои неожиданно к небу подняла и прошептала что-то. И тут же трава густая, длинная стала из земли расти. Да все выше и выше, пока даже самих тримов не переросла. А затем трава эта стала колдуна крепко опутывать. Однако он руки быстро в разные стороны развел и силой своей колдовской всю эту траву от себя отбросил.

Разозлилась тогда девушка и руки напротив вниз опустила, да пальцы растопырила. И в тот же миг из-под земли корни начали расти. Большие, длинные, страшные. Увидали все это тримы, да в рассыпную из своей деревни побежали. А некоторые из них и кричали даже: «Вот уж так добрая!» Один только колдун не испугался. Он хлопнул громко в ладоши и от звука того корни, что были рядом с ним все на землю попадали, как подрубленные.

Совсем уже разозлилась девушка и стала руками своими быстро размахивать. И тогда яркие молнии в небе вспыхнули и дождь пошел, и очень сильный ветер поднялся. Да такой, что все кружился вихрем и на колдуна того наскакивал. И тяжело тогда стало колдуну, отчего он даже на одно колено опустился и голову наклонил. А девушка, когда это увидела, еще и смеяться стала. И от смеха того из земли всякие гады полезли: жуки, змеи и прочая нечисть. И разозлился тогда колдун и встал с одного колена, и вновь руки в стороны развел, и с большой силой хлопнул ими. Да так громко, что в горах камнепады начались и вдалеке несколько снежных лавин сошло. Но сгинули в тот же миг все гады противные, что из-под земли по-вылезли, и ветер тут же прекратился, и дождь. А девушка, как только это увидела, так просто в немом исступлении стала на колдуна того набрасываться. Но этим, конечно, ничего плохого ему не сделала. Поскольку он выставил вперед свою руку колдовскую, о которую она несколько раз словно бы ударялась, хотя и не касалась ее вовсе. После чего отлетала назад и падала.

И так она вся тогда поранилась и платье свое сильно изодрала. Но наконец все же успокоилась. А как успокоилась, так и встала с земли и на глазах у нее были слезы, – уж слишком больно ей было. А потом подошла к колдуну и тихо сказала ему на ухо:

– Аори, – после чего свечение вокруг нее вдруг исчезло.

И сразу после этого все вокруг стало прежним. Тримы, что разбежались из деревни, вернулись к себе домой, а девушка вместе с колдуном пошла к своему отцу.

– Это жених мой теперь, – сказала она ему, – и я теперь только с ним жить буду.

А отец ее и счастлив был, что дочка его хоть и не светилась больше совсем, но зато нормальной девушкой стала. И была потом у них свадьба веселая, потому что колдун тот очень шутить любил и местных тримов смешил сильно. А Стром с Таем на той свадьбе тоже присутствовали, потому что никто не забыл, что колдуна того молодого и сильного в их деревню именно они привели. А поэтому им первым почет и уважение.

8. ВРУН

Пес был замечательный. Его Мурену старший брат подарил. Он, когда узнал, что его младшой, женится, так сразу к нему с подарком и пришел. «Вот, – говорит, – подарок тебе. Тебе и невесте твоей», – он с интересом посмотрел на Лою. Он, вообще, давно на нее заглядывался, но когда узнал, что его брат тоже ее любит, да и девушка ответила ему взаимностью, так сразу отступился и никаких активных действий более не предпринимал.

– А как нам звать-то его? – спросил Мурен.

– Да как хотите, – ответил ему старший брат с улыбкой, и попрощавшись, пошел к своему дому.

День свадьбы близился и Мурен со своей невестой тоже готовились. Запасались продуктами, гостей приглашали, да и сами планировали, как теперь жить будут. Собака же их на удивление умной и полезной оказалась. Во-первых, она передушила в огороде всех полевых мышей, которые портили им урожай и даже кротов по-выкопала. А во-вторых, она добросовестно их дом охраняла. Пес этот с первого же дня, как только его во двор пустили, тут же обследовал всю территорию и стал считать ее своей абсолютной собственностью. Он даже во двор к ним никого не пускал, если только по распоряжению хозяина. А на остальных всегда очень громко лаял. Он выкопал себе потом несколько маленьких ямок по разным углам участка, которые использовал как засады или пункты для наблюдения. И если какой-нибудь неизвестный трим заходил к ним во двор, то он из этих ямок неожиданно выпрыгивал и пугал гостя незваного очень сильно.

Вот только лаял он как-то странно и выл тоже. «Врун, врун», – словно бы произносил он, когда лаял, и «обману-у, надурю-ю», – когда выл. Это показалось, конечно, его новым хозяевам немного странным. Но они, чуть поразмыслив, решили так собаку и назвать: «Врун».

Помимо практической пользы, пес этот был еще и очень ласковым. И когда Мурен подходил к нему, то так преданно смотрел на него, что у того просто слезы на глаза наворачивались. А хозяйку свою будущую, Лою, так вообще сильно любил. И когда она проходила мимо, то крутился возле нее, словно даже и не зная куда себя деть.

И вот наконец пришел день свадьбы. Завтра все должно было случиться. Все приготовления были завершены и Мурен с Лоей снова попрощались и, как они думали, уже в последний раз. Лоя собралась идти к себе домой, а Мурен у себя во дворе остался. Вот только странным было каким-то то прощание. И молодые сразу даже и не поняли, в чем именно было дело. Но потом сообразили, что это их Врун куда-то запропал. Он обычно всегда выбегал из дома или из ямок своих выпрыгивал и провожал Лою веселым лаем и повизгиванием. Но сегодня его почему-то не было.

– Что-то мне все это не нравится, – сказал Мурен, – пойду-ка я его за домом поищу.

– И я тогда с тобой, – сказала Лоя, – мне этот пес тоже очень дорог и я не хочу чтобы накануне свадьбы с ним что-то случилось.

Пошли они искать. Но ни за домом, ни в самом доме собаки не было. Тогда они вышли на улицу, тоже ничего. Пошли за околицу – а тримы, как и люди еще когда-то, вокруг своих поселений объездные дороги строили, для удобства чтоб, – и там никого.

– Уж не сбежал ли он совсем, – проговорил Мурен, – ведь посмотри, нигде нету.

– Да не мог он, – прошептала Лоя задумавшись.

Вдруг, глядь, из-за пригорка, что находился неподалеку от их деревни, два светящихся глаза показались, потом исчезли и чуть погодя появились снова. Но тримы эти не из пугливых были и сразу сообразили, что это зверь какой-то на них оттуда поглядывает. И Мурен даже позвал: «Врун, Врун», – но услышал лишь тихое рычание. А еще через пару минут они увидели и несущуюся из-за пригорка черную тень, которая стремглав юркнула в их деревню и где-то меж домов да заборов затерялась. Но они не пошли тогда сразу в деревню, а решили посмотреть, что этот дикий зверь там за пригорком делал. Прошли они сначала вперед по полю, а затем и наверх поднялись. И тут уже точно вспомнили, что это место было здесь такое, стародавнее. Никто про него ничего не знал в точности, но рожь там тримы не сеяли, потому что запах там был странный и палки всякие перекрещенные, да еще и в землю вкопанные. Кто-то им сказал, что палки эти – кресты, а место – кладбище. Но правда то была или нет, неизвестно.