Роман Гаруда - Чистая обитель Страница 7

Там мне пришлось немного сбавить скорость, но все равно она оставалась довольно высокой – около ста километров в час. Практическое самоубийство. Но китайцы находились в каких-то десяти или пятнадцати метрах позади меня, и еще более верным самоубийством было бы решение сбросить ее ниже. При въезде в тоннель телохранитель Линг Фата спрятался в салоне джипа, но ему ничего не стоило расстрелять меня через его боковые окна. Он без труда смог бы это сделать, если я позволил бы им сравняться с собой. И, когда я уткнулся в хвост еле плетущегося лесовоза, едва не зарыдал от досады. Идти на обгон в тоннеле – смертельный номер. Но разве у меня был выбор? И я вывел свою машину на встречную полосу.

Вначале все шло довольно удачно. Встречный путь был свободен, но лесовоз был с прицепом, и мне показалось, что длинна его не меньше километра. Когда я поравнялся с его кабиной, водитель, глядя на меня круглыми от страха глазами, красноречиво покрутил пальцем у своего виска. И в тот же миг боковым зрением я уловил что-то огромное, что приближалось ко мне, словно неумолимый страшный рок. Им оказался исполинский красный газовоз, выскочивший в нескольких десятках метров предо мною, будто демон из преисподней. Мысль, что это конец, вплыла в мое сознание спокойно, как если бы я смотрел за происходящим со стороны. Не надеясь успеть закончить маневр, я вдавил педаль газа до упора. Это пресловутое чувство самосохранения все еще управляло моим телом, но разум, словно став бесстрастным зрителем спектакля, конец которого был известен, уже не верил ему.

Никелированная решетка тягача, везущего цистерну с морем сжиженного пропана, отражая свет желтых проблесковых маячков приближалась ко мне как будто прыжками. От их сумасшедшего мелькания в тоннеле стало светло, словно солнечным днем. Возможно, это мой перегруженный ужасом разум в последние мгновения жизни решил вдруг сыграть со мной в странную игру. Газовоз вострубил, будто архангел Михаил в преддверии апокалипсиса, и этот разрывающий ушные перепонки звук отразился от бетонных стен тоннеля повторяющимся в десятые доли секунды тысячекратным эхом.

Красный монстр был уже в нескольких метрах от меня, когда что-то невыразимое, вдруг завладев телом, вытолкнуло меня из машины на асфальт. Голова столкнулась с чем-то очень твердым. Перед глазами вспыхнул ослепляющий свет фиолетового солнца, и через мгновение я был поглощен темным ничто.

Глава 3

Мое сознание словно выплыло из черной дыры, и первое, что я почувствовал, было мучительной болью. Она была такой силы, что вначале мне показалось, будто моя голова стала похожа на вареное яйцо, которое достали из заднего кармана джинсов. Следующим красноречивым признаком моего возвращения к жизни был сильный приступ тошноты. Меня вырвало чем-то отвратительно кислым, и я открыл глаза. Сквозь фиолетовую полутьму проступила сводчатая стена тоннеля, у основания которой, широко раскинув в стороны руки, я лежал на животе.

Мне было мучительно больно, а это означало лишь одно – я все еще жив. Впервые в жизни я обрадовался способности ощущать боль, но, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что произошло после моего прыжка из машины, память давала сбой, проецируя у меня перед глазами нечто похожее на Черный квадрат Малевича. Однако глаза президента Франклина я помнил отчетливо. Их добродушный прищур манил, словно далекая мечта, и я заставил себя пошевелиться. Обнаружив, что все конечности моего тела работают безотказно, я отважился на попытку отжаться от пола. Голова откликнулась на это резким приступом мучительной боли и, застонав, я вновь распластался в пыли.

Как странно, но я не услышал звука собственного голоса! Я удивился этому, несмотря на боль, которая была похожа на мерцающий, но постепенно затухающий уголек. Она уменьшалась медленно, пульсируя где-то в районе правого виска, и, как только стала размером с десятикопеечную монету, я осторожно перевернулся на спину. Боль откликнулась кратковременной вспышкой и тут же стихла вновь. Ободренный этим, преодолевая сильную слабость в спине, я попробовал сесть. Когда это у меня получилось, я обрадовался даже такому пустяку, как возможности сидеть, и, несмотря на головокружение, ощутил прилив энтузиазма.

Сколько сейчас времени? Я поднес к глазам запястье левой руки, но, к сожалению, часы оказались разбитыми. Расстегнув ремешок, я с досадой бросил их в темноту. И вновь не услышал ничего. Как будто они не упали на землю, а, вопреки силе гравитации, остались висеть где-то в сумраке.

Объявшая меня темнота была бы абсолютной, если бы не странное фосфорицирующее свечение. Но что было его источником? Борясь с головокружением, я с трудом поднялся на ноги. Похоже, его выделяли сами стены. Необъяснимое, мистическое сияние, мерцая, исторгалось из трещин в опаленном бетоне. Что это? Я поднес к стене ладонь. Фиолетовые блики отразились на ней с едва заметной пульсацией. Неважно, откуда и как это свечение появилось, оно поможет найти мои деньги, ведь, если я остался жив, то было бы логичным предположить, что деньги также остались целы. Но, чтобы узнать это, вначале мне необходимо разыскать свою машину. Я оттолкнулся от стены и сделал шаг вглубь тоннеля.

Тишина была настолько плотной, что я не услышал даже собственных шагов. Возможно, я потерял слух из-за взрыва. Опаленный, покрытый сажей и растрескавшийся бетон указывали на то, что здесь произошел именно взрыв, и не трудно было догадаться, что причиной ему послужила цистерна сжиженного пропана. В памяти всплыла картина, где я мчусь навстречу гигантскому тягачу с цистерной, наполненной жидким газом. И она вызвала холодок у меня между лопаток. Если мое предположение верно, и в тоннеле действительно случился взрыв, то это вполне могло послужить причиной контузии. Но, вопреки тому, как это обычно бывает при контузиях, у меня из ушей не шла кровь. Я неплохо разбираюсь в подобных вещах. Мне доводилось видеть немало контуженых людей во время моей короткой, но весьма насыщенной событиями службы в армии. У меня не было сомнений: причина этой непроницаемой тишины заключается в чем-то другом.

Конец ознакомительного фрагмента.