Закат для Нэкоматы 1-5 - Ю. Широковских Страница 7

точки зрения пропорций, выглядел бы чересчур простым, если бы не убранство в виде стрельчатых арок и окон, а также декоративных контрфорсов. Идущие в два ряда окна украшали изящные витражи, а массивные, словно дворцовые врата, створчатые двери – уже позеленевшая от времени бронза. Впрочем, нецелевым использованием цветных металлов дело не ограничивалось. Стены этого архитектурного шедевра были отделаны не чем-нибудь, а настоящим родонитом! Красоты камня не мог извратить даже мёртвенный искусственный свет. Его розоватый оттенок был таким тёплым, что казалось, будто каменная отделка на самом деле излучала тепло… Однако более всего мальчика поразил огромный круглый витраж, вставленный в самом центре фасада. Снаружи было очень трудно понять, что именно он изображает, но одно Таир знал точно: хоть всю Базу обыщи, вряд ли найдётся что-то, равное ему по красоте!

Вся эта немыслимая в рамках типовой застройки роскошь наводила мысль: кому и для чего понадобилось возводить подобное сооружение здесь, в Белых кварталах? Эти жутковатые места не слишком-то гармонировали с его помпезной архитектурой, и, коль скоро, кто-то взялся доказать обратное, в этом должен быть некий высший смысл.

И тут Таир услышал чей-то голос.

– Эй, пацан! – звал он. – Паца-а-ан!

Свыкнувшись за день с брезгливым равнодушием обитателей Белых кварталов, Таир далеко не сразу понял, что эти слова могут быть адресованы ему. Когда же он опустил взгляд, то увидел тощего мальчонку лет восьми, выглядывающего из отделанных бронзой дверей. На своём недолгом веку Таиру повстречал немало бедняков, но это дитя было самым нищим из всех. Его одеяние выглядело настоящим рубищем, а ступни были такими грязными, что стало ясно: они никогда не знали обуви. Ребёнок явно был беспризорником. Таир отказывался верить, что существуют родители, способные довести своё чадо до такого жалкого состояния. Затрапезный вид бродяжки составлял до того кричащий диссонанс с великолепием входной арки, что у Таира вырвался невольный вздох. Довольный, что сумел-таки привлечь его внимание, мальчонка тут же расплылся в улыбке. Было несколько неожиданно увидеть столь радостное выражение на лице нищего бледнолицего. Пусть и совсем малыш, он уже должен был перенять от взрослых их неподражаемую манеру общаться с чужаками. Так в чём же дело? Неужели ловушка?

– Чего тебе? – грубовато осведомился Таир.

– Идем со мной, – поманил пальцем ребёнок.

– На потеху твоим великовозрастным подельникам? Не на того напали! – отрезал тот. – Хочется на ком-то душу отвести, пускай сами выходят! Я их не боюсь, так и передай!

– Вот ещё! – фыркнул ребёнок. – Делать мне больше нечего, как выполнять поручения всякого сброда. Я тебе не мальчик на побегушках!

– А кто же тогда? Девочка?

Паренек аж побагровел от гнева.

– На себя посмотри, мамлюк крашеный!

– Окстись, дитятко, – сказал Таир, ухватив себя за белую прядь. – Это натуральный цвет!

– Альбинос, что ли? – мгновенно позабыв все обиды, вытаращился на него мальчик.

– Нет, не альбинос, – начал Таир и… осёкся.

Как ни крути, а услышать подобное от малолетнего беспризорника было несколько неожиданно. Рассчитывать, что мальчишка где-нибудь учится, явно не приходилось, а, значит, его развитость имела иные корни. Раз это не результат домашнего или общественного обучения, оставалось одно – личное участие просвещённого взрослого.

Таиру не понаслышке было известно, во что может вылиться встреча с подобным чудаком, и, ежели ребёнок обнаруживал все признаки подобного влияния, следовало этим воспользоваться. Насколько бы ни был эксцентричен человек, наследивший в жизни мальчонки, он должен был знать о Дзиро. Чудак чудака видит издалека.

– Откуда ты знаешь такие слова? – вкрадчиво поинтересовался Таир.

– От верблюда!

– И как же зовут этого верблюда?

От парнишки не укрылся елей, пропитавший голос собеседника. Смерив Таира пытливым взором, малец понял, что не ошибся в своих подозрениях: судьба свела его с очередным лицемером. А раз так, то не все ли равно, в каком русле пойдет дальнейший разговор?

– Сам-то не догадываешься, Тар-хун? – с нескрываемым ехидством осведомилось дитя.

Тархун? Чувствуя себя полным идиотом, Таир тщился уразуметь, чем заслужил подобное обращение. В голове, как по заказу, всплыло описание эстрагона – многолетника из рода полыней. Отец частенько применял его узкие длинные листья в качестве специй, а также для приготовления одноименного питья – тархуна. Этот безалкогольный напиток пользовался невероятной популярностью среди мусульман и приносил стабильный доход их семейному заведению. Однако помимо названия растения было кое-что ещё… Что-то до боли знакомое, едва уловимое, скрытое в короткой паузе, что подобно дробной черте делила слово «тархун» на две равные части. И тут Таира обожгло: суффикс! Мальчонка не мог знать некоторых нюансов, присущих диалекту Китай-города, а, значит, вместо потребительского «тархун» следовало понимать дружеское «Таро-кун »! Именно так Таира называл Дзиро! Но откуда…

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?! – вскричал он, надвигаясь на ребёнка.

– Ни-че-го те-бе не ска-жу! – отчеканил тот, берясь за дверную ручку.

В три прыжка преодолев разделявшее их расстояние, Таир распахнул уже закрывавшуюся дверь и, прижав к ней мальца, заорал:

– Говори, кто тебя послал?! Дзиро у них?!

Видимо, он был страшен в гневе, так как пацанёнок немедленно разревелся.

– Отец! Мне страшно! – закричал он.

Стоило мальцу зареветь, как к нему на помощь устремился местный настоятель.

В тот момент Таир и помыслить не мог, что находится на пороге храма, а уж предвидеть, что его отправит в нокаут священник – и подавно. Во всяком случае, на лице святого отца не было и следа положенного сану смирения. Наоборот, оно дышало праведным гневом и желанием преподать урок нечестивцу, посмевшему поднять руку на невинное дитя. Таир же, оглушенный первым ударом и в предвкушении града следующих, лежал на земле и мечтал о том, чтобы его поскорее и с наименьшими потерями вышвырнули из Белого города.

Однако дёшево отделаться ему не удалось. Оказалось, что вид поверженного врага способен пробудить не только чувство превосходства, но и раскаяния. Именно в таком ключе истолковывалась сбивчивая речь святого отца, павшего перед ним на колени. Таиру было не до извинений, и в доказательство того, что они в расчете, он незамедлительно облевал священническую сутану. Это произвело на святого отца сильное впечатление. Он резко побледнел и, подобрав полы своих испачканных одежд, бросился к церковному порталу. Конечно, Таир ожидал всякого, но столь поспешная ретирада повергла его в шок. Уж не зная, чего ещё ожидать, он попытался подняться на ноги, но не тут-то было – гудевшая будто колокол голова лишила его всякой возможности управлять телом. Стараясь делать как можно меньше резких движений, Таир пополз к облюбованной ранее скамейке. Где бы он и оказался, не заступи ему дорогу чавы.

– Поглядите на этот биологический мусор, – раздался рядом насмешливый голос. – Никак отец-настоятель оставил? Надо проверить…

Почувствовав резкий рывок за волосы, Таир оказался нос к носу с говорившим. То был высокий рыжий парень лет двадцати с конопатым лицом и пытливыми лисьими