Костяк. Часть Первая. - Александр Алексеев-Торос Страница 7

– Ты хочешь спросить, забрали ли роканы детей? Нет. Забирать было некого. Ни одного ребенка подходящего возраста. По крайней мере, живого ребёнка.

– Значит никто.

– Как всегда.

Подойдя к воротам Абза уверенным движением сдвинул небольшой ставень, обнажив под ним сенсорную панель. Не задумываясь набрал нужную комбинацию. Мгновенье спустя в створке распахнулась наружу меньшая по размеру, но такая же массивная дверь.

– Смотри-ка, а я не забыл.

Абза, победно улыбаясь, указал на открывшийся вход.

– Ворота – слоеная сталь с противорадиационным покрытием. За ними, как сейчас помню, тамбур с разгрузочной площадкой, а дальше еще одна защитно-герметическая дверь и пандус, ведущий в основные помещения. Такое сооружение способно выдержать небольшой ядерный удар. Когда мы выкуривали отсюда дикарей, ворота были неисправны – запорные устройства не работали, ни в автоматическом, ни в ручном режиме. Они так и стояли с распахнутыми створками. Но дикари построили за ними укрепление – бревна, камни, куски бетона и ржавого железа. Кстати, получилась весьма серьезная баррикада. Долго ж мы её брали… Хорошо укреплённые огневые точки впереди, а сзади снайперы, бьющие в спину. Ты знаешь, что тут есть ещё один выход?

– Нет.

– А он есть. Как и у всех подобных бункеров – подземная галерея с почти вертикальной шахтой. Вот через неё-то они и делали вылазки к нам в тыл.

– Но вы, как всегда управились.

– О, это было непросто! Мы даже пытались применить газ, но оказалось, что у дикарей есть средства индивидуальной защиты. А потом роканы при помощи строительного антиграва разнесли этот завал в щепу и щебень, вместе с защитниками. Остальные пытались укрыться внизу, но не успели закрыть внутреннюю дверь – её блокировало обломками мусора. Дураки. Им нужно было держать эту дверь запертой. Всегда. А бойцов на баррикаду выпускать посменно и небольшими партиями.

Когда мы ворвались в жилые помещения – началась настоящая бойня. Дикари даже не пытались сдаваться. И этим только разозлили нас. Большая группа пыталась прорваться через аварийный выход, но мы его к тому времени вычислили и сообщили роканам. В том месте до сих пор трава не растёт.

– Да, я знаю, где это. Но слушай, если у вас был антиграв, почему сразу было его не применить?

– Не всё так просто. Сначала бункер штурмовал отряд «дальняцкой» разведки. Они здесь обследовали территорию и проводили локальные зачистки. Наткнулись на бункер с дикарями и решили, что справятся своими силами. Дикари уложили из них добрую половину. Потом подключили мою группу, но с тем же результатом. Поэтому пришлось выбивать разрешение на использование антиграва не по назначению. Когда Совет Семи дал добро, с соседнего объекта прибыл рокан-строитель со своими «руками».

– Соседнего объекта? Постой-ка, значит, это всё произошло, когда строили Храм? Но это ж было…

– Храм? – Абза облокотился о ворота, скрестил руки на животе и прищурившись смотрел на Нама.

– Значит, ты тоже веришь в эти сказки? А я-то думал, они существуют лишь для того, чтоб престарелым «дальнякам» из братства педиков проще было совращать новичков, завлекая их к своему костру страшными историями.

В ответ Нам укоризненно покачал головой.

– Ты же знаешь, мастер Абза, я не из тех, кто греется по ночам с другими мужчинами, но ТО СТРОЕНИЕ все называют ХРАМОМ.

– Нет. Это не храм. Просто башня. Или пирамида, если угодно. В храме должен обитать Бог. А тот, кто обитает в Башне, никогда им не был.

– Но роканы обращаются с ним, как с богом!

– Роканы обращаются с Ним так, как роканам положено обращаться с подобными Ему.

И Абза скрылся в темноте прохода. Его защитный костюм стал чёрным, ровно настолько, насколько черна была темнота в бункере.

***

Чернота. Чернота. Чернота. Одна чернота. Кто я? Где это всё происходит? Почему так темно? Почему я не могу вспомнить? Нет. Помню. Кажется, помню. Энка. Меня зовут Энка. Я Энка. Я… Я помню. Я вспоминаю. Но почему так темно? Почему я не могу пошевелиться? Что произошло со мной?

Жидкость в капсуле напоминала кисель, бурлила и меняла цвет от светло-бежевого до тёмно-коричневого. Когда в её глубине возникали вишневые водовороты, рокан в чёрном коконе врача, неподвижно сидевший на корточках подле капсулы, оживал и начинал что-то подправлять. О его бурной деятельности в этот момент, свидетельствовали лишь лёгкие подрагивания верхних конечностей, но и они были не более, чем атавизмом нервной системы. На самом деле, для того, чтобы контролировать оборудование, врачу не обязательно было прилагать физические усилия, даже находиться здесь было не обязательно – лёгкий шлем-обруч, со встроенным усилителем, позволял делать такие вещи на расстоянии. Однако медик начинал уставать и безусловные рефлексы потихоньку брали вверх.

– Когда пациент станет контактным?

Рокан из Службы Восстановления вздрогнул, разом встав на вытяжку. «Вот и ещё один атавизм, совершенно бессмысленный при ментальном общении» – привычно подумал он. Этана-Думузи, который в этот момент находился в своём личном отсеке, расположенном в другой части муравейника, согласно кивнул, уловив его мысль и тут же разозлился, поняв, что выглядит сейчас не менее глупо, чем подчинённый. Медик поспешил доложить:

– Уже скоро! К сожалению, нам пришлось провести процедуру кратковременного отключения. Но только на период восстановления мозга! Иначе был риск потерять большую часть информации. А вот восстановление тела займет не менее двух перстов осевых цикло-оборотов планеты – Хранитель Инструмента сильно пострадал.

– Нет необходимости восстанавливать весь организм. Достаточно того, что, жив его мозг.

– Вы хотите поместить его в ману?

– Естественно. Жаль терять такой разум, даже мятежный. И не разумно расходовать материалы и энергию на восстановления мятежного тела.

– Сколько есть у меня времени на приготовление?

– Ровно осевой цикло-оборот.

– Этого достаточно, Думузи.

Медик склонил голову (на этот раз умышленно, в знак уважения) и вновь сосредоточился на работе. Два зорких глаза, направленные на капсулу, видели сквозь мутную жидкость лишь размытые контуры находящегося там организма, однако внутренний взор отчетливо различал мельчайшие составляющие. Тело в капсуле постепенно превращалось в бесформенную массу, из которой все более чёткие очертания приобретал только мозг, вокруг которого заново формировалась черепная коробка. Однако новый череп не был непохож на прежний – глазницы и некоторые другие части теперь отсутствовали, зато появлялись иные детали, которым в дальнейшем предстояло стать вместилищами органов. Новых органов, нового организма, который внешне ничуть не будет походить на рокана Энку. Новый организм будет именоваться маной. Он станет сосудом, поддерживающим существование разума. Разума, обреченного вечно скитаться в дебрях собственного сознания. Если только не лишить этот разум собственного «Я» и не сделать частью чего-то большего.

Мембрана