Уильям Гибсон - Периферийные устройства Страница 70

– Что это там впереди?

– Трейлер Бертона. «Эйрстрим» тысяча девятьсот семьдесят седьмого года.

Год в столетии, еще более раннем, чем то, в котором она несла его по тропе, показался Недертону немыслимым, невозможным.

– Они все так выглядели?

– Как так?

– Как будто у ассемблеров испортилась программа.

– Это гермопена. Дядька, который поставил его сюда, залил все снаружи. Для тепла и чтобы вода не просачивалась. А вообще они блестящие и обтекаемые.

– Если понадоблюсь, я здесь, – сказала сзади Такома.

– Спасибо.

Флинн взялась за ручку на помятой металлической двери, утопленной в личиночную оболочку покрытия. За дверью оказалось помещение, которое Недертон помнил по их первому разговору. Зажглись маленькие огоньки, цепочками, в чем-то желтовато-прозрачном. Такое же тесное пространство, как в дальней каюте гобивагена, только ниже. Узкая кровать с металлической рамой, стол, кресло. Кресло двинулось.

– Кресло движется, – сказал Недертон.

– Хочет, чтобы я на него села. Черт, совсем забыла, как эта сволочь раскаляется.

– Сволочь?

– Трейлер. – Она поставила его на стол. – Надо приоткрыть окно.

Заскрипела рама. Потом Флинн открыла белый шкафчик, стоявший на полу, достала сине-серебристую металлическую с виду емкость, закрыла шкафчик.

– Теперь моя очередь не предложить тебе выпивку. – Она потянула за кольцо на емкости, отпила из получившегося отверстия.

Кресло снова двинулось. Флинн села в него, лицом к Недертону. Оно загудело, заскрипело, умолкло и замерло.

– Ладно, – сказала Флинн. – Так у вас любовь?

– У кого?

– У тебя с Даэдрой.

– Нет, – ответил он.

– Но была?

– Нет.

Флинн глянула него:

– Вы занимались этим делом?

– Да.

– Значит, любовь. Или ты урод.

Он задумался, потом сказал:

– Я очень ею увлекся…

– Увлекся?

– Она чрезвычайно привлекательна. Внешне. Но…

– Что?

– Я, наверное, урод.

Флинн снова глянула на него. Вернее, напомнил себе Недертон, на его лицо в планшете «Полли».

– Ладно, если ты это хотя бы понимаешь, ты уже лучше большинства здешних кадров.

– Кого?

– Парней. Элла, моя мама, говорит: чудны́х навалом, чýдных не видать. Хотя не такие уж они и чудны́е, просто заурядные.

– Я, наверное, чудной, – сказал он. – По крайней мере, мне хочется думать, я не такой, как остальные здесь. То есть там. В Лондоне.

– Но в общем, тебе нельзя было заводить с нею отношения, потому что вы вместе работали?

– Да.

– Расскажи мне.

– Про что?

– Как все было. А когда я перестану понимать, о чем ты, я тебя перебью и буду задавать вопросы, пока не разберусь.

Она глянула на него очень серьезно, но не сердито.

– Хорошо, – сказал Недертон.

101. Обычная человеческая история

Разговор с Уилфом на время отвлек Флинн от того, что она подумала про Грифа и Лоубир и во что сама не могла поверить. История его отношений с Даэдрой – такая обычная и человеческая, несмотря на кучу заморочек из будущего, – странным образом успокаивала.

Флинн по-прежнему толком не понимала, чем Даэдра зарабатывает на жизнь и как связана с правительством Соединенных Штатов. Выходило что-то вроде звезды софт-порно и одновременно перформанса, про который им рассказывали в предвыпускном классе на истории искусств, с примесью дипломатии. И еще Флинн так и не въехала, какова роль Штатов в мире Уилфа. По его рассказу выходило, они что-то вроде Коннера, только в масштабах государства и без чувства юмора. Впрочем, Флинн подозревала, что это уже и сейчас примерно так.

Из трейлера все трое отправились домой, где Дженис натушила зеленого горошка с ветчиной и луком. Ужинали за кухонным столом вместе с Леоном и мамой. Мама спросила Такому, как ее зовут и чем она занимается. Такома как-то очень ловко ответила, ничего толком не объяснив про свою работу. Флинн видела, что мама это поняла и не обиделась. Она вообще была в куда лучшем настроении, после того как убедилась, что ее не отправляют с Литонией в Северную Виргинию.

Обратно ехали таким же кортежем по совершенно пустой дороге.

– Должно быть больше машин в такое время дня, – заметила Флинн.

– Очень просто: сейчас легче перечислить, что в округе не принадлежит «Сольветре». Обе стороны дороги – твои. Из того, что «Сольветра» не купила, большей частью владеет «Мега», чем-то – частные лица, остальным – Матрешка.

– Кукла?

– Конкуренты. Так мы их называем в «ККВ». Штаб-квартира в Нассау, – видимо, туда они в первый раз вышли из будущего, как «Сольветра» в Колумбию.

Они въехали на окраину города, и Такома начала что-то говорить по беспроводной гарнитуре, заставляя конвой совершать неожиданные повороты, насколько вообще колонна такого размера может делать что-нибудь неожиданно. Видимо, цель была – подъехать к торговому центру сзади, не привлекая внимания луканов за желтой лентой, которую натянули подчиненные Томми из управы шерифа. Луканы вообще никогда не прорывались за желтую ленту, это как-то помогало им в судах. Многие даже специально получили юридическое образование, чтобы защищаться от исков, которые неизменно вчиняли им муниципалитеты. И еще они всегда протестовали молча, тоже из каких-то непонятных юридических соображений. Стоят, держат оскорбительные плакаты и ни слова не говорят, только в глазах горит злорадный огонь. Флинн грустно было думать, что люди могут так себя вести.

В городе, по крайней мере, хоть кто-то ездил. В основном, правда, сотрудники «ККВ», косящие под местных. Ни одного немецкого автомобиля. Те, кто торгует подержанными джипами, могли бы закатить шикарный корпоратив для рабочих на мексиканской фабрике.

– Ты всю жизнь рыжая? – спросила Флинн у Такомы, чтобы не думать про луканов.

– Нет. На день больше, чем работаю в «ККВ», – ответила Такома. – Пришлось обесцветить в ноль, прежде чем красить.

– Мне нравится.

– А моим волосам – нет.

– И контактные линзы тогда же надела?

– Да.

– Иначе вы с сестрой были бы так похожи, что люди бы замечали.

– Мы тянули соломинки, – сказала Такома. – Я проиграла, а не то бы она стала блондинкой. Она была блондинкой в детстве, оттого такая рисковая. Так что, может, оно и к лучшему, что не стала.

Флинн глянула на черный экран «Полли», гадая, где сейчас Уилф.

– А ты правда нотариус?

– Да. А еще дипломированный бухгалтер-ревизор. И у меня для тебя лежит бумага на подпись, чтобы превратить ополчение твоего братца из культа личности в зарегистрированную охранную фирму.

– Мне надо первым делом поговорить с Грифом. Без посторонних. Поможешь мне?

– Конечно. Советую пойти к Хуну. Там есть столик в нише, помнишь? Я попрошу его зарезервировать. Иначе ты не будешь знать, кто за ближайшей синей пленкой.

– Спасибо.

Машина остановилась за фабой, между двумя внедорожниками, из которых вылезали ребята Бертона, в черных куртках и все, кроме Леона, с «булками».

– Готова? – спросила Такома, глуша мотор.

Флинн подумала, что ни к чему не была готова с той самой ночи, когда взялась подменить Бертона. К такому не подготовишься. Наверное, как вообще к жизни.

102. Имплант

Когда Недертон подошел к палатке Тлен, Оссиан уже ждал. Под мышкой у него был футляр палисандрового дерева. Угрюмый трехосный «бентли» куда-то делся.

– Тлен у себя? – спросил Недертон.

Перифераль Флинн стояла рядом и смотрела, как он говорит. Недертон разбудил ее, если так можно выразиться, после того как Тлен позвонила и попросила привести ее на встречу.

– Задерживается, – сказал Оссиан. – Скоро подойдет.

– Что это? – спросил Недертон, глядя на деревянный ящик.

– Изначально – футляр для пары дуэльных пистолетов эпохи Регентства. Пошли внутрь.

В шатре Тлен привычно пахло отсутствующей пылью. В полутьме светились агатовые шары дисплея. Недертон придвинул периферали стул, она села, глядя на Оссиана. Тот поставил палисандровый футляр на стол. Затем театрально, с видом продавца, расстегнул бронзовые защелки, выдержал эффектную паузу и откинул крышку.

– Временно деактивированы, – сказал он. – Впервые с тех пор, как покинули колясочную фабрику.

Ящик был обит внутри зеленым фетром. В одинаковых углублениях лежали два пистолета; ало-кремовый витой узор на коротких дулах придавал им сходство с леденцами или с игрушками.

– Как они так точно вошли в гнезда?

– Пришлось переделать внутренность футляра. Надо было в чем-то их транспортировать. Не хотелось просто класть в карман, при всей уверенности, что они деактивированы. Пришлось хорошо поломать голову, чтобы их выключить, но все получилось: ассемблеры вылетели всего один раз, при тебе. Зубов отправил «бентли» к специалисту. Пришлось клонировать пять метров кожи, чтобы починить обивку.

– Лоубир они нужны, потому что их трудно отследить?

– Скорее, потому, что это оружие террористов. Не огнестрельное. Убивает не снаряд за счет кинетической энергии. Направленное роевое оружие. На языке профессионалов – «мясоед».