Александр Тюрин - Боятся ли компьютеры адского пламени Страница 8

Эх, почему он не трахнул Эльвиру? Подумаешь, усы почудились. Удачи от такого воздержания не прибавилось, да и непросто найти бабу, любительницу экзотики, которая погладив свежие рытвины на его щеках, не смоется куда подальше.

«ИМЕЮЩИЙ ЛЕГАЛЬНУЮ КАПСУЛУ ФРАЯ И НЕ ИМЕЮЩИЙ СУДИМОСТИ ПО СТАТЬЕ 21876-98 — НЕ ПОГИБНЕТ ВОВЕК», — напомнила совесть. Капсула Фрая, чип бессмертия, неизбежно уцелеет, пусть миноги с червями и сожрут самого особиста. Не судимый да не умрет.

Можно уже пожелать самому себе успехов в следующей жизни.

Чип Фрая сейчас заканчивает накопление его персональной информации и фиксирует финальную конфигурацию личного кибердвойника-джина. В момент смерти тела чип Фрая заархивирует системный журнал джина, а также «проглотит» психоматрицу, которая есть не что иное, как оцифрованная душа. Чип Фрая уцелеет при любых форс-мажорных обстоятельствах. Психоматрица будет сохранена во всей ее полноте, со всеми познающими и сознающими векторами. В клонированном теле воскреснет и будет жить именно он, прежний Данилов. Психоматрица и персональная информация сформируют в новом мозгу все то, что определяло личность прежнего Данилова. Личность образцового гольдманиста. С помощью резервной копии, хранящейся на первом гипере, будет воссоздан его верный кибердвойник.

«ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО, — с пафосом произнесла совесть, — ЕСЛИ ОСТАНЕШЬСЯ ПРЕДАН ДЕЛУ ВЕЛИКОГО КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЯ».

Все правильно, даже если эта чертова «кишка» и проглотит его чип Фрая, тот все равно будет обнаружен по сигналу вечного нейтринного маяка.

Данилов хотел было уже затихнуть, но что-то все-таки толкнуло его на дальнейшую драку — может азарт. Ему удалось прижать агрессивную «кишку» к острому краю ближайшего бака. Она заерзала и ослабила хватку. Данилов, высвободив правую руку, полоснул миногу термоножом вдоль и поперек. Из нее вышла дымка зеленоватой крови и она сдохла, куда менее мучительно, чем все ее жертвы.

Данилов выбрался из тупика и первым делом стал восстанавливать дыхание. Под водой это непросто — в легкие как будто забит рулон туалетной бумаги и полное ощущение того, что вот-вот задохнешься.

Затем надо было по новой определить, где находятся черпаки, выгребающие рыбу…

Массивный грязепоглотитель бросил странную тень, узкую и длинную. И эта чертова тень устремилась к нему. Да какая там тень. Еще одна минога. Супер-суперминога.

Судя по сопоставлению размеров, предыдущая гадина была всего лишь мальком…

Данилов плыл стилем «лягушка» через лес металлических конструкций, отчаянно удирая от монстра, который свидетельствовал о вопиющей антисанитарии на рыбной фабрике. С западной стороны аквариума как раз открылись огромные окна из диамантоидного стекла и море света затопило водный мир.

Данилов почти ничего не видел в этом сиянии и само собой не обращал внимания на информационные паутинки. Он промахнулся мимо черпаков, ударился головой о какую-то балку, водоворот втянул его в тоннель и оставил в полусферической емкости, заполненной икринками размером с футбольный мяч.

Внутри одной из них он увидел… корону. Золотая рыбка!

Красноватое сияние икринок размягчало Данилова, руки и ноги не желали больше напрягаться, он засыпал. Джин бормотал про странные выбросы нейроингибитора-бунгаротоксина, ну да отстал бы он. Мама, где ты мама?..

Золотая рыбка исполнила сокровенное желание — дала ему, инкубаторскому, маму. Впрочем сквозь сладкий сон прорывались обрывки какого-то кошмара. Зеленое тело, длинное и жирное, круглая пасть с четырьмя рядами зубов, девять глаз-буравчиков…

Потом вдруг стало очень больно, боль разрывала его грудь, сочилась щелочью по жилам. Джин что-то кричал ему, компот из разных картинок, долетая до зрительных центров мозга, превращался в какой-то цветной водоворот, до которого Данилову уже не было никакого дела. Свет съежился в точку и потух. Последнее, что он слышал, было: асфиксия, кислород — 10 % от нормы…

Когда он очнулся, то сперва почувствовал небрежные стыки металлических конструкций у себя под спиной. И то, что чешутся жаберные пластины у него за ухом — так с ними всегда при пересыхании, иной раз просто пытка. А затем увидел телескопическую клешню, которая нацеливала зонд на его нос. Ну и первым делом оттолкнул ее, хотя рука едва слушалась и скорее напоминала вареную сосиску…

— Иди ты тогда в баню. — голос поступил извне.

Данилов посовещался с джином, который сообщил, что кровоснабжение тканей в норме и серьезных органических нарушений нет, нанодоктора сейчас штопают микроразрывы в легких и стимулируют некоторые померкнувшие участки мозга.

Утопленник сел, прокашлявшись, оценил лужу, которая с него натекла, затем глянул на говорившего про «баню». Вернее, говорившую.

Тетка в оранжевом комбинезоне. Оранжевый — любимый цвет работяг. Наверное, она вкалывает здесь, на рыбозаводе.

И помещение было совершенно производственного вида, с приличной силой тяжести. Неподалеку колупалась с аппаратурой еще одна баба с влажными волосами и в таком же рабочем комбезе. У обоих физиономии красные, черты резкие — будто в два приема их выстругали. У той, что ближе, были слишком грубые ладони, которые скорее подошли бы механику с какого-нибудь допотопного атомолета, у другой чересчур широкие плечи. И никаких попыток прикрыться мимиком.

«Эх, бабоньки, как же вас угораздило оказаться столь непохожими на Эльвиру, Юкико и Зухру».

Эльвира, Юкико, Зухра. Суперконфетки.

Ну кем еще могут быть клоны третьего или четвертого поколения от каких-нибудь любимых артисток и манекенщиц времен великого Гольдманна вроде Шарон Стоун, Клаудиа Шиффер и Наоми Кэмпбелл. Кочует микрочип Фрая, эта «волшебная лампа Алладина» для джина, для персональной информации и психоматрицы, из одного тела в другое. И каждое последующее тело подвергается все большей генетической коррекции и верификации. Заодно и психопрограммированию. Во имя достижения все большего совершенства. Вот какие смелые у солариток язычки, спокойно толкуют на темы вроде альтернативной истории.

А эти краснорожие бабоньки, если и клоны, то в самом первом поколении, без всякой евгеники и верификации, никто не занимался их красотой — для трудов праведных и так сойдет. И если что-то развито в них, то не красота и генетическое совершенство, а выносливость и сопротивляемость космическим ветрам.

С одной стороны Юкико, Эльвира, Зухра и другие соларитки, с другой — фабричные тетки, разница налицо.

Значит, Главное Управление Жизненных Процессов все-таки занимается не всеобщим улучшением человеческого рода, а кастовой евгеникой и селекцией, хотя и втолковывает, что одинаково заботится о геноме каждого человека.

Еще Данилову пришло на ум, что когда-то он уже думал об этом, но потом почему-то забыл.

— Эй, любезный, ты чего задумался? Здесь тебе не Академия Наук. — сказала рукастая тетка. — Скажи нам «спасибо», утри нос и тикай.

— За что спасибо? — буркнул растерянный Данилов.

— Эй, Кац, подружка, слышь, чего он говорит? — рукастая обратилась к широкоплечей товарке. — Зря ты его вытаскивала, хоть он красавчик. А я его почто откачивала?

— Значит, это ваше хозяйство, — Данилов вспомнил свой обычный тон, которым он разговаривал с фабричными женщинами. — Это, значит, у вас кишмя кишит метровыми червями и двухметровыми миногами, которые шагу не дают ступить порядочному человеку.

— Слышь, Кац, насчет чего он лопочет? Насчет того, что У НАС кишит!

— Может, засунуть одного «порядочного человека» обратно, туда, откуда он взялся? — впервые подала голос женщина по имени Кац. — Слушай, Блюм, подружка, подхвати чего-нибудь потяжелее и трахни его по башке, а я обратно заповторю его в отстойник. Будет там усами шевелить до второго пришествия своего Гольдманна.

— Ладно, ладно, — сказала женщина по имени Блюм. — Человека сейчас от страха Кондратий хватит. А ведь он такой красавчик. Жалко будет.

— Жалко у пчелки в жопке, — отозвалась Кац и отвернулась.

— Слышь, усатенький. — сказала Блюм. — Мы тут только дерьмо чистим. Пуцфрау, понимаешь ли. Ученые твои, мудодеи, перековыряли все, понимаешь, хромосомы, слепили этих рыбин, отчего производство рыбопродуктов у нас сейчас самое высокое за все историю вселенной. Но рыбки-то гнилые, карпики эти долбаные. Может, ученым вашим липовым только в носу ковыряться надлежит?

— Послушайте, камрад Блюм, большая часть всех нежелательных мутаций — это дело нелегальных наноботов, скажите спасибо хаккерам-вредителям. — напомнил Данилов.

— «Послушайте, камрад Блюм», — передразнила Кац. — Блюм, ты не видишь, что ли, это мент, нюхач. Я как на свету его увидела, сразу поняла, что легаш.

— Ну, легавый тож человек, особенно такой симпампушный. — примирительно сказала Блюм. — Особенно, когда глазки-буравчики закрыты… Эй, усатый, а правда что вам, чистеньким клонам с обычными бабами трахаться запрещено, чтобы породу не испортить? В вас даже психопрограмма заложена: едва на бабу полезешь и сразу понос: выгребай лопатой из штанцов.