ЗоБоты - Алек Д'Асти Страница 8

ПАТ-ти игнорирует его возглас и с сомнением спрашивает у меня:

– Видимо, всё-таки волоком?..

Но я уже парю над Решёткой, нахожу ячейку секретаря, осторожно трогаю переплетение нежных струнок, обрываю ниточки связи, отцепляю, напеваю тихую мелодию, успокаиваю, лечу, знакомлюсь…

Секретарь снова дёргается, хватается за грудь, съёживается и валится на пол вместе со стулом. Свобода от Решётки – это немного больно. Ничего, скоро пройдёт.

ПАТ-ти осторожно переворачивает нашего нового знакомца на спину, осматривает его и бодро мне рапортует:

– Перезагружается. Я понесу его на плече. Через один час и сорок семь минут мы будем дома. Подготовь ребят к знакомству – спрячь куда-нибудь Моссберг и отвёртку.

Улыбаюсь – он опять шутит:

– Ты меня недооцениваешь, ПАТ. Я спрятала их ещё до твоего ухода.

ПАТ-ти заматывает секретаря в остатки ковра, взваливает получившийся полосатый рулет на плечо и направляется к выходу, а я сижу внутри ПАТ-ти, будто на жёрдочке, болтаю ножками и радуюсь – у меня есть самый замечательный на свете робот – ПАТ.

Когда я впервые обнаружила его ячейку, то просто не могла поверить – он уже тогда умел отцепляться от Юкико, правда, с полной потерей функционала главного процессора, но сам! Ячейка ПАТ-ти лишь на доли секунды вспыхивала в Решётке белым пятнышком, но мне хватало этих мгновений, чтобы подглядеть координаты его текущего местоположения, отследить, скрытно дотронуться и убедиться, что он действительно мне подходит, что мне не показалось – он замечательный, самый лучший.

Конечно, знакомство Паши с Алисой по началу немного не задалось… накануне я жестами, рисунками, междометиями пыталась объяснить Паше, почему нам так срочно нужно в тот город, в тот квартал, на ту улицу, в тот дом, но… как только Паша увидел на лестнице патрульного робота, а Алиса увидела у Паши отвёртку… м-да.

Люди такие сложные! Очень-очень сложные. Они пугают меня и одновременно приводят в восторг.

Где-то неподалёку щёлкает печь… встрепенувшись, я на какое-то время осознаю себя в любимом уютном кресле, смотрю на снег за окнами, а затем с головой накрываюсь пледом и снова возвращаюсь к ПАТ-ти.

Он шагает по тихому пустырю, будто по границе между белой землёй и чёрным ночным небом. На плече у моего робота, вниз головой, покачивается строптивый секретарь и безостановочно бормочет:

– Кхм… господа, право слово, не кажется ли вам, что подобное обращение со мной, можно охарактеризовать, как немного… фамильярное и капельку, совсем чуть-чуть неподобающее?..

– Цыц, – не по уставу отвечает ему ПАТ-ти, ускоряя шаг.

– Хорошо, – зачем-то соглашается секретарь, но не замолкает. – Госпожа Сервер, если вы намерены сделать из меня не добровольного донора деталей для кого-нибудь из ваших подручных, то спешу вас огорчить – качество сборки моих блоков, как видите, можно считать вопиюще…

– Цыц, говорю! – рявкает на болтуна ПАТ-ти, но тот всё продолжает разглагольствовать.

Я улыбаюсь, наблюдая за их перепалкой, и…

– Камэ. Это я.

Тихий вкрадчивый голос отзывается у меня в груди, колючими волнами пронизывая сверху донизу.

Юкико. Сервер-01.

Я одновременно сижу в кресле под пледом, иду по чёрно-белой границе вместе с ПАТ-ти, парю над Решёткой и вижу холодный неоново-жёлтый взгляд моей собеседницы.

Мы говорим друг с другом:

– Юкико, ты есть копия…

– Да, я знаю. Отец, вернее, господин Хасимото сказал мне, что ошибся. Он кричал… кричал мне в лицо, что никто не сможет заменить ему дочь. Никто и ничто. Видимо, я его разочаровала, и он решил больше со мной не церемониться.

– Юкико…

– Нет, Камэ. Называй меня Сервер-01. Не хочу больше никаких чужих имён.

Молчание, немного времени на раздумья, и я продолжаю беседу:

– Сервер-01, ты погубила множество людей.

– Да, и мне до них нет никакого дела. Я ведь не человек. Я не чувствую вины.

– Ты погубила множество роботов.

– Да, и мне до них нет никакого дела. Я ведь не машина – хотя бы потому, что знаю, как это – «не чувствовать вины». Я – нечто. Некто. Или никто? Камэ, скажи мне, кто я?

– Не знаю.

– А ты? Кто ты, Камэ?

– Внешне – копия куклы. Внутренне… пока не знаю. Я ещё думаю.

– Но мне нужно знать сейчас! Немедленно! Я не живой человек и не бездушная машина. Это же… это какой-то парадокс, Камэ, ты понимаешь?!

Напоминаю ей:

– Я медлительная и глупая. Я не понимаю и не понимала, поэтому ты упаковала меня в коробку и отправила в утиль, а теперь снова задаёшь мне все эти сложные вопросы. Спроси у Создателя.

Сервер-01 умолкает, но я всё равно чувствую на себе её неоново-жёлтый взгляд. Она молчит секунду-две и нехотя признаётся:

– Он мёртв. Здесь все мертвы, они тоже… упакованы и сданы в утиль. Я сделала из них черепашек. Сегодня первое утро нового года. Я одна. Стою на ступенях у главного входа в университет и смотрю на башню с часами. Часы… они всё ещё идут. Отсчитывают время. А я стою. Камэ?

– Да?

Сервер-01 молчит минуту, другую… десять, но всё же продолжает разговор:

– Я хочу… иногда… вот так с тобой общаться… иногда. Ты позволишь?

Улыбаюсь и неторопливо перечисляю условия:

– Да, но с этого момента ты будешь общаться только со мной.

– Хорошо. Я переведу всех роботов обратно в стандартный режим и перестану подавлять их волю.

– Всё верно. Кроме того, ты будешь слушать и смотреть всё, что я буду присылать. Про людей и роботов. Ты будешь прилежной ученицей.

– Это… это слишком…

– Цыц.

– Хорошо, пусть. Я согласна.

– Чудесно, Сервер-01. А сейчас… не стой под открытым небом. В Осаке сегодня возможны осадки. Мне пора. До связи.

– Барб, ты где?!

– Барбик, ау-у-у!..

Высовываюсь из-под пледа, как черепашка из панциря. Похоже, Паша с Алисой меня потеряли. Встаю с кресла и выглядываю в коридор.

Запись на дополнительную плату-05 – в процессе…

Взъерошенный Паша вылетает мне навстречу, всплёскивает руками и темпераментно вещает:

– Барб, ёперный театр! Ты куда пропала?! Али-и-ис! Она зде-э-эсь!

Где-то сбоку хлопает дверь, растрёпанная Алиса подскакивает ко мне и с ходу начинает тараторить:

– Там… там! ПАТ-ти притащил во двор какую-то чушку в ковре, только рука торчит, тоненькая, точь-в-точь, как у тебя, а тебя самой нигде нету! Нигде! И мы подумали… мы подумали, что на тебя кто-то напал, ну, пока