Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов Страница 8

— Вот-вот. Один ветер в голове.

Я полез в карман и достал визитку. Черный плотный картон, золотые буквы. В моем бизнесе личные контакты — это все. Поэтому с поклоном вручил: «RAZIN, ANTIKVARIAT I ARTEFAKTY». Полюбовавшись визиткой, сударыня Фрэй спрятала ее где-то поближе к фундаментальной груди и еще раз вздохнула:

— Да, таких мужчин сейчас мало. Даже среди наших. Мельчает порода.

Вторя ей, через борт перегнулся самый шебутной гоблин и заорал:

— Мы не поняли, ять! Найденыч-нах, что за базар? Ты хочешь пиво-врот отнять⁈

Я отвесил поклон даме и полез в кабину. Времени скоро шесть, а у меня дома еще шаром покати. Кстати, когда пиво буду покупать, надо и себе чего-нибудь у Хаджи на вечер взять. Не хочется голодным спать ложиться.

— Поехали, Наваха. Очень хочется до заката уложиться.

Снага кивнул, выжал педаль и грузовик заревел, разгоняясь. Опустив стекло со своей стороны, зеленорожий водитель ткнул пальцем в огромную кнопку радиолы и в кабине загремело:

— Я в точиле по проспекту, ять-ять-ять! Зажигаю как умею, ять-ять-ять! Эй вы, чиксы, подходите, ять-нах-врот! У брателлы отсосите, нах-врот-йоп!

Знакомо. «Бляди с района», местная группа. На городском фестивале три года назад отметились грандиозной дракой с другими доморощенными рэперами. По итогам год потом записывались в подвалах и старались не высовываться. Их всерьез собирались грохнуть. Не за песни, а за чужую разбитую аппаратуру. Но потом как-то разрулили, и теперь вся шпана в округе слушает исключительно их матерные поделки. Потому что — свои, классово близкие. И живут рядом, если песня не понравится, можно во двор плюнуть через невысокий забор.

— Не ссы-врот, Найденыч. Все успеем, ять, клык даю.

Так под орущие хрипучие колонки мы и выкатили с территории автомастерской.

* * *

Хозяйка в гости заглянула ближе к десяти вечера. Нет, обычно она вообще по съемным углам не ходит, внучку посылает. Но тут явно вся улица успела поднять волну «опричники приходили, забор сожгли, избу по бревнышку раскатали, квартиранта на его же кишках повесили». Хотя — последнее вряд ли. Я среди аборигенов на хорошем счету. Собутыльников к себе не вожу, морду соседской собаке не бью, шпану матерно не облаиваю. Я — добропорядочный господин, который в силу ряда личных проблем и общей рожи лица не живет за рекой, в центре. Ну и дела веду в основом с разной специфической публикой, которая не любит фотографироваться и мелькать перед софитами.

Усадив Марфу Вадимовну за стол, налил чай, расставил плошки с вареньем. Шахтерка — место специфическое. Можно что угодно найти. Разве что кроме огнестрела. С этим товаром стараются не связываться. За Авалонскую дурь можно заполучить «чирик» на каторге. Но — вовремя покаяться, проплатить через родню облегченный режим содержания, поделиться информацией или еще как прогнуться. Глядишь — через четыре года ты уже на поселении. А за паршивый пистолет — вплоть до пожизненного. Или сразу на кол, если ствол где-то уже успел мелькнуть.

Так вот, когда народ бодро с междометиями волок мебель к грузовику, я успел по дороге прибарахлиться. Ничего особенного. Постельное белье, ящичек с разносортной посудой, войлочные тапки. Ну и то, другое, по мелочи. Когда молодой кхазад добыл расчесочку, разгладил бакенбарды и начал сборку кровати, всей толпой скатался в продуктовый. Выдал желанное пиво, отсчитал честно заработанные монеты, и Наваха меня обратно подвез. Грузовик он с приятелями явно у кого-то из родни арендовал. Зато буду знать, если опять что-то тяжелое возить придется.

— Рад вас видеть, Марфа Вадимовна. Что к чаю больше нравится: мед или варенье? Сразу хочу предупредить, все брал у Хаджи, поэтому съедобное, но не домашнее. За домашним надо будет отдельно сходить.

— Тогда лучше мед, Илья Найденович. Мед к нему с юга везут. Нигде по дороге не разбавляют.

Наверное. Ценник за крохотную стеклянную баночку — три деньги. Если кто и покупает — так про запас, зимой во время простуды съесть.

Мы пили чай с крохотной седоволосой бабушкой, обсуждали жаркую летнюю погоду, поднявшиеся цены на электричество и вечные пробки на Кузнецовском мосту. Стабильное развитие города принесло ожидаемые плоды — рост среднего благосостояния простых граждан Государства Российского. Что почти сразу вылилось в увеличение личного автопарка и затруднение дорожного движения, особенно в пятницу вечером.

Наконец, когда общие темы закончились, хозяйка жилья аккуратно уточнила у меня, стоит ли ей опасаться возможных проблем:

— Люди говорят, опричники к вам в гости заглядывали.

— Да, было дело. Я утром наведался за карточным долгом к покойному заместителю начальника милиции, господину Варенцову. Какой-то недобрый человек проломил ему ночью голову, вот меня и взяли в оборот. Чужой следователь был, важный такой. Всю подноготную проверил, по минутам жизнь разобрал и отпустил по итогам. Не под подписку, нет. Совсем отпустил. У властей ко мне вопросов нет. А служивые — что с них взять. Прибежали, перетряхнули все. Даже суп во дворе разлили, крамолу искали.

Старушка участливо покивала. Ее первый муж был «медвежатником», гастролерил по центральным земщинам, пока в поезде не прибили с очередной добычей. Второй супруг — этот уже бухгалтером работал. И вроде нормально, только еще до моего появления в Кемерово утонул зимой. Тело нашли, а вот документы конторы — нет. С той поры Марфа Вадимовна замуж и не выходила больше. Подняла детей, в люди вывела. Сама жила рядом с Правотомской железнодорожной станцией, на западе Нахаловки. Скупала дома у разорившихся семей, ремонтировала и сдавала потом. Штук восемь я точно знаю, может и больше. Жильцов подбирала более-менее приличных. В одном как минимум кто-то из родни местного участкового квартирует. Ну и я тоже снимаю, практически в центре местного одноэтажного крестьянско-пролетарского сообщества. На Третьей Нагорной. Задний двор огородика выходит на дамбу и озерцо. Пацанва там рыбу ловит или пытается на Крутом Ручье удачу за хвост подергать. Зато у меня и телефон в избе, и банька маленькая, и гараж. Бывший хозяин переехал в Юргу, за длинной деньгой. Оставив хитромудрую защиту на всех сараях.

— Хорошо. Рада, что так обернулось, Илья Найденович. Пойду я, не буду вас сильно задерживать. И так засиделась допоздна.

Хозяйка откланялась, я же убрал со стола, почистил зубы и стал укладываться. У меня теперь новая кровать. Новый широченный матрас, застеленный свежим бельем. И проблема, о которой завтра буду размышлять. Потому что я почти на сто процентов уверен, откуда торчат уши обрушившихся на меня неприятностей. Теперь надо будет решить, как именно я