Вадим Панов - Поводыри на распутье Страница 9

– Бутылка воды, а на остальные – «Премиум-4».

– Какая колонка?

– Третья.

Кассирша сгребла наличные, но, кинув взгляд на монитор, нахмурилась:

– Надеюсь, проблем не будет?

– Проблем? – не поняла девушка.

– С вашими друзьями.

– С какими друзьями?

Матильда округлила глаза, а затем, сообразив, подняла взгляд на окно и похолодела: Патрицию окружила группа мотоциклистов.

Если верить истории, первые команды байкеров появились на Земле еще в двадцатом веке. «Ангелы Ада» в Штатах, «Ночные Волки» в России – продолжатели дела до сих пор рассказывают легенды о тех группировках. Однако Большой Нефтяной Голод нанес удар в самый корень байк-движения – цена на топливо взлетела на недосягаемую для обычного человека высоту, и мощные мотоциклы, еще вчера бывшие королями дорог, встали на прикол. Затем начались смутные времена Нефтяных войн, затем все промышленные мощности были брошены на производство мобилей – с их помощью экономика начала отползать от пропасти. Повсеместно внедрялся электрический транспорт, а люди занимались элементарным выживанием, пытаясь приспособиться к новым реалиям. Долгое время мотоциклы попросту не выпускали, обходились мобилями и дешевыми «табуретками». Однако, по мере того как цивилизация выходила из коллапса, многие известные фирмы, особенно принадлежащие независимым корпорациям, вернулись к производству мотоциклов, причем не только дешевых, на батареях Ллейтона, но и мощных машин на двигателях внутреннего сгорания – появился спрос.

Байк-движение возродилось. Сначала как времяпрепровождение одиночек, а затем и в том самом виде, о котором рассказывали легенды благословенного двадцатого века. Точнее, с небольшими поправками на изменившиеся реалии.

В Москве появившиеся команды назвали вагонами. Почему? Теперь уж и не вспомнит никто, но имя прижилось, и, независимо от территории, никак иначе байкеры себя не называли. В Шанхайчике основным считался вагон «Нефритовых Драконов», в Аравии тон задавали «Бедуины», в Кришне – «Раджи», в Занзибаре – «Черные Звезды»… но это только крутые, а всех не перечислишь. По Болоту каталось три вагона, представители одного из них, носящего гордое имя «Warriors of The Swamp», в просторечии – свамперы, как раз и окружили Пэт.

– Неожиданная встреча, да?

– Не сомневалась, что мы увидимся, – в тон ответила Пэт. – Москва маленькая.

Карбид, лидер вагона, хмыкнул:

– Опять одна?

– Как видишь.

– А на мое предупреждение – плевать?

– Ты ведь предупреждал, а не приказывал.

Среди десятка свамперов, подкативших на станцию вместе с вожаком, прошелестел нехороший гул. И парни, и сидящие за их спинами боевые подруги смотрели на нахалку… без агрессии пока, но весьма неодобрительно. Спокойным, даже безразличным, остался лишь один из них – Рустам, второй человек в иерархии вагона.

– А если бы я тебе приказал? – осведомился Карбид.

– Вот тогда бы мне было плевать, – с хорошо сыгранным спокойствием ответила Пэт. И невинно поинтересовалась: – Но ведь ты не приказывал, так?

Свамперы вновь заворчали, но прицепиться Карбиду было не к чему: девчонка его никак не оскорбила. Вела себя дерзко, но границу не переходила.

– Язык у тебя длинный.

– Какой есть.

Откровенно говоря, Карбид и сам был не рад, что докопался до Пэт в их первую встречу. Девчонка оказалась не из простых: катается на «Судзуки Плутон», одевается в безумно дорогую натуральную кожу, а не практичную и дешевую синтетику, да и ведет себя, словно королева. У самого Карбида тоже настоящий байк – «Ямаха Гепард», такой же был у Руса, но им далеко до машины, в маркировке которой присутствовали буквы «S» (двигатель форсирован по уникальной технологии «Шаттл») и «Т» («трансформер»), – игрушки для верхолазов и каперов высокого полета. Как раз сейчас алая машина завершала трансформацию, превращаясь из спортивного байка, на котором водитель и пассажир едва не лежали на животе, лицом вперед, в изящный «чоппер» с классически изогнутым рулем и комфортной вертикальной посадкой, позволяющей чуть откинуться назад.

Впрочем, не только Карбид обратил на это внимание: все свамперы с завистью следили за происходящими с «Плуто» изменениями.

– Классная машина, – вздохнул кто-то.

– Мне тоже нравится, – высокомерно бросила Пэт.

Уточнять, что один «Судзуки Плутон 9TS» стоил примерно столько же, сколько весь парк вагона, не требовалось.

Такие машины можно было встретить на корпоративных территориях: в Сити, Царском Селе, но Пэт жила на Болоте, и наличие у нее супердорогого байка вызывало понятное удивление. В какой-то момент Карбид подумал, что по недосмотру наехал на дочку или внучку главаря какой-нибудь канторы, и ждал недружелюбных гостей на предмет разобраться. Байкер не трусил, но перспектива вражды с бандитами Карбида не прельщала. Потом он узнал, что Пэт – Патриция – единственная дочь Кирилла Грязнова, совладельца известнейшего в Анклавах антикварного дома «Шельман, Шельман и Грязнов». С одной стороны, стало легче, купец – это вам не бандит, но при этом Карбид узнал, что ни одной из болотных кантор Грязнов дань не платит. Что хочешь, то и думай. В общем, по всему выходило, что Пэт лучше оставить в покое. Но отступить Карбид не мог, чтобы не потерять лицо перед своими: свамперы, несмотря на громкое название, были вагоном молодым, Карбид только приступал к созданию мощного клана и трепетно относился к моральному климату внутри команды. А потому решил воззвать к разуму проклятой нахалки и уговорить ее присоединиться к вагону. Или хотя бы признать его авторитет.

– Пэт, в Анклаве не катаются поодиночке.

– Запрещено?

– Не рекомендуется. Москва разбита на сектора, и каждую дорогу держит определенный вагон.

– МКАД свободен.

– Тебе так кажется.

– Мне не кажется. Вагоны договорились об этом много лет назад. И транзит по любой радиальной трассе не возбраняется, иначе бы вы так и сидели на Болоте…

– Кстати, Сретенка находится на нашей территории, – счел нужным уточнить Карбид.

– Рада за вас.

Вот что с ней делать? Вроде и не хамит, а посылает вполне откровенно. И в глубине карих глаз пляшут веселые огоньки. К счастью, видны они только собеседнику.

– Одиночки в Анклаве не выживают.

– Я попробую.

– Даже детишки верхолазов сбиваются в вагоны.

– На то они и детишки.

Рус хмыкнул. Карбид бросил на помощника быстрый взгляд, но тут же вернулся к девушке:

– Мы, свамперы, людей уважаем. Окажись на моем месте бедуины, твой байк уже бы горел, а тебя…

– Ты мне угрожаешь?

– Патриция, я пытаюсь донести до тебя простую мысль: чтобы жить в Анклаве, нужно иметь сильных и надежных друзей.

Карбид любил произносить эту фразу. После многочисленных репетиций он довел качество высказывания до совершенства, слова в его исполнении звучали весомо, производя на слушателей неизгладимое впечатление. Впрочем, с действительно серьезными слушателями Карбид еще не сталкивался и теперь убедился, что подачу реплики надо шлифовать и шлифовать: Пэт осталась равнодушной.

Более того, она отвернулась от Карбида и велела подошедшей подруге:

– Матильда, заправь бак.

Та, сообразив, что следует подчиниться, молча вставила пистолет в горловину и надавила на рычаг. Девчонка, сидящая за спиной Рустама, громко прокомментировала:

– Зачем им мужики? У них и так все хорошо.

Чем вызвала смешки и улыбки приятелей, но Карбиду – Пэт прочитала это в его глазах – высказывание девицы не понравилось.

«У тебя есть планы?»

Впервые она подумала о том, что поведение вожака байкеров может иметь несколько объяснений. Пэт знала, что нравится мужчинам, и умела пользоваться своими козырями.

Тем временем Матильда заправила мотоцикл и надела шлем.

– Нам пора, – мило улыбнулась Пэт. – Пока.

– Увидимся, – глухо пробурчал Карбид. – И помни: в следующий раз тебе придется дать окончательный ответ. – И совсем тихо, для себя, добавил: – Ты вышла на улицу, метелка, а здесь неважно, кто твой папаша.

Район Сретенки не подвергся столь значительной перестройке, как остальные территории Москвы. Здесь не появились дополнительные уровни мостовых, бросающие на старые камни вечную тень, не выросли долговязые и безликие бетонные коробки, и уличная реклама не мозолила глаза с привычной наглостью и напором. Можно сказать, что Сретенке удалось сохранить дух Старого города. На ней расположилось множество лавок, в которых продавали штучный, уникальный товар, сделанный человеческими руками: здесь находились мастерские чеканщиков и резчиков по дереву, настоящих художников и гончаров. А рядом, через дорогу, машинисты продавали программы для «балалаек» и самое современное железо для «раллеров», модифицировали коммуникаторы и предлагали ворованные базы данных. Лавки знахарей и травников соседствовали с приемными дипломированных врачей и первоклассных пластиков. Прошлое и настоящее причудливо сплелись на Сретенке, порождая странное будущее. Место это отличалось от всех остальных улиц Анклава Москва, выделялось из их ряда, и ничего удивительного не было в том, что именно на Сретенке расположился московский офис антикварной компании «Шельман, Шельман и Грязнов».