Станислав Шульга - Джем-тестер Страница 9

— Можно сказать и так. Хотя… тут все равно остается масса вопросов. Опять же не знаю насколько верны другие слухи, но говорят, что Грач возглавлял компанию, разрабатывавшую дублирующие системы надежности для кластеров Си-Джея. Гейткиперы вели переговоры о передаче технологий, но он отказал и они купили его на корню. Все эти вещи вполне идут в русле с тем, чем являются «дельфийцы». Возможно, какие-то фундаментальные знания о природе виртуальности и собственные разработки в области надежности систем позволили ему создать артефакты, снабженные искусственным интеллектом, работающим как джем-тестер.

— Это вам рассказала Эрика?

— Это не важно, кто мне это рассказал. В любом случае Грач вычистил из депозитариев всю официальную информацию. Хорошая работа. Ни одной фотографии, никаких намеков на родственников, любые реальные имена.

— На Магистрали не знали его реального имени?

— Это другой мир. Там тебе дают другое имя. Там начинается другая жизнь. И там лучше других понимают, что такое информация, в особенности личная.

— Тем не менее всем известно, что под ником «Медный Гвоздь» скрывается Эрика Мортон.

— О ней писали в желтой прессе еще до того, как она пошла в школу. Дочь известного отца и не менее известной матери. Тут уже никакие симулякры не помогут. Грач был человеком другого уровня. Хороший профессионал, которого так называемый «цивилизованный рынок» выдавил на улицу. Если отсечь мобильные дивизионы корпораций и хакерские кланы, то остальные магистральщики — такие как Грач. Они либо отторгнуты системой либо отторгают ее. Среди них вопрос о том, кем ты был в прошлой жизни — это полнейший моветон. Можно сильно схлопотать, если задавать такие вопросы в каком-нибудь магистральном кейдже. Так что для меня нет ничего удивительного в том, что о нем толком ничего не знают. Эксперт по надежности означает и обратное — профессионал в части организации катастроф. Ценный человек, если учесть, что очень многие мальчишки-хакеры на Магистрали не умеют организовывать многоходовые операции. Они знаю слабые места в пэо, в компьютерных системах, но не умеют ломать другие вещи. Компании, производственные системы. Людей. Грач умел.

— Почему Эрика отдала его вам?

Дядя Коля ушел на Магистраль после того как сжег пятнадцать лет в искренних попытках создать что-то. В результате остался ни с чем. Система съела все с потрохами, как активы, нарабатывавшиеся годами, так и отношения с близкими и партнерами. Первые не простили ему недостатка внимания, вторые — потерю статуса и коммерческие провалы. Все что у него осталось это его навыки и опыт. И еще — желание попробовать на прочность стабильность этой системы, глобальных принципов, на которых стояла эта машина. Проверить на прочность ее надежность стала одновременно и главной навязчивой идеей и главным мотивом его поступков. Он чувствовал ее слабые места, но не имел возможности проверить это на практике. Быть может только это и держало его на плаву все эти годы, что он провел на трассе.

Так Игорь думал о нем до того, как получил его последнее письмо.

Используя свои знания о фондовых рынках и возможности джем-тестера Грач спровоцировал четыре кризиса средней тяжести, сорвав куш общей суммой пятнадцать миллионов евро. Описания последовательностей действий, по организации обвалов на фондовых рынках Юго-Восточной Азии говорили о том, что это далеко не предел для джем-тестера. Приводимые им расчеты показывали, что консолидированные усилия трех джем-тестеров и дюжины системотехников высшего класса могли бы запустить тенденции, катастрофические для региона в масштабе континента.

То, что Грач сделал вначале хорошо укладывалась в уравнение его жизни. Пятнадцать миллионов не являлись пределом. При желании он мог взять на порядок больше. Попутно помяв бока тем, кто вывел его за скобки большого бизнеса и прессовал на Магистрали. Читая первую часть письма дяди Коли, Игорь думал примерно в таком ключе. Слишком часто в своих монологах дядя Коля использовал термины «система», «иерархия», «большие деньги» и «пищевые цепи». Слишком часто он бурчал про тех, кто сидел наверху и тех, кто играл по правилам тех, кто сидел наверху. Слишком часто, чтобы подумать о том, что Грач мог поступить иначе.

Вместо того чтобы наверстывать упущенное, зарабатывать миллионы, играть в графа Монте-Кристо и ломать основы системы, он создал «дельфийцев».

Прогностические алгоритмы джем-тестера Грач использовал для написания операционных протоколов «дельфийцев». С самого начала они планировались как личные оракулы. На рынке кибер-арта уже существовали такие произведения искусства. Нечто среднее между красивой картиной и медитативным инструментом. Некоторые действительно использовали этих «оракулов» для личного совершенствования. Но по сути «дельфийцы» являлись маяками, позволявшими джем-тестеру знать о том, кто является текущим хозяином. Всю вычислительную и коррекционную работу выполнял протогон. Для отслеживания действий владельцев джем-тестер использовал алгоритм «набегающей волны». Этот алгоритм подразумевал сбор информации не о владельце «дельфийца», а о его окружении и с помощью нее воссоздавал «очертания» владельца. Это позволяло, в частности, избежать «информационных воронок», по которым знающие датамайнеры отслеживали повышенный интерес к определенным персонам или явлениям. Протогон рисовал путь, «информационное дао объекта» и прогнозировал экстремумы, которые могли быть как катастрофическими событиями, так и благоприятными стечениями обстоятельств. Определив пространственно-временные характеристики экстремума джем-тестер подключался с управляющим контурам Си-Джея. Последнее оставалось загадкой для Игоря. Точки подключения к контурам управления охранялись техниками Холма как золото Федерального резерва Штатов. Как протогону удавалось обходить защиту в течении почти десятка лет он так и не смог понять. Грач об этом ничего не написал в своей записке. Вполне вероятно, что протогон, конструировавший основы виртуальности, знал о слабых местах системы больше чем кто или что бы то ни было. Сетевая байка о первых джем-тестерах, ушедших в сеть вполне могла оказаться правдой. Если учесть способности этих «эй-ай» к самообучению, то их возможности на просторах виртуальности были практически безграничны.

Ударный авианосец, переоборудованный под тренировочную базу для дельтапланеристов-любителей. Если бы профессионала-системотехника спросили мнение о таком использовании протогона, то аналогия скорее всего была бы похожей.

Игорь не раз размышлял над этим. Несмотря на количественную разницу в возрасте и качественную в жизненном опыте, все-таки что-то он смог понять. В этом шаге Грача перемешалось сострадание к дальним своим, глубокая ирония по отношению к высоким технологиям и простой вывод о том, что систему нельзя изменить с помощью того, что является ее неотъемлемой частью. Протогон создал одну из функциональных основ системы — виртуальность Сайберглоба. После этого его главной функцией стало обеспечение устойчивости тех структур виртуального и реального миров, в которые он включался и разрушение того, что угрожало их стабильности. Не имея такой составляющей как «мораль» и система «жизненных ценностей» он при любом раскладе попадал в распоряжение человеческого сознания, суетного и обеспокоенного проблемами дня сегодняшнего. Даже будучи включенным в высшую ступень управленческой иерархии «эй-ай» не обладающий личностью, становился игрушкой в руках своих хозяев.

Продав протогона большим ребятам, Грач отдавал им в руки «оружие победы» и четыре юго-восточных кризиса, которые он заварил, стали детской шалостью по сравнении с тем, что они могли организовать такие ребята.

Став на путь зарабатывания миллионов с помощью послушного кибернетического «раба лампы» он все равно рано или поздно оказался съеден более мощными структурами. Грач знал, что ему не хватить времени и ресурсов в борьбе с их динамикой.

Стереть джем-тестера с жесткого диска ему не позволила элементарная хозяйственность. Глупо выбрасывать полезную вещь, даже если ее нельзя использовать по назначению.

Он решил создать «дельфийцев».

Нельзя изменить правила игры для всех. Можно дать возможность нескольким десяткам избежать ненужной боли, лишних страданий и преждевременной смерти. Сто двадцать восемь возможностей избежать опасностей и найти себя. Сто двадцать восемь маячков в беспокойном море жизни. Сто двадцать восемь шансов поверить в то, что существуют другие правила игры, которые определяются не человеком, а силами, стоящими над ним.

— Почему Эрика отдала его вам?

— А как вы думаете?

— Контроль… «Дельфиец» — это тоже система контроля… Конечно же! Судя по образу ее жизни, она не переносит контроль в любой форме. Вполне логично, что она отказалась от такого подарка.