Фантомные боли железных грифонов - Анастасия Орлова Страница 9

Полковник выдернул из руки следователя приготовленный для него стул и, усевшись на него верхом, поближе к экрану, сцепил пальцы в замок, упёрся локтями в полукруглую спинку. Его сопровождающий отошёл к стене, присел у стола очкастого парня. Следователь и Хидден остались стоять рядом с полковником.

— Итак, — кивнул полковник, переведя взгляд на задержанного, — Хидден, верно? Буду называть тебя Ден, если ты не против.

— Я против, — спокойно ответил тот и получил от следака незаметный тычок под рёбра.

— Ничего. — Взгляд глубоко посаженных светлых глаз полковника был сухой и хрусткий, словно крепкий морозец. — Мне так удобней.

Полковник перевёл взгляд на экран, тот мигнул и выдал картинку: спутниковый снимок города.

— Это Творецк шесть лет назад, когда он был научным городком с населением в две тысячи двести человек. Среди них — учёные, их семьи и обслуживающий персонал.

Картинка отползла влево, справа появился ещё один снимок.

— А это Творецк сейчас. Позавчера, если быть точным. Присмотрись, Ден.

Хидден сделал шаг к экрану, переводя удивлённый взгляд с одного снимка на другой. Так измениться город мог только в случае, если его перестраивали. Шесть лет назад у него были прямые, словно расчерченные по линейке, улицы, ровные прямоугольники зданий, квадраты скверов и детских площадок. Сейчас его снимок больше походил на схему московского метро до Конца света: по центру — широкое кольцо, словно главная улица. В его середине — нечто многоугольное. Здание? От него через кольцо тянутся кривые, извилистые улицы и переулки, вдоль которых — что-то, напоминающее каменные нагромождения, маленькие и побольше, отдельные и сросшиеся друг с другом в целые гряды. Дома?

— Что скажешь? — спросил полковник.

— Правая похожа на раковую опухоль, — брякнул Хидден.

Следователь за его спиной беспокойно заёрзал, но полковник одобрительно хмыкнул:

— Почти. Шесть лет назад на Творецк упал метеорит. Особых разрушений не наделал, как и шумихи. Сам камень раскололи и убрали, кратер заровняли. А потом обнаружили, что в этом месте проклюнулось неизвестное науке растение. Вызвали биологов, начали изучать. «Benedicat acutifolia»… В народе — «блазнополох». Слышал?

— Наркотик?

Полковник кивнул:

— Наркотик из него тоже делают. «Чёрные фармацевты». Но основное применение (и единственное законное) — лекарство, останавливающее рост злокачественных клеток. Гораздо эффективнее и безопаснее химиотерапии. Уникальное растение, которое погибает, стоит только вывезти его из Творецка. Если вывезти в горшочках с творецкой землёй, проживёт дня два, но ни расти, ни тем более размножаться не будет.

Для изучения этого феномена в город направили ещё партию учёных, теперь уже военных. Прибывшие ранее биологи плотно занимались benedicat acutifolia. Рос он быстро: дважды в неделю приезжала машина от государственной фармацевтической компании, забирала сырьё. Тем временем у людей в городе начались психические отклонения: приступы паники, галлюцинации, неврозы. Это списывали на действие benedicat acutifolia, хотя исследования показали, что в свежем, необработанном виде растение безопасно. Тем не менее многие отказались там работать и покинули Творецк.

А потом военные учёные обнаружили в иллювиальном почвенном горизонте слой неизвестной плесени, простирающейся, как грибница, по всему городу. Эта плесень прорастала во всё: в дома, фонари, даже в мебель и технику. Ведущий учёный группы, доктор нейробиологии Катриса Стельман, — на экране появилось личное дело с фотографией женщины за пятьдесят, со светлыми волосами и стальным взглядом льдисто-голубых глаз поверх узких прямоугольных очков, — установила, что мицелий этой плесени имеет много общего с нейронами человеческого головного мозга. Пугающе много общего. И предположила, что эта плесень может быть разумной формой жизни.

Была собрана ещё одна группа учёных, но в Творецк они уже не попали: вокруг города выросли (да-да, прямо из земли) столбы, генерирующие уже известное тебе силовое поле Творецка.

Итак, спустя два года после падения метеорита город оказался полностью закрыт. Все наши попытки установить контакт провалились. На тот момент в нём проживало чуть меньше тысячи восьмисот жителей. — Полковник вздохнул, отпил глоток воды из предложенного ему стакана. — Столбов с силовым полем там два круга. Между ними — шлюзовая зона. Туда четыре раза в неделю приезжает фура, разгружает продукты. Город пропускает её за первый круг. Фура забирает паллеты с benedicat acutifolia и списки вещей, которые запрашивают жители. Одежда, что-то ещё по мелочи… Восемнадцать месяцев назад среди этих списков обнаружилась кодировка, которую использует на специальных заданиях «Альфа».

Экран вновь мигнул, и на нём появилось личное дело сурового темноволосого мужчины с квадратным подбородком. «Инвар Сагаль, 27 г.р. от Конца света, в.о., женат, детей нет» — значилось справа от фотографии. Дальше шла информация об образовании и службе и пометка, что в 65-м году от Конца света Инвар получил ранение, а после госпиталя его отправили в отпуск, из которого он не вернулся. Пропал без вести вместе с женой, — предположительно, в районе Творецка.

— С нами связался Инвар Сагаль, боец «Альфы», — подтвердил догадку Хиддена полковник. — На протяжении четырёх месяцев мы продолжали получать от него информацию. Не так много и часто, как хотелось бы, но хоть что-то… — Полковник вновь глотнул воды. — Да ты сядь, Ден. В ногах правды нет.

Следователь неохотно приволок Хиддену стул.

— Сагаль подтвердил, что эта плесень действительно разумна. Город разумен, потому что она в нём повсюду. Техника там работает только та, в которую пророс этот гнилец, любые сигналы глушатся. Людей он слышит, умеет как-то выбирать себе нужных и заманивать их за силовое поле. Вот как тебя.

Связным звеном между Городом и его жителями служит некто «Медиум», как будто способный «слышать» волю Творецка. Хотя тот и сам вполне чётко её выражает: отращивает дома и мебель в них, генерирует электричество и собственный микроклимат, как в парнике… и убивает неугодных. Да-да, Ден, это всё правда, я не сошёл с ума. И не надо так смотреть. Впрочем, сам скоро всё увидишь. — Полковник помолчал, почесал худым сильным пальцем седеющую бровь. — Мы полагаем, что Творецку в первую очередь нужны нейроучёные: слишком уж много их там исчезло. Предположительно, Инвар попал туда только потому, что оказался в одной машине со своей женой — нейробиологом Поланой Сагаль.

На экране появилось новое личное дело, и у Хиддена смутно засосало под ложечкой, и словно сквознячок пробежал сзади под воротником.

Тонкие резкие черты, высокие бледные скулы, холодный умный взгляд, чёрное, чуть вьющееся каре. Красота сверкающей на солнце кромки прозрачного льда, острия заточенной катаны, поймавшей солнечный блик: пронзительная, хищная и в то же время — хрупкая.

«Полана», — мысленно повторил Хидден, и имя терпким