Массандрагора - Безродный Иван Витальевич

Иван Безродный

Массандрагора

Посвящается молодости

В поисках рая вы не пропу́стите ад…

В самом начале апреля у Богдана родилась дочь, уже вторая. Они, как водится, широко отметили это в офисе, и Пашка хорошенько нагрузился спиртным. И хотя банкет можно было и продолжить, он пересилил себя и незаметно улизнул – на завтра скопилось много работы, хотя он вовсе не был уверен, что примется сегодня за нее. Доковыляв до станции метро, принял решение освежиться на ее пандусе, выкурив еще одну сигаретку – для полного счастья.

Он привалился к железной опоре, глубоко вдохнул и непослушными руками вытащил смятую пачку «Winston». В очередной раз вспомнилось его позорное бегство из магазина Алины. Это же надо было так лохануться! Хуже некуда. Позорище. Лучше никому не рассказывать.

Первую сигарету он умудрился сразу же сломать, а вторая все никак не хотела поджигаться. Все это словно говорило: «Бросай, бросай курить!», но подлые водочные пары делали свое дело. Пашка ругнулся, снова вдохнул и продолжил безуспешно щелкать зажигалкой.

– Разрешите, я помогу!

Он увидел перед своим носом размытое пятнышко шевелящегося огонька.

– Мм? – Мотая головой, Пашка поднял взгляд и с трудом сфокусировал его на невысокой и очень полной девушке-готессе – в татуировках, с ирокезом, густо разрисованными черной краской глазами, бровями и губами, в кожаной куртке и почему-то светло-голубых джинсах. Куртка, несмотря на довольно прохладную погоду, была расстегнута, и Пашка не без труда прочитал надпись на ее ожидаемо черной футболке: «Покажи мне свою задницу, и я скажу, кто ты».

– О, преогромное сенькс! – манерно поклонился Пашка и, причмокивая, с шумом затянулся. – А вы тут, барышня, по делам или как?

– По делам, – задорно повела плечами незнакомка. – А ты?

– А я с работы иду, – икнув, сообщил он.

– Хорошая у тебя работа, я посмотрю. А хочешь, я тебе что-то на ушко скажу? – предложила воительница, придвинувшись к нему вплотную.

– Не-а! – насторожился Пашка. – Не очень-то… ваще-та…

– И все же! – настойчиво произнесла девушка и вдруг с силой обхватила Пашку за шею.

– А ну пусти! – зашипел он, почувствовав терпкий запах пота незнакомки.

– Погоди, милок, одну минутку, и все пройдет…

Стоило удивиться, наверное, довольно нестандартному для гота словечку «милок», но Пашка не успел, вдруг почувствовав легкий укол в шею. Он с силой оттолкнул девушку, и та чуть не упала.

– Ты чего это?! – заорал он.

На них стали оглядываться.

– Извини, извини, это сережка у меня такая колючая, – с невинным видом залепетала девушка. – Не обижайся, ладно?

– Да пошла ты! – Пашка кинул сигарету и рассерженно пошел к входу в вестибюль.

Эскалатор практически сразу успокоил его. Мерное гудение и неторопливая езда внушали безмятежность и даже некоторую умиротворенность. Впрочем, это все могло быть и действием безмерного количества водки, а потому расслабляться не стоило. Так можно было и вниз навернуться, сломав себе шею. Пашка схватился крепче за поручень. И что теперь требовалось от пассажира? Правильно, не совать под него пальцы.

Переведя дыхание, Пашка пригоршней пригладил непокорные вихры. Поднимающиеся на соседнем эскалаторе девушки с интересом посмотрели на него, но, заметив его ухмыляющееся лицо, захихикали и тут же отвернулись. Пашка запоздало показал им язык.

Молодые особы женского пола часто засматривались на этого статного четверокурсника – худощавого шатена чуть выше среднего роста, спортивного телосложения, с небольшой головой и несколько мелкими чертами лица. Многие отмечали его курчавые волосы, мягкий взгляд серых глаз, детские ямочки на щеках, но при этом мужественный, почти квадратный подбородок.

Пьянки-праздники у Пашки случались не часто, но двумя-тремя рюмками никогда не обходилось, в этом-то и заключалась его извечная проблема. В конечном итоге положение спасал лишь знаменитый «автомат», доводящий своего хозяина до квартиры в целости и сохранности. Впрочем, на этот раз хозяин был достаточно адекватен.

Загодя подготовившись, Пашка косолапо перепрыгнул последнюю ступеньку эскалатора, уже готовящуюся распластаться и нырнуть вниз. Посвистывая, он пробежал мимо тетки-дежурной в будочке у стенки, в последний момент по-хулигански хлопнув ладонью по ее пластмассовому колпаку. Эта самая тетка частенько дрыхла на своем рабочем месте, развалившись на алюминиевом стульчике, что всегда вызывало у Пашки определенное недовольство – разве не в ее задачи входило обеспечение безопасности пассажиров питерского метро? Люди будут ноги ломать, а ей хоть бы хны? Как цены на проезд поднимать, так это они завсегда пожалуйста, а как…

Не окончив свою гневную внутреннюю тираду, Пашка завернул за угол к платформе и еле успел прошмыгнуть в уже закрывающиеся двери поезда. Он с облегчением плюхнулся на свободное место между толстым потным дядькой с газетой в руках и теткой средних лет в огромных очках и смешной шляпке. Тетка держала в руках большую электронную книгу с женским романом, выведенным на экран воистину гигантским шрифтом. По незамысловатому сюжету стандартный Леонсио обещал сладкую порцию любви очередной Хуаните. Поезд с шумом начал набирать скорость.

Ну, пьянка пьянкой, а работа, причем любимая работа, свободного времени Пашке не оставляла. Даже в таком состоянии. От «Горьковской» до «Спасской» всего две остановки, но этого было достаточно, чтобы обдумать последние дизайнерские изменения в компьютерной программе, над которой Пашка и его товарищи корпели последний год. Заказавший ее клиент обещал неплохие деньги за все это, а кредит, взятый на покупку всякой офисной всячины, ждать не хотел, да и аренда поджимала. Вот выйти бы в плюс…

А спрашивается, кто просил снимать рабочее помещение на «Горьковской»?! Можно было на проспекте Большевиков – сущие копейки! Да, конец города, далековато ездить… некоторым. Но он же, Пашка, живет именно там, а его родная тетя-хозяйка обещала скидку, и комната там больше, и микроволновка уже была, а…

Поняв, что в очередной раз отвлекается от дела, он с досадой потер лоб и попытался вспомнить точное расположение элементов управления в главном окне программы. Что-то в нижней части экрана было не то, неудобное совсем, это казалось очевидным. Но что именно? Может, если вот эту кнопку переставить туда, а этот ползунок – правее, а еще лучше – сделать его шире и изменить цвет, то тогда… Нет, в нетрезвом состоянии представить себе кнопочку на новом месте было несколько проблематично, это факт.

Но ведь есть же удачные дизайны, действительно красивые, свежие, неожиданные. Говорят, все новое – это хорошо забытое старое. При желании такие элементы можно найти даже в старинных, классических вещах, той же архитектуре Санкт-Петербурга. Вот хотя бы то здание на Каменноостровском проспекте, в котором работала Она. Вензеля над главным входом – тому пример.

Пашка представил эти самые вычурные вензеля, но перед его взглядом вскоре оказалась Она, какой он Ее обычно видел. Наверное, будь у него хоть капелька писательского таланта, он написал бы о Ней рассказ. Или даже повесть. Например, с такими строками: «Она приветствует вновь вошедшего в магазинчик. Она грациозно пробирается меж стоек с дорогими часами и маленьким ключиком открывает необходимую секцию. Она что-то жарко говорит, вдохновляя хмурого и неуверенного посетителя на дорогую покупку. Она с милой улыбкой выдает товар. Какой красивый бантик на коробочке!» – А вот еще: «Едва войдя в салон, Она снимает коротенькую шубку и кружится, демонстрируя свою стройную фигурку: вот я, мол, какая!» – или: «Она шушукается о чем-то с другими девушками, работающими в салоне, и затем они весело смеются».

Но разве другие девчонки сравнятся с Ней? Ее белокурые локоны, волнами падающие на плечи округлых очертаний, тонкая шея, высокая грудь, осиная талия и точеные ножки – все это было пределом совершенства и мечтой поэта, как говорится. А ее чувственный рот, белая кожа, четко очерченные темные брови? Грация рук, словно у балерины, даже простой наклон головы сводит с ума, не говоря уже о…