Анатолий Шиян - Выбор Страница 10

Похоже, что все это может служить объяснением нашей текущей политики, постоянного запаздывания и торможения реформ во всех областях социальной жизни! Конечно, для однозначного вывода необходимо провести детальное исследование, — но это направление заслуживает на внимание минимум в качестве „рабочей гипотезы“, которая объясняет многое из нашей текущей политической жизни. А если учесть, что в Советское время в „аппарат“ — в сферу государственного, партийного и гражданского управления — набирались преимущественно именно такие типы людей (потому что именно они наиболее прогнозируемы, именно они наилучшие исполнители, которые никогда не выйдут „за рамки“, именно они стремятся быть „как все“, именно в них сильно развит корпоративный дух и т. п.), и что весь этот „аппарат“ остался на своих местах, — то эта рабочая гипотеза не является такой уж невероятной!

А. Мороз и Н. Витренко являются амбициозными политиками — для них весьма большое значение имеет как сама карьера, так и собственное движение по ней (потому что они оперируют компонентами информации Топ и Отн, и поэтому не только видят иерархическое строение социальных групп, но и себя самих, — то есть свое собственное место в этой иерархии). А вот для В. Горбулина характерно отсутствие карьеризма и сосредоточенность только на „выполнении дела“.

Как характеристические приведены лишь только те маркеры, которые описывают стиль работы А. Мороза, Н. Витренко и В. Горбулина именно как политиков, точнее — как типы личности…

Тип личности А. Мороза определен как <П-Отн(С-Топ> (РАЦИОНАЛЬНЫЙ, ЭТИЧЕСКИЙ, ИНТУИТИВНЫЙ, ИНТРОВЕРТ). Свою деятельность он направляет либо на сохранение существующей организации структуры власти — причем интерпретирует это как изменение соотношений между конкретными социальными структурами и институтами. А. Мороз неуютно чувствует себя при изменении „правил игры“: когда он сталкивается с неожиданными ситуациями, то он либо пытается свести их к старым, либо ищет людей, которые помогут ему оценить ситуацию и выработать новое решение (достаточно вспомнить постоянные апелляции его к депутату В. Носову, которого А. Мороз использует как „эксперта по регламенту“). А. Мороз не умеет самостоятельно разрабатывать новые логические цепочки („системы доказательств“) и довольно плохо представляет себе границы их применимости (поэтому выработка программных документов — это, как правило, всегда „коллективный продукт“). Не умеет говорить на уровне идей, — всегда говорит только о „конкретике“ и стремится все свести именно к ней. Он любит и умеет доводить начатое дело „до конца“. Умеет сосредотачиваться на выполнении многих дел одновременно. А. Мороз умеет самостоятельно разрабатывать „стратегические“ планы на будущее, — но для упорядочения „тактических“, сиюминутных задач ему требуется сторонняя помощь.

Любит, когда обращают внимание — на него (но сам стремится „до времени“ оставаться „в тени“). Всегда правильно „видит“ („по лицу“) реакцию собеседника и знает, что „на самом деле“ думают о нем и как „на самом деле“ воспринимаются окружающими его слова и действия. Любит и умеет проявлять свои эмоции и свое отношение к собеседнику. Сам попросить умеет, но от других — требует доказательств. Не делит людей на „своих“ и „чужих“ (стремится проявлять заботу обо всех — одинаково). Поскольку А. Мороз является ИНТУИТОМ, то не удивительно, что он легко удержался от искуса получить „из рук“ Президента Л. Кучмы орден „Ярослава Мудрого“ — в отличие от В. Черновола (СЕНСОРИКА: все мысли которого сосредоточены „на себе любимом“ — как и у всех представителей этого типа!).

Не в состоянии продуктивно работать в конфликтной ситуации (при „склоке на работе“). Для него „типно“ работать со сравнительно небольшой „командой“ („штабом“), члены которой „курируют“ определенные направления: А. Мороз стремится лично сводить воедино все предложения от членов команды (поэтому и речи себе готовит, как правило, — сам, лишь опираясь на подготовленные другими материалы).

С использованием полученных нами результатов (см. нашу книгу) легко назвать типы личности людей и способ представления информации, которые будут наиболее понятны для А. Мороза: именно эти люди и именно такая информация играет решающую роль на принятие им тех или иных решений (также легко назвать типы личности, которые подвержены соответствующему влиянию уже со стороны А. Мороза). Точно так же легко назвать типы людей, к мнению которых А. Мороз прислушиваться не будет просто по той причине, что информацию они подают как раз в таком виде, который „неприемлем“ для А. Мороза (технология коммуникации в таких условиях описана в нашей книге).

НОРМАТИВНОЕ общение — когда не возникает необходимости в обработке новой информации: такой режим коммуникации характерен для самого собственно проведения текущей политической деятельности, имеющей место, например, при общении А. Мороза с большими массами народа (заседание Верховного Совета, посещение трудовых коллективов, митинг и т. п.). В таких условиях А. Мороз очень хорошо (и, главное, — адекватно!) представляет себе желания и нужды больших групп людей (более того: он воспринимает их „как самого себя“, — и в его случае такое ощущение верно!). А такие большие группы людей, в свою очередь, всегда готовы использовать его советы и следовать его лозунгам (а он предлагает их в области этики (отношений как между людьми, так и между социальными структурами), гуманности и морали). В общении с людьми ровен: воспринимает большие группы людей как „единую массу“, единый объект. Людьми же воспринимает довольно неровно: в обществе имеется разброс мнений о нем (правда — не весьма значительный). Именно вследствие этих причин А. Мороз удержался на должности спикера несмотря на то, что более чем половина депутатов парламента периодически высказывала недовольство его деятельностью (но стоило А. Морозу начать говорить — и он остался на должности). Приведенное в этом абзаце — следствие апробированной математической модели для описания коммуникации при нормативном общении (когда не возникает необходимости в выработке нового режима управления и в коллективном освоении новой информации)…»

Мишель хлопотала на кухне. Она любила время от времени готовить что-либо сама. Такая работа ее успокаивала. Руки автоматически выполняли работу, а мысли текли спокойно и выстраивались в один ряд. Ожидание еды, сопровождаемое вдыханием вкусных ароматов, волнующе будоражило воображение, не давая сегодня сосредоточиться целиком на мыслях о работе.

Собственно, это был один из вариантов отдыха, — она такое времяпрепровождение использовала уже несколько лет в случаях, когда необходимо было достичь определенного «рассеивания» внимания. Когда необходимо было посмотреть на дело как-бы «расфокусированно и размыто», когда нужно было суметь рассмотреть не только сам интересующий ее объект (точнее — обдумать интересующую ее совокупность фактов), но и все то, что его окружает. Как специалист высокого класса в каратэ она знала, что пристальное разглядывание противника — это путь к поражению.

То же самое было и теперь. Ей нужно было обдумать сложившуюся ситуацию. Нужно было определить, как соотносится полученная информация с общей картиной ведущегося расследования.

На ужин она пригласила только полковника Риббока. Во-первых, нужно было дать, так сказать, «ответный» ужин. Во-вторых, — и это было главное, — Мишель знала, что часто именно разговор помогает ей упорядочить аргументацию, что именно в разговоре ей часто удается сформулировать наконец те мысли, которые она уже продумала на уровне «внутренней речи». А полковник Риббок был, как она уже убедилась в прошлый раз, весьма подходящим слушателем для этого.

Ужин она готовила уже третий час…

Полковник пришел в классическом сером костюме. Его худую шею обвивал коричневый в крупную кофейную полоску галстук, — Мишель впервые видела его в галстуке. В руках он держал небольшой букетик цветов. Цветы были полевые.

— Сегодня я также решил отдохнуть. — сказал он, переступая порог и протягивая ей цветы. — В 20 минутах езды отсюда есть лесок, — просто лесок, безо всяких там дорожек или скамеек. Я люблю в нем гулять. Такие прогулки возвращают мне бодрость. Я как бы сбрасываю с себя накопившуюся за неделю усталость. А цветы я собрал на поляне, — есть там одна, почти в середине ее растет сосна. Это удивительно — на поляне, среди лиственного леса, — и вдруг канадская сосна. Небольшая, с реденькими ветвями, — будто ловит солнышко, будто боится пропустить хоть один его лучик.

Мишель взяла цветы, прижала их к лицу и вдохнула. Она постояла так несколько секунд, затем опустила их вниз и улыбнулась. Потом пригласила полковника в дом.