Будем как боги - Рой Олег Страница 10

Он вышел на трибуну, которая для него была, пожалуй, высоковата; опустил микрофоны ниже и оглядел галдящую толпу. Этот звук напоминал ему море, накатывающее на пляж родного Нью-Гемпшира.

Под его взглядом гул толпы умолкал, пока не стало совсем тихо.

Данте Габриэль Шот, претендент в кандидаты в Президенты от левого крыла Демократической партии, мысленно улыбнулся: «Я заставил море притихнуть».

– У меня есть впечатление, что нас дурят, – сказал Данте. Народ безмолвствовал, хотя некоторые закивали. – Нам постоянно рассказывают о кризисе, о том, что нужно затянуть пояса. Пенсионная система обанкротилась, люди, всю жизнь копившие на старость, умирают в нищете в хосписах. Почти четверть населения безработные. Стоит ли верить Линдси Грему, когда он говорит о кризисе? Я был во Флориде и видел множество верфей, строящих шикарные яхты. Я видел двухсотметровую яхту, строящуюся по заказу одного из лидеров фармацевтической отрасли – она на двадцать метров длиннее эсминца «Зумволт»!

О том, что яхта строилась по заказу хорошего друга Данте, Гарри Фишера, Шот предпочел скромно умолчать. По сути, это было не важно. Как и весь этот митинг. Как и все, что будет потом.

– Да и к самим «Зумволтам» есть вопросы, – продолжил Данте. – Это очень дорогие корабли, как и новейшие авианосцы, которых мы уже построили четыре штуки. И они, мягко говоря, не очень эффективны. В Министерство обороны закачивается почти четверть доходов бюджета, но, в случае войны, по мнению многих аналитиков, этот флот нас не защитит! Наши вооруженные силы безнадежно устарели перед русскими и китайскими образцами. У нас нет ни гиперзвуковых ракет, ни подводных дронов, ни планирующих блоков. Наше ПВО – оружие позавчерашнего дня.

Но разве это останавливает мощнейшую коррупционную спайку между военно-промышленным комплексом и Министерством обороны? Или, может, их заботит наша безопасность? Нет! Не было в истории большей коррупции, чем та, что царит в сфере нашей обороны. Даже вавилонские сатрапы – невинные дети в сравнении с нашими кочующими из армии в политику, а оттуда – в транснациональные корпорации наследственными демократами!

Толпа загудела.

Ободрившись этим, Данте продолжил:

– С горем пополам, нам, я имею в виду нашу Демократическую партию, удалось сделать медицину общедоступной. Клиническое лобби сопротивлялось всеми конечностями. Естественно – у них отняли возможность выжимать из больных американцев последнюю копеечку. Вы знаете, что сам я занимаюсь этим вопросом. Вы поверите мне, если я скажу, что каждый цент на эту программу, на программу, от которой, как показал двадцатый год, может зависеть жизнь каждого из нас, приходится буквально выгрызать? Тогда, как военные носятся с идеей войны против Кореи – как будто мало им нашего позора в Афганистане, Ираке, Сирии?

Не скрою: в моей партии есть такие, кто задумывается о разделении США на «маленькие эффективные государства». Они говорят, что Атлантика и Пацифика прекрасно проживут без, как они выражаются, «балласта». Но разве вы – балласт? Мне дорог каждый штат, даже те, где всегда голосуют за наших оппонентов. Я вижу ваши глаза, ваши честные лица, и хочу, чтобы все мы жили в совсем другой стране. Пусть у нас не будет баз за рубежом. Они нам не нужны. Нам не нужно НАТО, которое ничего не может противопоставить Китаю и России. У нас есть огромная, богатая Америка, и ее граждане заслуживают того, чтобы жить так, как они хотят!

Не дайте себя обмануть! Завтра к вам приедет Линдси Грэм, которого с восторгом примут те, для кого величие Америки заключается в праве влезать во все новые и новые авантюры за тридевять земель; послезавтра – мой оппонент, Пит Бутиджич, который расскажет вам, что русские и китайцы мешают нам спать с кем хочешь и курить марихуану. Не верьте им! Они – популисты. Они превратили нашу политику в болото, и упорно тянут за собой страну. Сделайте правильный выбор на праймериз! Я не обещаю вам, что решу все проблемы. Проблемы копились годами, их нельзя решить за пару минут. Но я обещаю вам, что мы с вами сделаем Америку, пусть не великой, но богатой и комфортной! Мы заслуживаем лучшего!

Толпа взорвалась овацией.

Данте был доволен: больше этого ему не сделать, но и не надо.

За кулисами его ожидала помощница:

– Сэр, к Вам посыльный.

– Посыльный? – удивился Данте. – От кого?

– Он не говорит, – ответила его темнокожая ассистентка. – Я выяснила лишь, что зовут его Джон Фицджеральд, и он – выпускник Весткост менеджмент.

Данте улыбнулся. Он ждал этого.

Джон Фицджеральд тоже был темнокожим, пожалуй, даже черным, как антрацит. Волосы его были уложены в дреды – старомодную прическу, популярную при президенте Обаме. Обама с дредами не ходил, но определенная часть молодых афроамериканских демократов ассоциировала эту прическу, вызывающую ассоциации с Медузой Горгоной, именно с ним.

«Небось, и рэп слушает, – про себя улыбнулся Данте. – Съешь сам свой обед, врагу отдай свой ужин; такой, какой ты есть, системе ты не нужен».

– Это от Гарри? – в лоб спросил Данте, забирая у Джона конверт.

Тот ощерился в тридцать два замечательных зуба:

– Да, от него, сэр.

– И какой у тебя номер? – поинтересовался Данте, вскрывая конверт.

Он знал, о чем идет речь, но не знал точную дату. Хотя и предполагал, что это будет шестое июня.

– Триста восемьдесят девять, сэр, – продолжал улыбаться афроамериканец, – как у Вас. В смысле, тоже одиннадцать – на моем курсе.

– Я понял, понял, – ответил Данте. – Хм… Шестого июня? Не очень удобно, но такие предложения игнорировать нельзя. «Это не просто роща, сынок».

– Что, сэр? – не понял Джон.

– Цитирую Отцов-основателей, – ответил Данте. – Я, конечно, буду, Гарри может в этом не сомневаться.

– Спасибо, сэр, – обрадовался Джон.

Данте потрепал его по плечу:

– Ты в какой партии состоишь?

– А по моей… хм… по цвету кожи не понятно? – удивился Джон. – В Демпартии, конечно. Раньше был либертарианцем, потом перебесился.

– Это мне знакомо, – сказал Данте. – Сам таким был. Вот что, если хочешь сделать партийную карьеру – я дам тебе рекомендации. Подойди к моей помощнице, она все оформит. Только я сначала дам ей указания, что нужно срочно поменять в графике моих выступлений. Подождешь?

Третье июня 2026 год

Борис все еще чувствовал себя неважно – в тот вечер, когда он решил испробовать свою лабораторию, он, вероятно, не слишком аккуратно подошел к вопросу техники безопасности. Хорошо хоть, на следующий день была суббота, его законный выходной – с утра его лицо выглядело так, будто Бориса всю ночь жалили пчёлы, а в горле першило, словно они после этого там решили сделать улей.

Болезнь оказалась банальной желтой лихорадкой, точнее говоря, ее новым штаммом с ультракороткой инкубацией и осложнением в виде ОРЗ.

Ничего хорошего, но и ничего смертельного – в конце концов, он ведь мог склепать что-то похуже, особенно после полубутылки вискаря.

Целую неделю симптомы лихорадки проявлялись во весь рост. Борис и не думал оставлять работу – кашлял, чихал, шмыгал носом, пил лекарства и продолжал эксперименты.

О результатах этих экспериментов он и спешил доложить мистеру Фишеру на очередном пятничном брифинге:

– Сэр, – сказал он, прокашлявшись после приветствия, – в дополнение к уже переданным Вам материалам, хочу доложить, что я еще усовершенствовал Янус-РНК. Теперь при вторичном заражении период до начала инфекционной… а-ап-чхи… простите, – активности снизился до двух часов. То есть, при передаче вируса от нулевого пациента к первому, а-а-пчхи… извините еще раз, скорость заражения растет. У меня пока нет данных по второму и последующему поколениям, но, кажется, скорость с каждым новым заражением будет только повышаться.

– Интересно, – отметил Фишер, – я немедленно заражу… тьфу ты, доложу об этом нашим заказчикам. Впрочем, они и так уже в Вас влюбились, ознакомившись с результатами, предоставленными Вами ранее.