В шаге от Рая - Кретова Варвара Страница 10

Бот вел его к стене, соединявшей этот купол с соседним – там отчетливо проступал проход. Именно из него послышался шорох.

Говоров застыл, отвел фонарик в сторону, вглядываясь. Светлый силуэт мелькнул и пропал.

– Жека?

Шелест в динамиках. Разведбот просканировал пустоту, выдав на монитор коммуникатора мутную тень в центре – кто-то или что-то двигалось сюда. Говоров уже потянулся за оружием, когда в динамиках, наконец, отчетливо послышалось шипение и голос:

– Саня! Иди сюда, говорю!

– Трофимов, я тебя почти пристрелил! – Говоров перешагнул через разведбота и направился к товарищу. Крошечный красный огонек повис, не замеченный.

– Иди сюда, говорю. Я тут тако-ое нашел! Ты точно обалдеешь, – Трофимов развернулся и, прихрамывая, направился назад.

– Ты хромаешь, я с собой ремкомплект взял.

Жека отмахнулся:

– Ерунда, я подлатал… Ты знаешь, я как жахнулся сюда, сразу вспомнил фотки, которые миссия «Прометей» добыла – эти не то стрекозиные глаза, не то сооружения. Вспомнил, как ты бесился из-за статьи… как там его…

– Филатова… – это был научный оппонент Говорова.

Он считал, что космическая археология – ересь, едва ли достойная называться наукой. Потому что археология предполагает изучение исторического прошлого объектов, у которых это самое историческое прошлое есть. А какое историческое прошлое у каменюки, даже болтающейся где-то в космосе? Космическая археология в его статье – это «обычная планетология, приправленная пафосом и несостоявшимися амбициями неудачников, грезящих о всемирной славе первооткрывателей».

Даже сейчас, едва вспомнив содержание статьи, Говорова передернуло, а в груди расползалось едко-горячее пятно.

– О, Филатов… Точняк. Так вот, я пока падал, заметил, что сооружения строго на север ориентированы, что грани этих сот одинаковые.

– У пчел они тоже одинаковые на вид, – отметил Александр, оглядываясь по сторонам.

Они миновали помещение за помещением. Кое-где с поверхности пробивался тусклый коричнево-красный свет. Кое-где гладкие плиты пола оказывались покрыты слоем песка. Душа ликовала – это сооружение построили разумные существа! «Вот Филатов захлебнется! Пусть хоть галстук свой сожрет, ничего не попишешь: вот они, доказательства внеземного разума!». И сделал несколько снимков. Приблизил стык плит и тоже сфотографировал.

Жека шел, чуть волоча ногу и опираясь на палку – вырванный рычаг рулевого наконечника. Говоров хмыкнул.

– … Вот именно, на вид, – продолжал, захлебываясь Жека, – я поэтому и пошел замеры сделать.

– А я думал от кислотного дождя прятаться.

– И от него тоже… – Он внезапно остановился: – Слушай, ты так говоришь, будто не рад, что я доказал твою гипотезу!

Говоров засмеялся:

– Тебе показалось, я рад.

– Смотри у меня, а то не покажу ничего.

Говоров уже и сам увидел.

Они вошли во внутренние помещения. Здесь были более низкие, но такие же сводчатые потолки, почти не было пыли. По периметру тянулось нечто наподобие пультов управления – небольшие овальные «блюдца» замерли в воздухе на гибких держателях, словно древесные грибы.

– Это ж какого роста они должны быть, чтобы работать за такими операторскими пультами? – Жека уже присел за одно из нижних «блюдец», попробовал дотянуться до соседних. При его росте в метр девяносто, он едва смог коснуться перчаткой основания стойки. – Это какие надо руки иметь, а? Может, легенды о великанах не врут? Может, первые люди были правда гигантами? – не унимался Женька. – Интересно, а где мониторы у них?

Он всегда был фантазер. Удивительно, как он вообще пошел в инженерное.

Говоров достал фотоаппарат, сделал панорамную съемку. Очень удачно, что Трофимов оказался в кадре, сразу понятен масштаб помещения. Разведбот терся у ног и продолжал мигать красным.

– Чего это он у тебя? – Жека кивнул на небольшой аппарат.

Говоров пожал плечами:

– Пыль, наверное – забился.

Наклонился к боту, выключил его и небрежно сложил, закрепив на панели нарукавника. Подумав, вытащил второй бот и активировал его. Новый аппарат, просканировав пространство, отправил на коммуникатор данные о пустотах за стенами операторского зала. Говоров огляделся в поисках дверей во внутренние помещения. Но ничего, кроме шахты, ведшей отвесно вниз, не обнаружил. Трофимов уже стоял у ее края:

– Скорее всего, это подъемник… – предположил, рассеянно дотронувшись до шлема, будто, забывшись, хотел почесать в затылке. – Странно, что никаких креплений или фиксаторов нет. Если есть механизм, то по идее, он должен как-то работать.

– А если в основе, например, какая-то энергетическая установка?

Трофимов посветил фонариком внутрь:

– Метров пять глубиной. Вижу дно. Сухое, гладкое.

Говоров направил внутрь шахты разведбота. Тот, спустившись, снова дал красный предупреждающий маячок и отправил расшифровку на коммуникатор археолога.

– Там Т-образный коридор. Два рукава идут на север и на юг соответственно, упираются в какие-то пустоты. Третий тянется на восток, и на поверхность. От него могут быть ответвления в другие части здания… – Говоров посмотрел на школьного товарища: – Отправим разведчика?

– Давай посмотрим, что там за пустоты на севере и на юге, – предложил Трофимов. – Получается, они связаны с этой операторской, здесь за стенами тоже пустоты. Может, речь о какой-то емкости. Или это диспетчерская местного аэропорта. Тогда в этих пустотах, готов поспорить, инопланетные летательные аппараты. И твой Филатов сдохнет от зависти, – Жека просиял.

Говоров обиделся:

– По-твоему я все это затеял, чтобы утереть нос Филатову?

Жека уже закреплял трос к одной из операторских стоек, засмеялся:

– По тому, как ты заводишься, сразу видно, что да… – Он подошел к краю шахты. – В момент устной речи подсознательное превалирует над сознательным. Парапра́ксис Фрейда! – Он поднял вверх указательный палец, обтянутый толстой перчаткой. – А Фрейд фигню не скажет!

И соскользнул вниз прежде, чем Говоров успел что-то возразить и напомнить о поврежденной ноге. А через мгновение Жека уже крякнул, приземляясь. Присвистнул:

– О-фи-геть… Говоров, тебе на это точно стоит посмотреть.

Александр уже приземлился рядом, проследил за взглядом товарища и присвистнул следом: огромное панно, наподобие древних барельефов в египетских гробницах. Вот крохотные эмбрионы помещаются в коконы. Вот они превращаются в людей. Вот десятки людей, вышедших из своих коконов, оказываются на плато. Над их головами – звездное небо. Вокруг них – космические корабли. Часть людей уже загружены в них. Другие ожидают своей участи.

– Не похоже, чтобы это было добровольным расселением, тебе не кажется? – Жека указал пальцем на ошейники и связанные руки.

И над всем этим, доминируя – гигантское восьмилапое существо с круглой головой.

– Это скафандр такой? – неуверенно предположил Жека.

– Это паук такой…

– О-че-шу-еть.

В самом деле, существо, руководящее процессом размножения и выращивания гуманоидов, их распределения и рассылку, словно бандеролей, было огромным пауком.

– А что, существование разумных арахноподов уже доказано? – Женька иронизировал.

Говорову было не до смеха: как воспримет научный мир, что человечество выращивалось пауками? В каких целях? Зачем было расселение…

– Может, они из гуманистических соображений? Ну, типа мы – самая устойчивая форма разумной жизни, руки-ноги – это удобно, и красиво, в конце концов… Особенно…

– Жека, заткнись, а? Дай подумать…

– А чего такого? Чего ты посмурнел? Ну, паучок. Или у тебя арахнофобия? Жаль, не знал раньше, когда в летний лагерь вместе ездили, я б тебя потроллил…

Говоров вспылил:

– Трофимов, помолчать ты можешь, ну хоть пару минут, а?!

– Да пожалуйста. Попросил бы нормально, чего орать-то, – Жека обиделся, отвернулся, поковылял по «южному» коридору дальше. Разведбот поскрипывал шарнирами перед ним.

Говоров остался один. Направив фонарик на панно, он изучал его мельчайшие детали, пытаясь понять атмосферу, ухватить те сигналы, которые могли бы подсказать, что именно происходит на нем. Этот паук – это аллегория? Или это не паук, а какое-то другое существо…