Байки из ада (сборник) - Анин Аркадий Страница 10

– Это завещание вашего дяди и прилагаемые к нему документы, письма адвокатов, брокеров и нотариальные справки, – поспешил прокомментировать бумаги худосочный очкастик.

– Ничего не понимаю. Какой дядя? Какое завещание? – выпалил недоумевающий Глеб.

– Вот, поэтому я и оставил вам записку, чтобы иметь возможность всё пояснить. Обычно для вручения такого рода грамот мы приглашаем клиентов в офис. Но в вашем случае… вы у нас, так сказать, вип-клиент… вот здесь, здесь и здесь надо поставить подпись, – продолжал молодой человек, кладя перед ошарашенным Глебом не менее увесистую стопку из всевозможных приёмо-передаточных актов. Когда Глеб по русскому обычаю, не читая, поставил подписи на всех листах, из кожаного портфеля появилась ещё одна бумага.

– Вот, осталось подписать акт выполненных работ с нашим вознаграждением, и с официальной стороной будем считать – покончено.

Услышав слово «вознаграждение», Глеб принялся внимательно изучать документ. Дойдя до цифры: две тысячи шестьсот долларов США, Глеб вопросительно посмотрел на очкарика. Тот, ничуть не смутившись, пояснил:

– Это оплата наших услуг и услуг наших американских коллег по обеспечению юридического сопровождения документов на предоставление вам права вступления в наследование второй очереди.

Вконец запутав собеседника, помощник адвоката ткнул пальцем в нижний правый угол.

– Вот здесь распишитесь.

Глеб убрал его руку с листа.

– Вы мне ничего не объяснили, а хотите получить от меня подпись на оплату каких-то услуг. Да и денег таких у меня сейчас нет.

– Это не важно. Оплата должна произвестись в десятидневный срок. Дорогой Глеб Иванович! Я официально сообщаю, что ваш дядя, граф Ланской, скончавшийся одиннадцатого мая прошлого года в Лос-Анджелесе штат Калифорния, США, оставил завещание, в которое, наряду с другими претендентами, включил родственников по линии сестры в России, если таковые объявятся. Если – нет, вышеуказанное наследство будет перераспределено между другими наследниками в Соединённых Штатах. Наши американские коллеги обратились к нам. Мы подняли церковные записи, затем записи ЗАГСов, и выяснили, что из всех ныне живущих в России родственников, вы – единственный наследник второй очереди, то есть – прямой потомок.

Глеб знал от матери о своём дворянском происхождении и о существовании родственников за границей. Но после октябрьского переворота следы их были утеряны, а мама, живя в опасное время, никогда не пыталась их разыскивать и напоминать кому-либо о своем дворянском происхождении, предусмотрительно выправив его на крестьянское и сменив фамилию с Ланской на фамилию мужа. Однако для Глеба было приятным откровением, что его американский дядя не забыл о корнях, оставшихся на родине.

– Спасибо, дядя! – поблагодарил он кого-то на небесах. – И что в завещании?

Адвокат вынул из портфеля пластиковую папку, из неё – бежевый листок, и зачитал:

– Российскому претенденту завещан двухэтажный дом в Лагуна-Бич в штате Калифорния, США… – В права собственности вы вступите, прибыв на место, и передав документы в Регистрационную организацию Графства. Вот на него документы. Вот фото, – указывая на кипу бумаг на столе, закончил своё выступление стройный джентльмен в дорогом костюме.

Глеб, взял фотографии.

С разных ракурсов, демонстрируя все свои достоинства, ему улыбалась их с Настёной несбыточная мечта – большой особняк под красной черепичной крышей. Фасадную стену мечты увил роскошный виноград. Чуть поодаль виднелась гладь белокаменного бассейна, а за ним – бесконечная синева безбрежного океана. Лужайка перед домом, а позади – целый лес из платанов и пальм…

Вдоволь налюбовавшись роскошью свалившегося с неба богатства, Глеб вернулся на землю и перевёл взгляд на ожидающего его подписи адвоката.

– Давайте акт. Я подпишу.

Сегодня Глеб не шёл домой. Он летел. Однако, при подлёте, сменил курс и направился в ресторанчик «Храм луны», что на Воздвиженке. Жене такую новость нехорошо было озвучивать без звона бокалов.

Заказав столик на двоих, он зашагал по Кисловскому, и через Брюсов переулок вышел прямо к своему дому.

Насти дома не было. Отперев дверь, он прошел в комнату, достал из папки пакет документов, вытащил из них фотографии дома, копию завещания, и регистрационные документы. Ещё раз полюбовавшись удивительным пейзажем, положил фотографии с завещанием в новый большой конверт, конверт засунул в папку, папку положил на секретер, облегченно вздохнул, разделся и залез под душ. Из-за шума льющейся воды он не услышал, как пришла Настя.

А Настя вернулась из магазина. Днём приходил брат Сергей, и разговорами о своей несчастной жизни забрал два часа драгоценного времени. В конце визита традиционно попросил денег «до лучших времён» и, получив содержание, удалился. Однажды дав брату деньги, Настя попала в кабалу семейных уз. Брат, здоровенный детина сорока двух лет – хам и бездельник нигде не работал. По его словам работать «на дядю» было ниже его достоинства. Он считал себя диссидентом и свободным художником. И последние полтора года жил исключительно за счет пожертвований, с успехом выбиваемых из добродушной сестры. А сестра, втайне от мужа, экономя на своих женских потребностях, выдавала несчастному брату пенсию.

Визит брата выбил её из повседневного ритма. Она вышла из дома лишь перед приходом Глеба.

Зайдя домой и услышав звук льющейся воды, Настя стукнула в дверь ванны, дескать, «я вернулась», и прошла на кухню.

Через несколько минут из ванной показался освеженный Глеб.

– Глебушка, прости, я задержалась, – извинилась Настя, наполняя сковороду ингредиентами ужина.

– Никаких «извините», да «простите»… сегодня ужинаем в ресторане!

Настя чуть не уронила нарезанные баклажаны на пол.

– Как так – не надо? С чего это – ресторан?

– Не возражай, любимая! Собирайся. Я уже собрался. Жду! – безапелляционно заявил муж.

Ничего не оставалось, как привести себя в порядок и приготовиться к походу в ресторан.

В ресторане Глеб предложил жене заказать самые лучшие угощения из меню, чем ввел Настю в еще большее замешательство.

Когда стол оказался уставленным всевозможными яствами, Глеб, церемониально, развернул заранее приготовленный пакет и зачитал завещание дяди. В качестве «контрольного выстрела» Насте были предоставлены фотографии американского дома.

Интрига удалась. Настя сидела, обескураженно уставившись в фотографии, забыв о заказанных деликатесах. Наконец, когда её вновь посетило сознание, она перевела взгляд на Глеба и прошептала:

– Это всё наше?

– Да! Наше! – победоносно произнёс Глеб, разрезая тушку запеченной утки.

После он рассказал ей о приходе адвоката. Жена пищала, как ребенок. Они чокались бокалами, смеялись, спорили, и радовались, как радуются дети неизвестно откуда взявшейся конфете.

Вечером, вернувшись домой, они всё говорили и говорили о наследстве…

Наутро его разбудил какой-то шум.

Он открыл глаза и… не удивился увиденному. Он лежал на своей койке в больнице.

В палате суетились врачи.

– Что случилось? – шёпотом спросил он больного с соседней койки.

– Не знаю. С Мишкой плохо.

Тем временем в палате появились носилки на колёсах. Мишку переложили на них, и вывезли в неизвестном направлении. За носилками, о чем-то тихо переговариваясь, вышли и врачи.

Глеб встал с кровати. На тяжёлых ногах сходил в душ, поправил постель и стал дожидаться врача. Но того все не было. Хотя Глеб особенно не волновался. Он привык к этому сну. Он лег на пастель и прикрыл глаза.

Однако дрёма оказалась непродолжительной. Его громко окликнула вошедшая медсестра.

– Давайте руку, больной!

Глеб повиновался. И опять – чудные видения. И снова – провал в темноту.

Он проснулся ровно в семь. Настёна, как всегда в это время, мирно посапывала у него на плече. Он открыл глаза и принялся разглядывать потолок. Над ним, как всегда, расплывчато темнел подтек, возникший вследствие затопления соседкой с верхнего этажа в прошлом месяце. Ничего сверхординарного за время его отсутствия во сне не произошло.