Из Тени и Тумана - Дженна Вулфхарт Страница 12

Король схватил меня за руки и грубо поставил рядом с собой. Я поморщилась от его прикосновения, мечтая о возможности его оттолкнуть. Но я поплачусь за подобное. А еще Нелли и мама тоже. Я прекрасно знала, что случается с семьей того, кто бросает королю вызов. Гнев Оберона обрушится не только на преступника.

– Этой жертвой, – сказал король, и его гулкий голос эхом разнесся по стихнувшей деревне, – люди исполнили свою часть нашего древнего соглашения, Иэ. Одна смертная невеста в обмен на семьдесят пять лет щедрости и защиты.

Меня охватила дрожь.

Семьдесят пять лет. Связанная с королем Обероном. К горлу подступила тошнота.

Он продолжил:

– Фейри Альбирии принимают этот дар от смертных Тейна. И потому наша сделка остается в силе. Наслаждайтесь Праздником Света.

В толпе раздались тихие аплодисменты – робкие и неуверенные. Словно не замечая безразличного отклика на его речь, король Оберон повернулся ко мне и снова схватил за руки. Казалось, мое тело в ответ зашипело.

– Пора возвращаться домой, моя невеста, – прошептал король и повел меня к дожидающимся лошадям. Наше средство передвижения. Я буду ехать рядом с ним, как показная награда.

– Альбирия не мой дом, – не удержавшись, прошептала я со слезами на глазах. – Мой дом в Тейне.

– Уже нет. Попрощайся навсегда с Тейном и всеми, кто здесь живет. Больше ты никогда их не увидишь.

Глава VII. Тесса

Король повел меня через толпу к дожидающейся лошади, которая была похожа на него, только поменьше. Зверь цвета слоновой кости заржал и тряхнул гривой, словно выражая недовольство. Чудесно. Даже лошадь поняла, что я не имею никакого отношения к фейри.

– Залезай, – приказал король.

Мгновение я боролась с желанием вытащить из ножен припрятанный кинжал и прижать деревянный наконечник к шее Оберона. Но толку от этого будет мало. Солдаты вмешаются прежде, чем я успею убить короля Оберона. И из-за этого могут казнить мою семью.

Моя семья.

Чувствуя, как гулко бьется сердце, я наконец посмотрела в сторону матери. Она стояла в окружении двух других матерей, прижав руку к груди. Улыбку на ее лице я видела тысячу раз, но наконец поняла, что она означает.

Притворство.

Круглые глаза. Бледные щеки. Все это поведало мне правду. Мать до смерти боялась за меня.

Оглядев собравшихся, я заметила на их лицах тот же страх, в том числе и на лицах девушек, которые представились королю. У меня засосало под ложечкой.

Неужели они так же, как я, сомневались в фейри? Неужели так было всегда, а я просто до сих пор этого не замечала?

Как же я это упустила?

Нелли перехватила мой взгляд. Она подняла руки над головой и растопырила пальцы в форме крыльев. «Улетай отсюда, как вороны».

Вот бы я могла.

– Ты знаешь правила, – сказал король Оберон, грубо схватив меня за руку и вынудив снова повернуться к лошади. – Никаких прощаний. Залезай.

Сердце гулко билось о ребра, и я воздержалась от каждого едкого слова, которое хотела сказать. Вскоре король поймет, что совершил ужасную ошибку. Таковым было мое наказание, но оно будет и его наказанием. Став невестой, я превращу его жизнь на следующие семьдесят пять лет в сущий ад.

И возможно – только возможно, – мне удастся найти способ уничтожить фейри. Возможно, так я смогу освободить свой народ.

Поэтому я мило улыбнулась и забралась на лошадь, свесив ноги с одной стороны, чтобы показать, что могу играть по правилам. Вести себя благопристойно и молчать. Хотя сделала это скорее для того, чтобы спрятать свой кинжал от чужого взора.

– Отлично, – сверкнул он острыми зубами. – А теперь ты должна молчать, пока не окажешься в своей комнате в замке. Это единственное место, где ты можешь говорить. Если кто-нибудь тебе что-то скажет, когда выйдешь из той комнаты, ты просто киваешь и улыбаешься, пока тебе не дадут разрешение говорить. Поняла?

Я поморщилась.

– Почему?

– Потому что я так сказал, – презрительно усмехнулся он.

Вокруг нас собрались остальные смертные, а король на время оставил меня, чтобы с удовольствием разрезать торт. Я попыталась встретиться взглядом с матерью, с Вэл, но они находились в глубине толпы вместе с моей сестрой и что-то горячо обсуждали шепотом.

К счастью, ветер не разнес их слова по толпе. Мне была невыносима мысль, что король услышит их мнение по поводу случившегося.

Сердце сжалось, когда я попыталась запечатлеть в памяти каждую их черточку. Великолепные огненные волосы Вэл, неистовость ее духа и ее глаза. Сестру, доброту ее улыбки, ямочку на правой щеке, грациозность танцовщицы.

И свою мать, женщину, которая была на меня похожа больше, чем я могла мечтать. Все это время она притворялась только для того, чтобы уберечь нас, но сердцем она тоже бунтовала. Жаль, что я не узнала этого раньше. Я столько лет злилась на нее из-за случившегося с отцом, хотя в том вообще не было ее вины.

Когда король, обернувшись, бросил на меня резкий взгляд, я не показала свои чувства. Я не могла смириться с мыслью, что он заметит мою печаль и поймет, что причина кроется в нем. Или решит, что победил.

Собравшись с духом, я отвернулась от своего дома и устремила взгляд на переливающийся вдалеке город – место, где я буду противостоять фейри.

Даже если это меня убьет.

Вскоре король покончил с тортом и вскочил на коня под нерешительные выкрики жителей деревни. Слышал ли он в их голосах расстройство? Волновало ли это его вообще? Вряд ли. К чему задумываться о чувствах людей, если они повинуются?

В исторических книгах писали о королях, которые правили людьми и жили в землях за Эсиром, были похожи на Оберона и внушали своим подданным страх и ужас. Добрых правителей, любимых своим народом, было наперечет. Но смертные ушли в небытие. Их можно заменить. И с каждым новым правителем зарождалась надежда.

Фейри не умирают от старости. Возможно, мы никогда не освободимся от короля Оберона. Если только его кто-нибудь не убьет.

Солдаты затрубили в рога, и процессия двинулась на восток по извилистой тропинке, ведущей к городу. С каждым шагом тошнота подступала все сильнее. Альбирия сверкала впереди оранжевыми и красными огнями, пылающие драгоценные камни из пропасти были вставлены в верхнюю часть этих каменных стен. В самом центре возвышался замок, похожий на два тощих пальца, которые задевали низко висящие облака. Он был столь