Агония небес. На исходе дней - Золотухин Алексей Страница 12

Похоже, у меня раньше было много секретов, и не все из них хотели мне открываться сразу.

Смирившись, я пнул дверь ногой и пошел наверх.

Дом пришелся мне по душе. Оказывается, моя жизнь до амнезии была весьма комфортной.

Немного погуляв по этажам, я порадовался роскошной мебели и всяким раритетам в виде старинных, скорее всего, безумно дорогих ваз и статуэток. Нашел отдельную комнату, смахивающую на музей, где хранилась обширная коллекция разнообразных камней и минералов. Там даже был отдельный стеллаж с небольшими обломками метеоритов, с подписями, где и когда те упали, а также указанием их состава.

После осмотра домашнего музея я зашел в спальню, в которой почти все пространство занимала кровать. Потолок и стены в комнате были зеркальными, с мягкой подсветкой по углам.

Заканчивая свое путешествие, я поднялся в мансарду. Судя по меблировке, она служила мне прошлому кабинетом. Я пересек помещение и прошел на балкон, выходящий во двор. Там я нашел небольшой рубильник с надписью «дворовое освещение». После его включения мне открылся приятный вид на довольно уютный внутренний дворик.

Вполсилы горящие фонарики делали его немного таинственным и даже романтичным. Мой взгляд бегло окинул выложенные брусчаткой дорожки, подсвеченные со стороны бордюров, аккуратно постриженную газонную травку, красивую беседку напротив небольшого фонтана с мраморной статуей ангела и альпийские горки.

Словно маленький хищник, среагировавший на свет, по траве начал двигаться автоматический газонокосильщик, чем-то похожий на робот-пылесос, только немного большего размера.

Во дворе было много цветов. Особенно меня привлек вид розария в тысячи роз. Он тянулся от ручья, обрамляя подход к дому. Сам ручей тек от фонтана по украшенному гравием бетонному желобу. Где-то в середине его пересекал небольшой деревянный мостик, отделанный резьбой в руническом стиле.

Забор, окружавший двор надежным каменным кольцом, был почти незаметен за скрывавшими его пихтами, на которые были наброшены гирлянды с разноцветными светодиодами. Лишь в редких местах среди ветвей торчали короткие, но острые металлические пики, способные до костей разрезать пальцы любого, кто попытается влезть на стену. Сверкавшие среди ветвей вечнозеленых деревьев огоньки делали все вокруг сказочным и почти новогодним. Наверное, в таком дворе мне было приятно временами прогуливаться, отдыхать с девушкой или просто прятаться от городской суеты.

Вдоволь налюбовавшись, я вернулся в дом.

Оказавшись снова в мансарде, я решил поискать хоть какие-нибудь записи, которые могли бы пролить свет на мое прошлое. Не зная, с чего начать, я осмотрелся вокруг.

В комнате было двенадцать книжных шкафов, набитых под завязку различной литературой. В основном это были книги по психологии, политике, экономике и пиару.

Между шкафами за стеклом находилась довольно большая доска достижений меня прошлого. На ней в рамках красовались мои фото с известными людьми, какие-то грамоты и дипломы. Помимо этого, на стенах в рамочках висели вырезки из газет и журналов со статьями о моей активной общественной деятельности.

Видимо, я был весьма самовлюбленным человеком. Эта догадка подтверждалась еще и тем, что на одной из стен висел мой портрет в полный рост, а в углу на постаменте я увидел собственный бюст из мрамора.

Особенно странно смотрелся потолок в моем кабинете. Он был выполнен в виде карты мира, и на ней небольшими флажками были помечены сотни городов. К счастью, это не был маниакальный план захвата мира. Как подсказывала подпись под картой, я просто отмечал места, где удалось побывать.

Ночь была довольно душной. Наверное, она завершала один из последних жарких дней сентября, который все никак не хотел отпускать лето.

Включив встроенный в стену музыкальный центр, я услышал что-то знакомое и умиротворяющее в стиле «эмбиент».

Возвращение домой после всего, что я пережил за этот единственный день, который помнил, несомненно, стоило бокала шампанского. Достав бутылочку «Кир Рояль» из бара-холодильника, заманчиво ломившегося от всевозможного дорогостоящего алкоголя, я наполнил бокал. Странным показалось то, что ни одна бутылка в баре не была вскрыта, словно я прежний только собирал коллекцию горячительных напитков, игнорируя их потребление. Или, возможно, сразу заменял открытую бутылку новой, поскольку мог себе это позволить и любил во всем идеальный порядок.

Рядом с баром стоял шкаф-хьюмидор из натурального дерева с прозрачной стеклянной дверцей, в котором на полочках были аккуратно уложены сигары. Решив себе ни в чем не отказывать, я взял одну из них. Раскурив сигару, я почувствовал легкий терпкий аромат и вкус шоколада.

Сев в огромное кожаное кресло, что стояло рядом с массивным рабочим столом из настоящего дуба, я начал изучать бумаги, пачками лежавшие на нем. Вдруг я увидел собственный ежедневник.

Его чтение за бокалом прохладного шампанского, в котором улавливался легкий оттенок черной смородины, оказалось весьма приятным и увлекательным занятием. В ежедневных делах прошлого себя я не нашел ни семейных рутинных хлопот, ни времени для хождения на работу. Однако, несмотря на это, график жизни у меня был весьма плотный.

Как ни странно, но в расписании не было времени на сон, вместо него я в полночь позволял себе прогулку к водопаду. Что это означало и где находился водопад, было неясно.

Возможно, раньше я обладал физиологической особенностью, отличавшей меня от нормальных людей и позволявшей не спать неделями. Кажется, такую хроническую бессонницу называют колеститом. Но, что бы там ни было раньше, сейчас мне спать хотелось. Пересиливая себя, я продолжил изучать записи.

Оказывается, я был абсолютным педантом. В моем распорядке дня все было настолько детально описано, что даже значилось время для походов в туалет. Там были и такие мелочи, как количество движений щеткой при чистке зубов. Кстати, и сама схема движений зубной щеткой тоже прилагалась. Также были указаны названия зубной пасты, фирмы-изготовителя щетки и иные, на мой теперешний взгляд, лишние детали.

Впрочем, немного поразмыслив, я все же решил пару дней пожить по такому графику. Вдруг новому мне тоже что-то из этого придется по душе. Или, что важнее, жизнь в привычном русле как-то встряхнет мою дырявую память и даст возможность хоть частично вспомнить собственное прошлое.

Полистав еще немного свои записи, я обнаружил в них детально описанные жизненные планы с указанием сроков и ресурсов, необходимых для их исполнения. Большинство из этих пунктов были аккуратно вычеркнуты, должно быть, они уже были выполнены. К сожалению, все планы заканчивались моим отъездом в Тверь, как будто я прежний дальше жить не планировал.

В этом же ежедневнике я нашел перечень правил, что составил для себя. Что-то типа «не пить, не курить и людям не доверять», но только в более изящной форме и страниц на десять. Обнаружились и страницы, посвященные описанию моих жизненных ценностей, какие-то заумные мысли об устройстве мирового сообщества и многое другое. Во все это нужно было вникать, а в моем состоянии сил на это просто не было.

Тем не менее мне искренне хотелось все изучить в деталях. И я даже сделал над собой усилие, чтобы разобраться в собственных мировоззренческих концепциях, но отвлекся, едва в поле зрения попала прижатая чернильницей пачка бумаг. На самом верхнем листе было крупно написано: «САША! ПРОЧТИ! ЭТО СРОЧНО!!!»

Взяв бумаги, я отложил первый лист с воззванием в сторону и начал читать со второй страницы: «Если ты это читаешь, значит, ты потерял память после падения под поезд…»

После этих строк внутри меня все похолодело, но я продолжил чтение: «…Все, что здесь написано, очень важно для тебя. Здесь мой глубокий анализ дневника, который рассказывает о нашем с тобой будущем. И хотя он явно указывает на то, что мое сообщение тобой услышано не будет, я все-таки попытаюсь донести до тебя главное. В надежде, что судьбу все-таки можно изменить. Ты должен дочитать все до конца, не прерываясь! Слышишь меня?! Не вставай и не подливай себе шампанского, а сначала все дочитай до конца!!!»