Повелители Новостей - Мидянин Василий Страница 12

– Эй, нельзя ли поскорее?! – рявкнула Алена в пространство, однако флегматичный невидимый охранник, разумеется, никак не отреагировал на ее бурные эмоции. Защитные элементали подземелья напрямую подчинялись только Великому магистру; даже приор Нергалыч не имел права отдавать им приказания. Поэтому прозрачная колеблющаяся завеса с проскальзывающими поперек вратного проема оранжевыми и голубыми колючими искрами не исчезла, пока чертов стражник не сверил облик прибывшей госпожи по семнадцати позициям: когда они в точности совпали, дальнейшая проверка потеряла всякий смысл. Что ж, спасибо и на этом – некоторые уроды все равно педантично проверяли бы все девятнадцать.

Врата меж тем продолжали смыкаться – медленно и неумолимо, словно вращающиеся друг навстречу другу жернова палаческого механизма из башни Рунарха. Едва магическая защитная завеса растворилась в пространстве, сосредоточенно наблюдавшая за перемещением золотых створок Эбола с высокого старта бросилась к ним, словно уходящий в отрыв регбист с мячом под мышкой. Личный оператор-элементаль спикировал из-под потолка и устремился следом за ней.

Обширный холл девушка пересекла за рекордные три с половиной секунды. Между массивными створками она протиснулась, когда там оставалось не больше двадцати сантиметров свободного пространства. Огромный литой засов глухо бухнул за ее спиной, отсекая помещение ритуального зала от внешнего мира, а последовавший за этим негромкий гул возвестил, что перед воротами с наружной стороны материализовался гигантский базальтовый блок от пола до потолка. Теперь никто не мог проникнуть сюда извне, пока не завершится церемония.

А ведь могло и разрезать пополам, благородные адепты. Как ту лягушку. Рискованный был трюк, между прочим.

– Поразительная точность, – холодно проронила Магда Тотенкопф, повернув голову в сторону новоприбывшей коллеги, но глядя мимо нее. – Вежливость королев, что называется.

«Сама не сдохни, грымза», – мысленно буркнула Алена, с досадой оглядывая установленный в центре сводчатого зала с беломраморными колоннами роскошный круглый стол красного дерева для ритуальных собраний. Она пришла последней, поэтому все козырные места уже были заняты, и единственное пустое кресло осталось по левую руку от Мишки Башнина и по правую от Фимки Вассаго. Это только дикому королю Артуру могло примерещиться, что за круглым столом нет козырных мест.

Ну, а как ты хотела, подруга? Кто рано встает, тому свирепый бог Азатот подает. Нормальные адепты приезжают на встречу с повелителем как минимум за полчаса, а еще лучше за час, потому что в случае опоздания незаведенный с вечера будильник, автомобильные пробки и слетевший в органайзере флажок в качестве уважительной причины категорически не принимаются. Только кома, деточка, только официально подтвержденная орденскими медиками кома, да и то не факт, поскольку никто еще ни разу не пробовал.

– Эбола, что еще за штучки? – разинул смрадную щербатую пасть ошарашенный такой наглостью благородного адепта приор ордена Нергалыч, он же директор другого новостного вещания, который до триумфального появления Алены с важным видом разгуливал вокруг общего стола, заложив руки за спину. – Ты что себе позволяешь, храмовая проститутка?! Острых ощущений не хватает, отродье алалово? Прокляну!..

– Прошу прощения, Арсен Энергалович, – девушка усиленно захлопала длинными ресницами, – но я прибыла вовремя.

Приор совсем рассвирепел:

– Эбола, вовремя – это без пятнадцати одиннадцать! Все, что позже, – уже опоздание!

– В Уставе такого не написано, – пробурчала Алена, угрюмо буравя взглядом заключенное в пирамиду Всевидящее Око Верховного Архитектора, изображенное на стене. Таинственные и страшные масоны были одной из самых удачных, плодотворных и излюбленных мистификаций ордена Повелителей Новостей, поэтому в девятнадцатом веке, когда в ритуальном зале проводили очередной капитальный ремонт, его стены украсились шестнадцатилучевыми звездами, угольниками, циркулями и человеческими черепами – словно постоянное напоминание сотрудникам, что работать нужно столь же эффективно и эффектно, как их прадеды. – Написано: врата захлопываются ровно в одиннадцать, внутри вы или снаружи. Дальше как хочешь, так и поступай.

– Так ты хочешь жить строго по Уставу, вавилонская блудница?! Смотри, выпросишь – устрою тебе недельку уставной жизни! О мальчиках надолго забудешь, проклятая яойщица!..

К счастью, Нергалыча крайне вовремя отвлек каким-то посторонним вопросом Димыч Киселев, и неминуемый очередной пистон оглушительно просвистел над головой девушки. С тихим стоном Алена опустилась в кресло рядом с Башниным.

Над столом висел легкий гомон – адепты оживленно обменивались свежими сплетнями, словно не видели друг друга, по крайней мере, несколько месяцев. Элементали-операторы вились над их головами, запечатлевая очередную историческую встречу для личных видеотек хозяев.

Сегодня здесь собралась элита ордена Повелителей Новостей – люди, лица которых знала вся Россия, могущественные иерофанты и благородные адепты, кропотливо, изо дня в день творящие для своего народа другую реальность, словно настоящие демиурги, способные бросить вызов Верховному Архитектору. За этим столом с Пентаклем Силы в центре собрались всемогущие космократоры, связывающие воедино гигантские части исполинской неуклюжей страны, которые в остальном имели между собой прискорбно мало общего.

Лица этих полубожеств на экранах телевизоров – вот то единственное, что всегда объединяло бомжей и олигархов, коммунистов и либералов, евреев и русофашистов, кавказцев и русофашистов, геев и опять-таки русофашистов, что можно увидеть как в богатых особняках на Рублевке, так и в полуразрушенном доме нищей старухи в умирающей сибирской деревне. Их голоса и творческие псевдонимы были известны всей России, от Калининграда до Петропавловска-Камчатского.

Историю в этой стране на протяжении десятилетий творили не высшие демоны и не политические деятели, а именно они – ведь не столь важно, что именно произошло в действительности, гораздо важнее, как это произошедшее подать.

Впрочем, многие события государственного масштаба как раз они и провоцировали.

Адепт, известный публике под псевдонимом Сергей Брилев, о чем-то спорил со скромно улыбающейся девушкой, выступающей под псевдонимом Эвелина Закамская. Оживленная, как школьница после выпускного, Екатерина Андреева, хлопая огромными глазищами, рассказывала о своей поездке в Гоа скептически наморщившемуся Эрнесту Мацкявичюсу и благодушно внимающей Татьяне Митковой. Владимир Соловьев и похожие друг на друга как родные братья Петр Толстой с Аркадием Мамонтовым ржали над каким-то анекдотом, определенно самцовым и похабным. Лариса Вербицкая беззаботно щебетала о чем-то с Анастасией Поповой. Дмитрий Киселев, озабоченно сдвинув брови и драматично жестикулируя, решал с приором какой-то животрепещущий вопрос церемониального протокола.

На самом деле всех их звали иначе. Только здесь, в этом подземелье, они могли позволить себе быть самими собой. Только в своем кругу они могли называть друг друга настоящими орденскими именами, а не глупыми псевдонимами, как по телевизору. Ну вот что, например, за нелепая фамилия такая – Киселев там или даже, пуще того, Мацкявичус какой-нибудь? Древние рыцарские фамилии Мимиксоас, Барлог, Изакарон или Мицраим звучали значительно солиднее.

Разумеется, за рубежом можно было отыскать куда более знаменитых и влиятельных репортеров, ведущих новостных программ, обозревателей и аналитиков, гораздо более опытных бойцов и паладинов информационного пространства вроде Опры Уинфри и Ларри Кинга, однако абсолютно все иностранные члены ордена безоговорочно признавали, что те братья и сестры, что работают в Останкинском телецентре, находятся на переднем крае их многовековой службы, что они выполняют самую сложную, кропотливую и опасную работу, находясь в постоянном контакте с безумным и непредсказуемым владыкой Мабузе, что порой чревато самыми страшными последствиями.