Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017 (сборник) - Дивов Олег Игоревич Страница 13

Катарин взял немного пепла, растёр его на ладони. Когда здесь появится вода, пепел быстро превратится в плодородную почву. Хорошая долинка, уютная, всем изобильная, и склоны не слишком крутые, лавин можно не бояться. Жаль, что мала долинка, весь народ не вместит, и выходы из неё покуда не разведаны; как бы симпатичная долинка не обернулась ловушкой, куда легко зайти, но трудно выбраться.

Особых затруднений при выборе маршрута Катарин не испытывал, так или иначе придётся исследовать все возможные варианты, речь идёт лишь об очерёдности. Катарин поцокал, подзывая вездехода, навьючил на него торбы и направился к расщелине, которая показалась ему привлекательней других.

Вновь начался выматывающий силы тягун. Полей и огородов здесь ждать не приходилось, а пастбища будут приличные. Тягун, как и в прошлый раз, закончился сплошным бездорожьем. Справа и слева вздымались изъеденные скалы, у подножия которых кучились осыпи. Казалось бы, никакого пути между ними не сыскать, но вездеход природным чутьём находил дорогу. Долго и тяжело ползать по таким местам, но только живущие в горах обретают счастливые земли. На равнинах слишком мало воды, с гор она не дотекает, и Соло, когда приходит его время, выжигает равнину слишком быстро. Потому народы и сражаются за право отступать по укромным ущельям. Но когда ущелья оказываются тупиками, недавние победители погибают первыми, ведь вернуться и избрать новый путь уже нельзя, там властвует Соло, и человек сгорит немедленно, словно брошенный в печь. Чтобы этого не случилось, Катарин и другие следопыты бродят по мёрзлым землям, разведывая пути безопасного отхода.

Главное для человека не только земля, но и вода. Не будет полива — погибнут посевы, не окажется водопоев — сгинут стада. А водные потоки потекут с гор, когда Соло начнёт растапливать ледники. Так образуются счастливые земли. Их орошают прохладные ледниковые воды и умеренно согревает чуть выглядывающее из-за гор Соло.

Но постепенно Соло поднимается выше, жара и духота охватывают край, ещё недавно казавшийся земным раем. Поначалу это не так плохо, жару и яркий свет можно перетерпеть, а урожаи в такое время снимаются небывалые. В ущельях тоже становится тепло, и льют непрерывные дожди, которые приносят возвратные ветра. К сожалению, оползни и лавины в такую пору сходят едва не каждый день. Пройдёт ещё несколько лет, и долины придётся покидать, ничего живого там не останется.

Поднявшись на увал, Катарин остановился, поражённый открывшимся зрелищем. Обширная котловина была целиком заполнена льдом. Оценить глубину будущего озера не удавалось, но зеркало превышало размерами самый большой ледник, что приходилось видеть Катарину. Поверхность льда не была гладкой, хотя лёд нигде не был взломан, но за нескончаемые мгновения вечной ночи кристаллики инея на некогда блестящей поверхности бессчётное число раз подвергались холодной возгонке и вновь кристаллизовались в большем размере. Теперь они напоминали ножи и иглы длиной в локоть. Пройти по этой поверхности не смог бы даже вездеход. Когда с дневной стороны потянет тёплым ветром, иглы начнут слезиться и потеряют остроту, но пока здесь пути нет ни для кого, кроме Катарина и его вездехода.

Следуя изгибам невидимого карниза, Катарин прополз вдоль обрыва, и верный вездеход проследовал за ним, не потеряв поклажи.

За будущим озером оказался небольшой увал, а затем дорога пошла под уклон. Собственно, это был привычный тягун, просто двигаться пришлось не в гору, а на спуск. Если вода из озера хлынет в эту сторону, тут будут отличные пастбища. Жаль, что пахотных земель Катарин так толком и не нашёл. Всюду, сколько видит глаз, камни, спаянные льдом. И на этом вымороженном фоне — пятно, чуть выделяющееся, но вполне заметное намётанному взгляду. Туда Катарин и направил вездехода. Если что-то показалось странным, разведчик не должен проходить мимо.

Прежде Катарину не приходилось видеть такое, но он сразу понял, что перед ним. Гробница древних! Легенды рассказывают, что где-то на равнинах стоят две гробницы, огромные, как самая большая скала. Встречались и гробницы поменьше, но о такой маленькой сказки не говорили. К тому же стояла она в горах, а это дело вовсе небывалое.

Была гробница приземиста, не достигая в высоту и двух человеческих ростов. Длина составляла около десяти шагов, ширина — чуть меньше пяти. Глубоко ли она уходит в почву, Катарин сказать не мог, щебень слежался, плотно схваченный морозом, а сколько его нанесло с ближайших осыпей, можно только гадать. Никаких углов и выступов на гробнице не было: этакая вытянутая капля, лежащая на боку. Говорили, что самый твёрдый камень не оставляет следа на стене гробницы, и Катарин не преминул проверить это утверждение. Так и вышло: острый кристалл безвредно скользнул по неразрушимой поверхности.

Касаясь пальцами холодной стены, Катарин обошёл гробницу. Очень хотелось разгрести щебень и посмотреть, что внизу, каково основание постройки, но Катарин понимал, что одному такая работа не под силу. Но было не избавиться от ощущения, что никакого основания у гробницы нет, что внизу она так же скруглена, как и с боков, не выстроена, а просто положена на склоне, принесённая неведомой силой.

Уже обойдя гробницу кругом, Катарин обнаружил вход. Трещина или щель, плотно забитая пылью, была тем не менее хорошо заметна. Можно ли её расширить, Катарин не знал, но, вытащив нож, принялся выскребать слежавшуюся пыль. Спустя несколько минут дверь удалось поддеть ножом, после чего она не распахнулась, а выдвинулась вперёд, а затем легко отъехала в сторону.

Открылся проход. В вечной полутьме предутренних сумерек он казался чёрным провалом.

В своих путешествиях Катарину не раз приходилось осматривать узкие расщелины и разломы, куда не проникал рассеянный свет скрытого за горизонтом Соло. На такой случай в заплечном мешке хранилось несколько светцов, скрученных из просмоленных волокон. Катарин выбил искру и, подняв факелок повыше, заглянул в отверстие. Перед ним было крошечное помещеньице, неясно, зачем устроенное. Здесь нельзя было лежать и не на чем сидеть. У стены стояли два горшка, низких и широкогорлых; свои таких не лепят. В одном было зерно, во втором что-то намертво смёрзшееся, скорей всего какая-то еда. Вряд ли антиподные жители устроили в гробнице кладовку, Катарин и его соплеменники порой находили брошенные жилища закатных и знали, как они живут. Это закатным от людей Катарина не достаётся ничего, Соло сжигает все следы, а мороз сохраняет.

Скорей всего в горшках были подношения предкам. Среди своих некоторые считали, что мёртвых надо кормить, так почему бы закатным не думать так же?

Сам Катарин ни в какую мистику не верил, странно было бы разведчику верить в духов и прочую ерунду. Но, отколупнув в горшке несколько зёрен, Катарин подумал, что надо бы проверить, не сохранили ли семена всхожесть. Такие находки порой бывают очень полезны. Надо будет сегодня же наскрести пару пригоршней зерна, но прежде следует взглянуть, что ждёт его в гробнице дальше. Очертания второй двери чётко виднелись на противоположной стене.

Вторая дверь отъехала в сторону так же легко, как и первая. Вздев просмолённый жгут, Катарин шагнул вперёд. Глаза, привыкшие к полумраку предутрия, различали всё прекрасно. Перед ним в самом деле была гробница, и в ней был похоронен всего один человек. Ни на миг Катарин не усомнился, что видит останки хозяина усыпальницы.

Раз за разом несокрушимая гробница оказывалась под прямыми лучами Соло, когда сами камни рассыпаются в прах, затем уходила в тень, и внутрь пробирался немыслимый мороз. То, что некогда было плотью, давно пересохло и обуглилось, но то, что осталось, по-прежнему напоминало человеческую фигуру, сидящую в кресле пилота.

«Кресло пилота» — так называется подставка, на которую усаживают умерших родичей. Живые люди отступают перед жарой, а кладбища остаются, и Соло испепеляет тела и кресла, на которые усажены мёртвые. Только несокрушимые гробницы древних остаются стоять, будто вчера выстроены, и хрупкие кости предка сидят в кресле пилота.