Калейдоскоп - МаксВ Страница 13

Глаза остановились на следующей надписи: Мария Раскин, мать того самого парнишки, который сейчас стоит рядом с ним. Хотя какой уж парнишка! Он постоянно забывал, что Трофиму уже двадцать два года, и через неделю он, как и сам Дмитрий в молодости, отправится с экспедицией вглубь Земли, исследовать тайны Каверны, и её обитателей.

Они все тут… Раскины. Их жёны, их дети. Рядом при жизни, рядом после неё, чинно спят среди гранита и мрамора, вокруг ограды – сосны, и над могилами общий крест на часовне. Позеленевший от мха…

Механоры стояли рядом, и молча ждали, закончив своё скорбное дело.

Раздался тихий голос матери, стоявшей поодаль:

– Теперь ты стал самым старшим в семье, сынок.

Он протянул к ней свою руку: самый старший в семье, в которой, кроме него самого, остались ещё двое – его мать и сын. И сын скоро уедет, спустится в Каверну. Конечно же, он вернётся. И вернётся с женой, надо полагать. Тогда семья увеличится. Нужно надеяться, что с его возвращением бо́льшая часть комнат не будет пустовать, и вернётся время, когда по коридорам особняка снова будут носиться казаки с разбойниками, создавая суматоху и жуткий гвалт. Это время непременно вернётся…

Трое Раскиных вышли за ограду кладбища, и направились к окутанной белёсым туманом каменной громаде дома.

Глава 2

Глава 2

Дмитрий Раскин взял в руки книгу, лежавшую перед ним на столе, перевёл взгляд на пылающий камин, и вновь обратил взор на заглавие, выбитое золотом:

«ФИЗИОЛОГИЯ И НЕЙРОФИЗИОЛОГИЯ ХТОНИКА(кормыша)» Дмитрий Н. Раскин, доктор медицинских наук.

Основательная по размерам, солидная монография, труд целой жизни. Труд, которому ничего не найдётся для сравнения в этой области. Данные собирались в течении пятнадцати лет после открытия людьми подземного Обиталища, и населяющих его существ – хтоников. В этот срок также вошли трагические пять лет борьбы с эпидемией, разразившейся среди них. Он трудился без выходных, дни и ночи напролёт, оказывая помощь вместе с товарищами по бригаде, которую Мировой совет по вопросам обновления отправил на помощь соседней цивилизации. И они спасли их от неизбежного вымирания.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказал он.

Дверь отворилась, показался механор:

– Ваш чай, хозяин.

– Благодарю тебя, Бэмс.

– Священник уехал, хозяин, – сообщил Дядюшка.

– Да-да, конечно… Надеюсь, ты вежливо проводил его. Верно?

– Ну конечно, хозяин. Вручил ему конверт и предложил рюмку водки с бургером. От рюмки он отказался.

– Вот тут ты допустил оплошность, – объяснил Раскин, – Священники не пьют, им не положено. Учти на будущее.

– Понял, точнее – запомнил. Простите, хозяин. Я не знал. Ещё он просил меня передать вам, что будет рад видеть вас в церкви.

– Что он сказал?…

– Я ответил, что вы никуда не ходите, а предпочитаете находиться в стенах своего дома.

Дядюшка направился к двери, но остановился:

– Простите, хозяин, но я должен отметить, что отпевание на кладбище было очень трогательным. Ваш отец был исключительный и очень интересный человек. Все механоры, что помогали там, тоже считают, что служба удалась. Очень красиво получилось. Вашему батюшке было бы приятно, если бы он мог это видеть.

Не глядя на помощника, Дмитрий кивнул:

– Ему было бы еще приятнее услышать твои слова, Бэмс.

– Спасибо за доброе слово, хозяин.

С этими словами Дядюшка вышел из комнаты.

Ароматный чай, мягкий свет, огонь в камине. Уют привычной комнаты, мир и покой…

Дом – родное, любимое место. Лучшее место на всей огромной Земле. Он стал милым сердцу всех из семьи Раскиных с того первого дня, как сюда пришёл первый из них – Глеб, и построил основу просторного сооружения – эту саму комнату. Вся усадьба началась с этой кирпичной коробки. Всё остальное пристроили позже, и сам Глеб, и его потомки. Каждый добавлял что-то своё. Почему он выбрал именно это место? Все считают, что из-за огибающего этот холм бурливого ручья, он и сам про это говорил. Но ведь не может быть, чтоб только из-за ручья. Дело совершенно в другом…

Но и не исключено, что первопричиной являлся именно ручей. Ручей, затем – деревья, поля, скальный выступ, откуда по утрам сползал белёсый туман. Всё это наслаивалось год за годом. Восприятие… Вся семья обживала этот уголок, пока окружающее не пропиталось чем-то вроде традиции. Но с тех пор и поныне в этом месте каждый камень, каждое дерево, да и вся земля стали штрихами их семьи. Семьи Раскиных.

Глеб, – первый Глеб, – переместился сюда после того, как распались и прекратили своё функциональное назначение общие поселения, когда человек окончательно отказался от этих душных берлог двадцатого века. В сознании людей произошёл окончательный разрыв с древним инстинктом, заставлявшим племена собираться в тесных пещерах, или скучиваться в открытом поле, чтобы всем вместе противостоять общему врагу, общей опасности. Этот атавизм изжил себя, как только угроза отошла – врагов не стало. И человек восстал против стадного инстинкта, понуждавшего его в прошлом экономическими и общественными причинами. В этом ему помогло появившееся осознание новой эпохи – безопасность и комфорт.

Начало этой тенденции было положено более двухсот лет назад, когда люди начали массово переселяться из поселений ради свежего воздуха и живительного покоя, которого никто не знал в суете бесчисленных тогда многоэтажек.

Так и произошло – спокойная жизнь, мир, покой, которые стали возможным только при полном благополучии. И это именно то, к чему люди всегда стремились – свой уклад, большой дом на природном просторе, даровая энергия додекаэдра и механоры вместо рабов-слуг. Вечная мечта бесчисленных поколений. Недостижимое ранее могущество распоряжаться личной жизнью по собственному усмотрению стало реальностью! Ну разве плохо?

Дмитрий улыбнулся, глядя на прокопчённое зево камина с пылающими в нём