Симпатика (СИ) - "Ie-rey" Страница 14

― Кай, ты куда?

Бэкхён ответа не дождался и толкнул Ханя плечом.

― Эй…

― Всё нормально. Ешьте уже. Он поест чуть позже.

Пока они сидели за столом, Кай чем-то шуршал в углу, но они могли созерцать лишь его спину. После Кай притих, исчезнув из вида.

― Нет, я так не могу, ― через несколько минут заявил Чондэ, поднялся из-за стола и прогулялся в угол. Спустя ещё минуту он позвал напряжённым голосом: ― Бэкхён?

В угол сунулись сразу все и с недоумением уставились на сидящего на полу Кая. Однако Чондэ смотрел не на Кая, а на штуку, что стояла перед ним.

― Что это? ― тихо спросил Минсок.

― Судя по таймеру, бомба, ― задумчиво ответил Бэкхён. ― Кажется, Кай собрал её из подручных средств.

― Настоящая? ― шёпотом уточнил Чондэ.

― Если верить моей интуиции, то вполне настоящая. Из винтовки он стрелял тоже по-настоящему.

― Из чего он… Как?

― В армии такому учат, а у нас тут дофига химических компонентов и деталей. Хён, у меня есть вопросы к тебе. Их очень много, ― мрачно подытожил Бэкхён. ― И, хён, что ты ему сделал?

Бэкхён сел на пол рядом с Каем, обнял его и притянул к себе, медленно гладил по голове и тихонько говорил, что Хань не такой уж и вредный, каким кажется.

― Ты можешь взять его к себе сегодня? ― поинтересовался Хань, стараясь не смотреть на всех сразу. На самом деле он не хотел упускать Кая из вида, но и быть рядом прямо сейчас…

― Ни черта! ― отрезал Бэкхён. ― Его дом у тебя. Ты дал слово, помнишь? Мне наплевать, что тут у вас происходит, но ты обещал. Будь добр, хён, держи своё слово, хорошо?

― Ты просто ничего не знаешь! ― вскипел Хань.

― Ну так расскажи всем нам, а? Что тебе мешает? Испортить настроение этому ребёнку ты не постеснялся, да? А объяснить всем нам, что происходит, тебе слабо?

― Иди к чёрту! Отлично, он останется у меня. Прекрасно.

Хань круто развернулся и убрался в туалет. Пустил воду в раковину и пару раз плеснул себе в лицо. Чёрт, как паршиво-то… Жить с тем, у кого есть виды на него… И во что это выльется, никто не знает.

― Хён, что происходит? ― Бэкхён притворил дверь и скрестил руки на груди. ― Что ты ему сказал и почему? Разве ты не видишь, что ему плохо? И плохо из-за тебя. Он ведь тебя любит, хён, и это заметно. И каким бы взрослым и талантливым он ни казался, но он всего три дня живёт на этом свете. Ты ведь понимаешь, что с ним нужно обращаться очень осторожно и внимательно.

― Понимаю. Но он меня поцеловал. Что ты сам сделал бы в такой ситуации?

― Э… Поцеловал? ― Бэкхён привалился спиной к двери. ― В щёчку?

― Да если бы…

― Э… Хм… Правда?

― По-твоему, я стал бы так глупо шутить?

― Он просто так это сделал?

― Я откуда знаю? Когда мы рядом, у него обычно симпатика…

― Погоди! ― Бэкхён замахал руками и оттолкнулся от двери. ― Ты хочешь сказать, у него подсознательная реакция на тебя? Или просто влечение?

― Да не знаю я! Но он постоянно лезет ко мне. В кровать ― в том числе.

― Тогда тебе нужно что-то с этим делать. И точно не то, что ты сделал недавно. Кстати, а что ты сделал?

― Просто оттолкнул его.

― Хён, иногда ты такой идиот, что я поражаюсь твоей гениальности.

― Что? ― Хань иногда переставал понимать корейский Бэкхёна. Вот как сейчас.

― Ничего. Но ты не можешь его отталкивать. Ты его создал. И ты для него ― всё. У него нет никого, у него есть только ты. Он ни черта не знает о жизни, о мире вокруг. Он знает только тебя. И если он тебя любит ― это нормально. В его случае.

― Даже если он меня любит до такой степени?

― До любой. Для него это естественно. И если это приобрело такую форму, и ты сам сказал про симпатику… ― Бэкхён задумался на миг и потёр переносицу. ― Если учитывать всё это, то ему необходимо именно это. И именно в такой форме. Мы сами стёрли его воспоминания, удалили при моделировании ― ты так хотел. И ты прекрасно знал, что полное и бесследное удаление невозможно. Помнишь, что ты мне говорил тогда?

― Что мы должны быть готовы ко всему, ― убито подсказал Хань.

― Именно. Хён, я не понимаю, на что ты тогда жалуешься. И не понимаю, почему ты сваливаешь вину именно на Кая. Даже если бы мы не вмешивались в его память и геном, ты всё равно виноват больше всех.

― Почему я?

― Потому что без тебя Кая не было бы. Если б его не было, никто бы тебя не любил и не лез к тебе с поцелуями. Но Кай есть. И это твоя вина, твоя идея, твой проект. Как ты собираешься его защищать, если не готов к последствиям вообще?

― И что ты предлагаешь?

― Предлагаю тебе принять его чувства в той степени, в какой ты вообще на это способен. Но не смей его отталкивать, осуждать или обвинять хоть в чём-то. Ты в ответе за того, кого создал. Хён, советую тебе не забывать об этом. И ведь я говорил тебе не раз и не два об этической стороне дела. Сейчас ты далёк от этики и ведёшь себя точно не так, как положено создателю и творцу, знаешь ли.

― Но…

― Хён, подумай об этом сейчас как следует, а потом вернись к нам и сделай что-нибудь такое, чтобы твой ребёнок перестал чувствовать себя несчастным и нелюбимым. Потому что он именно твоё дитя. И сейчас это дитя не может понять, почему ты с ним так обошёлся. Нельзя так, хён. Просто нельзя. Его существование на твоей совести. И он хочет тебя любить, а не кого-то ещё.

― Потому что…

― Хён, перестань. Чувства людей давным-давно признаны свободными, или ты вроде Хэнка? Типа осуждаешь всё, что не есть распространённый стереотип? Знаешь, если ты не представляешь, с чего начать, могу тебя познакомить с одним геем, он на втором курсе у нас учится, китаец, кстати, и подрабатывает в секс-шопе. Убьёшь двух зайцев одним выстрелом.

― О Господи! Ты с ума сошёл?

― Ничуть. Просто предложил помощь. Ты хотя бы мог поговорить с этим парнем и прикинуть, что тебе делать. Я же не предлагаю тебе менять ориентацию или делать ещё что-то подобное, но хоть что-то и как-то тебе делать надо. Тот парень, о котором я сказал, мог бы подсказать тебе что-нибудь. Ладно, думай сам, но через пять минут ты должен отсюда выйти и успокоить ребёнка. И мне наплевать, как ты это сделаешь.

― С каких пор ты ставишь мне условия?

― С тех самых, когда мы обсудили условия проекта. Имею право. Ты сам это признал. Пять минут, хён, ― непреклонно повторил Бэкхён и оставил Ханя одного.

Хань вновь плеснул водой в лицо и уставился на своё отражение в зеркале. Бэкхён прав, потому что Кай ― его проект. И этот проект ― живой человек, поэтому считаться с чувствами и желаниями Кая Хань обязан. Хоть как-то. Потому что Хань создал Кая не забавы ради, а для того, чтобы помочь многим людям. И для начала ему следовало помочь хотя бы только Каю. Но почему, чёрт возьми, дело приняло именно такой оборот? Хань находил Кая очень красивым, но считал его именно творением, очень красивым творением, своим ребёнком, а не объектом сексуального интереса. Как же так вышло, что Кай считал иначе? И почему, чёрт возьми, Кай испытывал именно такие чувства и именно к Ханю? Почему не по-другому? Почему Кай не мог просто считать Ханя своим отцом? Будь всё вот так, всем стало бы намного лучше.

И Хань не мог отпустить Кая, но и оставить всё как есть тоже не мог. Воистину непростая задача.

Внезапно дверь с шумом распахнулась. Чондэ взволнованно обшарил взглядом помещение и помрачнел.

― Хён, Кай пропал, ― быстро сказал он. ― Отвернулись буквально на минуту, а он исчез. Радует хотя бы то, что бомбу с собой не взял. Минсок унёс её, чтобы выбросить в море.

― Как пропал? ― медленно спросил Хань, перестав соображать связно.

― А вот так. Нет его. Мы облазили лабораторию и вокруг. Не нашли. Хён, надо его найти, он же город не знает совсем. И денег у него нет.

Хань вылетел из туалета и столкнулся с обеспокоенным Бэкхёном.

― Хён, ты ищи здесь, на портовых складах и в доках, я поеду в парк аттракционов, а Чондэ и Минсок-хён проверят трамвайные линии и те места, где мы были.