Ревизор: возвращение в СССР - Винтеркей Серж Страница 15

– Хорошо, и правда, ничего не теряю, что тут теперь уже поделаешь. Хоть какой идее рад будешь, – с горечью сказал он. Так что ты хотел узнать?

– Так на кого Вероника учится? – быстро повторил я вопрос, пока Иван не передумал.

– На товароведа, – не поднимая головы, ответил он на мой вопрос.

– В чём суть? Можешь кратко еще раз рассказать? – обратился я к собеседнику. – Завтра выемка будет проводиться в рамках предварительной проверки? Или уже возбуждено уголовное дело и на Веронику уже собран какой-то материал?

– Предварительная проверка, – удивленно ответил мне Иван.

– Откуда информация, что Веронику подставили? Документы кто – то видел?

– Да, была возможность. А ты откуда слова-то такие вообще узнал в школе???

– Вот тебя это реально сейчас интересует, или будем твою девушку от тюрьмы спасать? – огрызнулся я.

– Девушку спасать! – покорно кивнул Иван.

– Что там конкретно?

– Прошлым летом была списана партия сахара-песка, пятьдесят мешков, две с половиной тонны. Хищение на две тысячи триста пятьдесят рублей, значительный размер. Составлен акт, что мешки водой залило, так как крыша протекла. Подписантов трое, в том числе Вероника. Она у Цушко практику проходила и на лето к нему же и устроилась.

В январе он опять десять мешков гречки списал: мыши съели и кот обоссал, которого завели, чтобы с мышами бороться. У Вероники там преддипломная практика сейчас. Ее один из моих сослуживцев опросил сегодня предварительно. Она много еще чего рассказала, по мелочи, но это всё так, ерунда. Потянет только на смягчающие в суде, – он махнул рукой с досадой. – Эх, если бы она летом сразу к нам пришла!

– А, кстати, почему не пришла? – уточнил я. – Чем объяснила?

– Что не поняла сперва ничего, – рассказал Иван. – Потом начала догадываться, но сомневалась. Цушко хитрый. Чужими руками жар загребает. А сам похищенную социалистическую собственность на рынок в Брянск свозит.

– Наверняка, еще и запугал девчонку, – предположил я. – Ты поспрашивай у неё. Если он ее шантажировал подписью в том акте, это тоже как смягчающее можно использовать.

– Хорошо, поговорю.

– Короче, всё дело в акте, который завтра будет изыматься со всем остальным. Так?

– Так.

– Других компрометирующих ее документов нет? – уточнил я.

– Нет.

– Выемка где будет производиться? Что это, магазин? Склад?

– Торговая база.

– Может, сжечь её нафиг? – предложил я.

Иван посмотрел на меня, как на полоумного.

– Не, жечь нельзя, – ответил он. – Там же сторож.

– Хорошо. Сторожа жечь не будем, – рассмеялся я. – А если серьёзно, как далеко ты готов зайти, чтобы Веронике помочь?

Иван молчал и смотрел на меня каким-то непонятным взглядом. Я понял, что вишу на волоске. На дворе ведь семидесятые. Самый что ни на есть махровый социализм и люди, которые искренне верят в идеалы и светлое будущее. А тут я задаю непонятные вопросы. Я напрягся слегка, но потом решил, что, если что, все смогу списать на свой возраст и полученную ранее травму. Мол, неуравновешенный подросток, что с меня взять.

– Был однажды такой случай, – начал я, – читал где-то. Наблюдала милиция за одним спекулянтом. Схему аферы поняли, доказательств вагон собрали, выемку делали по всем правилам. Чтобы спекулянт никак не мог выкрутиться. А тот давай из себя Невинность разыгрывать, да я не я и хата не моя. Выемка была большая, материалов изъяли много. А везти не на чем. Спекулянт такой, смотрите, какой я честный: следствию помогаю, предложил операм своё авто, чтоб выемку до отдела довезти. А тем делать нечего, не на себе же тащить. Набили они коробки с документами спекулянту в машину под завязку. И тот повез. А на ближайшем светофоре из машины дымок повалил. Что-то там в машине, мол, неисправно было. Коротнуло. Полыхало так, что ничего спасти не удалось, ни авто, ни документы. Сам спекулянт еле выскочить успел, дверцу в машине заело.

– Когда, говоришь, этот случай был? – переспросил Иван.

– Да, не важно. Давно. Идея понятна? – спросил я, многозначительно глядя на него.

– Короче, – начал рассуждать Иван. – То, о чем ты говоришь, должностное преступление. Так поступать нельзя, неправильно это. Но с другой стороны, если ничего не сделать, то невиновного накажут, а настоящий преступник на свободе останется.

Он еще немного посидел молча, о чем-то раздумывая про себя. Я не вмешивался.

– Я попробую уговорить коллег отложить выемку хотя бы на неделю, – наконец решившись на что-то, сказал Иван. – Посмотрим, что можно сделать. Попытаться исправить ситуацию обязательно надо. Выйду из больницы, что-нибудь придумаю.

– Я тоже так думаю, – сказал я Ивану. – Такое спускать с рук этому Цушко никак нельзя. Да и Веронику очень жалко. Ей этот случай всю жизнь испортит.

Иван согласно закивал головой.

– Только смотри Пашка, никому ни слова, – внушительно насупившись, сказал он мне. – Чем меньше людей знают обо всем, тем лучше. Нельзя об этом рассказывать ни дома, ни в школе.

– Да я ж понимаю, не дурак, – ответил я ему, – от меня точно никто ничего не узнает. Тайны хранить умею.

Конец ознакомительного фрагмента.