Макс Мах - В полусне Страница 16

Впрочем, день еще не закончился. Вечер лишь начинался, когда, пошатываясь от выпитого и от приятной во всех смыслах усталости, они покинули «баню» и отправились разыскивать гостиницу, в которой еще утром сняли комнату на двоих и оставили свои пожитки, седла и запасное оружие. Там же в конюшне отдыхали после тяжелого перехода их кони.

Стемнело, но небо очистилось. Дождь прекратился, и улицы Ладжера заливал свет полной луны. Было так светло, что Герт различал даже буквы на вывесках.

Остановились на маленькой площади у колодца. Было тихо и пустынно, хотя город и полнился обычными ночными звуками. Яростным мявом котов, лаем собак, гулким эхом шагов в мощеных камнем переулках.

— А знаешь, что, Карл! — сказал вдруг Шенк, едва успели они раскурить свои трубки. — Иди-ка ты в гостиницу один! Дорогу найдешь сам, или как?

— Найду!

Герт, и в самом деле, хорошо запомнил дорогу и отнюдь не боялся заблудиться. Он сейчас, если честно, вообще ничего не боялся. И при этом твердо знал, что это не пьяный кураж и не безумие внезапной свободы. Просто он «выздоровел», как ни странно это звучит. «Проснулся» от забытья, навеянного посмертием. «Вздохнул воздух нового дня», как говорили когда-то в Реште.

— Женщина? — спросил напоследок.

— Вроде того, — ответил Шенк и неторопливо зашагал прочь.

— Ну, а нам, кавалер, — сказал Герт самому себе, — лекарь приказал спать!

Он отвернулся и пошел своей дорогой, но ему-то и идти оказалось совсем недалеко. Прошел улицей, свернул на другую, спустился по узкой крутой лестнице между каменных стен, перешел площадь, и вот она — гостиница. Мерцает желтый свет за мутным зеленоватым стеклом в частом переплете, и окрепший ветерок скрипит жестяной вывеской.

«„Три колокола“. И в чем здесь суть?»

Герт толкнул дверь и вошел в общий зал. Народу в трактире, занимавшем весь первый этаж, было все еще порядочно. Под потолком плавали клубы табачного дыма, а за столами выпивали с дюжину мужчин или того больше. Ели мало — время-то позднее, — но пили много и, в основном, пиво. Говорили громко, но без неприязни и без пьяного куража. А за дальним столом в одиночестве сидел Зандер. Перед парнем на столе стояла винная кружка, да на керамической плошке лежали горкой крупные темные оливки.

«Не богато!» — отметил Герт, давно уже определивший, что супруги де Бройх, хоть и знатного рода, но люди скорее бедные, чем наоборот.

«Ну, и как ты здесь очутился, парень?»

Они расстались утром, едва войдя в город. Миновали ворота, и караван тут же распался. Все отправились своими дорогами. Уехали куда-то в город и Зандер с Маргерит. Прощались — вполне символично — на маленькой площади с поминальным деревом посередине. Сошли с лошадей, встали лицом к лицу. И тут между ними повисло странное молчание, словно бы и есть, что сказать, но никто первым не заговорит. Возникло напряжение. И настроение… Настроение, как если бы, им всем или, как минимум, некоторым из них расставаться отнюдь не хотелось. Но и вместе остаться не с руки. У каждого свой путь, свои планы, свои обстоятельства. Прощание вышло скомканным, и, уезжая прочь, Герт с сожалением думал, что никогда уже не увидит ни Зандера, ни его красавицы жены.

Но вот ведь как случается! Вернулся в гостиницу, случайно выбранную еще утром, и сразу увидел парня, а, увидев, вполне неожиданно осознал, что вспоминал о нем, почитай, весь день. И когда пил, и когда баб имел, и когда, разомлев от сладкой истомы, шагал по темным улицам назад, в гостиницу.

«Привязался к парнишке», — признал Герт, но мысль «прозвучала» жалко, словно он оправдывался.

И, тогда, Герт подумал, что недостаточно помолодеть телом. В душе-то он, как был стариком, так стариком и остался. И славный паренек этот, Зандер, что понравился ему с первой встречи, по-видимому, не просто стал ему близок и симпатичен, но и обыкновенным образом запал в душу. Он и, разумеется, Маргерит. Они для Герта ведь даже не как дети, скорее, как внуки, при их-то разнице в годах.

«Да, уж история!»

Герт бросил на стойку пару монет, взял кувшин с абрикосовым бренди и два глиняных стаканчика, и пошел через зал к одиноко сидящему за столом Зандеру.

— Доброй ночи, друг! — сказал он, садясь без приглашения, на скамью напротив.

Зандер вздрогнул, поднял голову и удивленно посмотрел на Герта.

— Ты, как здесь? — Сейчас его синие глаза казались совершенно черными.

— Выпьешь со мной?

— Послушай, Карл!..

— Не сейчас! — остановил его Герт, разливая бренди. — Вот выпьем по первой и объяснимся! Идет?

Эта встреча… Герта встревожил вопрос, была ли она неизбежной? Случай ли это, или повод задуматься о неисповедимых путях богов?

— Будем! — поднял он свой стаканчик.

— Будем! — голос Зандера звучал неуверенно, но рука, как и прежде, не дрогнула.

Вот таким он и был, Зандер де Бройх. Мог сомневаться в себе, мог и струсить, что, на самом деле, ничуть не стыдно. Но, когда дошло до дела, обнажил свой солдатский меч и встал против альвов. Простое дело, казалось бы. Но многие ли с честью прошли подобное испытание? Твердость в человеке или есть или ее нет, но рука Зандера тогда не дрогнула. Не дрожала в тот злополучный день и была тверда во время тренировочных поединков, когда выходил против Герта или Шенка, на голову превосходивших его в мастерстве и опыте. Стоял. И этим все сказано.

Выпили, но Герт даже вкуса бренди не разобрал.

— Так что стряслось? — спросил, доставая трубочку.

— Я… Мы не знали, что в Ладжере соберется столько народа… Мы… Я не смог найти нам комнату в гостинице…

— Вот оно как!

Город был переполнен беженцами с Юга, переселенцами с востока, и торговцами, тронувшимися в путь с первыми признаками весны. Великое множество людей, если смотреть правде в глаза, да и цены подскочили.

— А здесь я хотя бы Маргерит пристроил…

— Пристроил? — переспросил Герт.

— В гостинице есть комната с тремя кроватями, — объяснил Зандер. — Когда мы пришли, две уже были заняты.

— Две кровати, две женщины, — пожал он плечами и разом выпил свой бренди.

История обретала смысл, но оставался вопрос, каким образом Зандер и Маргерит оказались этим вечером именно в «Трех колоколах»?

«Сколько в Ладжере гостиниц? — спросил себя Герт, наблюдая за тем, как переживает юноша прохождение жидкого огня через пищевод. — Сотня? Две?»

— А ты, стало быть, решил пересидеть ночь на лавке?

— А куда деваться? Хозяин обещал, что не прогонит, если я закажу вино…

— Тоже верно! — согласился Герт. — Но тебе, Зандер, сказочно повезло! Мы с Шенком еще с утра заняли здесь комнату, но Шенк сегодня…

— Ну, как бы это сказать? — неожиданно смутился Герт, но тут же и вспомнил, что Зандер юн годами, но не опытом. — Впрочем, чего это я? Ты же женат. Сам должен понимать! В общем, он ночует в другом месте. И его половина кровати, соответственно, пустует. Так что, милости прошу!

— Ты приглашаешь меня спать с тобой?

— Ну, да! — кивнул Герт. — Именно это я тебе и предлагаю. Еще по одной?

И он снова разлил бренди.

На этот раз он все-таки почувствовал его вкус.

«Не противно!»

Герт раскурил трубку и взглянул с сочувствием на закашлявшегося паренька.

— Учись пить, Зандер! — сказал он, пыхнув трубкой. — В жизни пригодится никак не меньше фехтования.

Зандер не ответил, только помотал головой и махнул рукой, мол, оставь меня в покое, и не мешай умирать!

— Ну, ты как? — спросил Герт через какое-то время.

— Я… — но слова не проходили через сжатое спазмом горло.

— Дыши носом! — подсказал Герт. — Еще! Да, не тушуйся, друг! Передо мной тебе нечего стыдиться!

Наконец, Зандер раздышался, утер слезы, катившиеся из глаз, и взял оливку с блюдца.

— Я никогда раньше такого не пил. Это бренди?

— Ну, — выдал Герт древнюю, как мир, сентенцию, — все когда-нибудь происходит впервые. С Маргерит-то тоже, поди, в первый раз непросто было!

— Это мы обсуждать не станем! — твердо остановил его Зандер.

— Ты прав! — сразу же согласился Герт, он и сам бывал щепетилен в вопросах чести. — Не обижайся, Зандер! Я не хотел тебя обидеть. Тем более, не хотел оскорбить Маргерит!

— Принято!

— Тогда еще по одной, и спать?

— Я…

— Да, не волнуйся ты так! Если понадобится, я тебя сам до кровати донесу.

— Голова кружится, — признался паренек.

— У меня тоже! — Герт подхватил кувшинчик и плеснул понемногу в каждый из двух стаканчиков. — Но мужская пьянка, Зандер, тем и хороша, что мы пьем и пьянеем, не опасаясь последствий. Среди своих и сблевать не стыдно, это я тебе, как старший товарищ говорю. Как друг. И как… как соратник! Будем!

— Будем! — ответил Зандер.

Сейчас, после слов Герта, он выглядел куда увереннее, чем минуту назад. Только лицо раскраснелось. Да заблестели глаза, принявшие цвет синей стали.