Скотт Вестерфельд - Голиаф Страница 16

Тянулись долгие минуты, но сон не шел. Наконец Алек открыл глаза и поглядел на Бовриля:

— Ну вот, дружок, теперь у тебя все факты.

Зверок лишь пристально смотрел и хранил молчание.

Алек подождал немного и тяжело вздохнул:

— Видно, ты мне в этом деле не помощник? И правда, куда уж тебе.

Он скинул ботинки и вновь закрыл глаза; голова по-прежнему шла кругом.

Так хотелось забыться, просто отдохнуть перед пресловутым ночным шастаньем. Но сон никак не шел в тяжелую от бессонницы голову. Затем к голове подобрался Бовриль, ища себе тепло и защиту от поддувающего сквозь раму сквозняка.

— Мистер Дэрин Шарп, — прошептал он Алеку на ухо.

ГЛАВА 10

Тацца навострил уши и натянул поводок, волоча Дэрин вперед, в темноту прохода. Впереди из сумрака вырисовывался странный двухголовый силуэт.

— Мистер Шарп, — послышался знакомый голосок, и Дэрин улыбнулась. Это был всего лишь Бовриль на плече у Алека. При их приближении Тацца присел на задние лапы и подпрыгивал от радостного волнения. Бовриль свое расположение выказал хихиканьем. Однако у Алека вид был невеселый. На Дэрин он смотрел запавшими глазами.

— Ты что, не спал? — спросила она.

— Да так, не особо, — вяло откликнулся он, наклоняясь потрепать по загривку сумчатого волка. — Я заглядывал к тебе в каюту. А Ньюкирк сказал, что ты здесь.

— Да, у Таццы это любимое место для прогулок, — сказала Дэрин. Желудочный тракт громадного летуна был местом, где сходилась вся органическая материя корабля, перерабатываясь и разделяясь на энергообразующие сахара, водород и отходы. — Видно, ему здесь нравятся запахи.

— Мистеру Ньюкирку здесь было вполне уютно, — заметил Алек.

Дэрин вздохнула:

— Теперь здесь и его каюта. Несколько следующих дней у нас будет нехватка коек. Но даже это лучше, чем то время, когда нас, гардемаринов, было по трое на одну каюту.

Алек нахмурился, взгляд его снова остановился на Дэрин. Даже в слабом освещении светляков в брюхе летуна было видно, насколько бледное у него лицо.

— Алек, ты в порядке? Вид у тебя такой, будто ты повстречался с привидением.

— Да так, голова чего-то кружится.

— Похоже, что не только у тебя. После той встречи с ученым жестянщиком офицеры мечутся как сверчки в коробке. Что он там, этот Тесла, вам наговорил?

Алек на секунду смолк, все еще странно на нее поглядывая:

— Говорит, что этот лес повалил он сам. У него в Америке есть какое-то оружие, называется «Голиаф». Гораздо мощнее того, что мы уничтожили в Стамбуле, и что он хочет им остановить войну.

— Он сказал, ч-чего… ч-чем хочет сделать? — заикаясь, переспросила Дэрин.

— Ну, это такая штука вроде пушки Теслы, которая, он говорит, способна воспламенять воздух в любой точке планеты. И теперь, когда он своими глазами убедился, на что она способна, он хочет ее использовать для принуждения жестянщиков к миру. В смысле сдаться.

Дэрин растерянно моргнула. Паренек произнес все это так спокойно, будто зачитывал расписание нарядов на день. При этом сказанное им явно не вписывалось ни в какие рамки разумного.

— Сдаться, — солидарно сказал Бовриль, — мистер Шарп.

— Так это все сделало то чертово оружие?

Дэрин со всей отчетливостью вспомнилась ночь сражения с «Гебеном», германским броненосцем, когда молния из пушки Теслы пронеслась по обшивке «Левиафана», угрожая спалить весь корабль — зрелище, что и говорить, ужасающее, но все равно это мушиный пук в сравнении немыслимым разрушением здесь, в Сибири.

Голова пошла кругом — не то от новости, не то от того, что этим вечером не выдавали ужин, а может, и того и другого вместе. Тацца, голодно поскуливая, ткнулся влажным носом в ладонь.

— Неудивительно, что ты не мог заснуть, — сказала Дэрин.

— Отчасти. — Алек снова посмотрел ей в глаза. — Хотя, понятно, это могло быть и вранье. Никогда нельзя понять, насколько люди привирают.

— Ну да, или когда несут чушь. Неудивительно, что ученая леди велела нам нынче ночью пошастать. — Дэрин потянула волка за поводок: — Пойдем, зверушка. Пора тебе домой, в каюту.

— Нам бы не мешало взять с собой лори, — сказал Алек. — Он с недавних пор проявляет завидную проницательность.

— Мистер Шарп, — пискнул Бовриль, вызвав укоризненный взгляд Дэрин.

— Что ж, ладно, — согласилась она. — Будем надеяться, он знает, когда следует заткнуться.

— Чш-ш, — отреагировал лори.

Нижние палубы были полны храпящего люда. Быть может, на «Левиафане» для гостей не было в достатке коек, но места в пустых хранилищах было вполне достаточно. Русские, за исключением своего капитана, ютились здесь всем скопом как сельди в бочке. Хотя, судя по всему, их это вполне устраивало: как-никак первая спокойная ночь за несколько недель сна под убаюкиванье голодных бойцовых медведей. По нижним палубам гулял сквозняк, и люди по-прежнему были закутаны в свои меха. Проходя мимо, Дэрин не заметила блеска наблюдающих глаз. Бовриль на плече у Алека тихонько изображал похрапывание, дыхание и шум полета. В хвостовой части корабля они подошли к запертой, окованной железом двери. Здесь Дэрин вынула ключи, которые ей нынче выдала доктор Барлоу. Дверь открылась на бесшумных шарнирах, и они с Алеком скользнули внутрь.

— Дашь света, высочество? — обратилась она шепотом. Пока Алек возился с командным свистком, Дэрин заперла изнутри дверь. В темноте послышался негромкий сигнал, а следом звуковое сопровождение Бовриля. Вокруг замерло зеленоватое свечение светляков. Это было самое небольшое из хранилищ воздушного корабля, единственное с массивной дверью. Здесь хранились спирт и винные запасы офицеров, а также другой особо ценный груз. В данный момент помещение пустовало; исключение составляли капитанская сейфовая ячейка и то странное магнетическое устройство.

— Так экипаж все же оставил эту машину? — спросил Алек. — Даже повыбрасывав все деликатесы?

— Ну, а как. Ученой леди, правда, пришлось потопать ногами, чтобы выбросили спиртное. Она голова! Все просчитывает наперед.

— Голова наперед, — не преминул хохотнуть Бовриль.

Алека словно озарило:

— Ну, конечно же! Это устройство и предназначено для поиска того, что рассчитывал найти Тесла!

— Ага. И он его уже нашел! Капитан Егоров сказал, что люди Теслы что-то такое выкопали из земли несколько дней назад. И что бы они там ни отыскали, как раз сейчас оно находится на борту «Левиафана»! — Дэрин посмотрела на устройство. — А он, этот изобретатель, обеспечил нас возможностью выяснить, где же именно оно находится.

Алек уже радостно улыбался, положив руки на рычаги машины.

В этом он весь. Дай Алеку умную схему и устройство жестянщиков, и он уже на небесах от счастья. Ну и хорошо, что он, наконец, приободрился, а не ошивается по кораблю с таким видом, будто завтра конец света.

— Здесь стены сплошные, — сказала Дэрин. — Так что русские не услышат, если ты ее включишь.

Алек постукал по одному из дисков, после чего щелкнул тумблером. Машина ожила, заполнив каморку негромким гудением. Замерцали три стеклянные сферы с трепетными прожилками крохотных молний в каждой. Электричество, казалось, удивленно моргнуло, но затем стабилизировалось.

Дэрин, подавшись ближе, ругнулась:

— Глянь-ка, то же самое, что и утром: две указывают вверх, а одна назад. Снова ухватывает моторы.

— Айн момент, — сказал Алек.

Дэрин наблюдала, как он возится с элегантными рычагами управления. Все части машины были как будто ручной выделки — больше под стать оборудованию «Левиафана», чем бездушной машине жестянщиков. Вспомнилось бурчание Клоппа насчет излишней вычурности тогда, при сборке.

— Вид такой, будто она создана для такого корабля, как наш, — невольно заметила Дэрин.

— Мистер Тесла какое-то время жил в Америке, — кивнув, сказал Алек. — А там сложно избежать дарвинистского влияния.

— Да. Бедняга. Как он, наверное, мечтал, чтобы она выглядела поуродливей.

— Ну вот, — воскликнул Алек, — она что-то такое уловила!

Прожилки молний на мгновенье истаяли, но затем вострепетали с новой силой. Все три теперь указывали в одном направлении: вверх и в сторону носа.

— Там у нас офицерские каюты, — нахмурилась Дэрин, — а может, капитанский мостик. Они не могут так реагировать на металл в корабельных инструментах?

— Возможно. Придется на всякий случай произвести триангуляцию.

— В смысле, ты хочешь этот агрегат подвинуть?

Алек пожал плечами:

— Ну, да. В конце концов, он же переносной.

— Так-то оно так, но не забывай, что мы должны действовать тайно, а не вальсировать с этой шумной приладой, которая к тому же искрит в темноте.

— Искрит! — констатировал Бовриль и начал изображать гудение машины.