Уйти, чтобы выжить - Садов Сергей Александрович Страница 16

Александр Петрович чуть отстранился и внимательно изучил мальчика. Порой, глядя в эти не по-детски серьезные глаза, ему казалось, что разговаривает он не с тринадцатилетним пацаном, а с умудренным жизнью стариком. Ему хотелось, чтобы мальчик хотя бы на миг расслабился, проявил свойственное всем детям желание пошалить, набедокурить. Но нет. С самого первого дня мальчик всегда оставался серьезным и собранным. Всегда настороже и готовый ко всему. С трудом он начал доверять сначала ему, а потом остальным преподавателям. Постепенно мальчик осваивался, но детская веселость к нему так и не вернулась. Лишь иногда Володя чуть-чуть улыбался. Самыми краешками губ, но глаза при этом оставались внимательными и серьезными. И разбудить запрятанную где-то глубоко душу ребенка не удалось даже ему. Только сегодня чуть треснул ледок, но времени, чтобы расколоть его окончательно, уже не оставалось…

Александр Петрович проводил мальчика до его комнаты, где и расстался с ним, пожелав спокойной ночи. Потом еще долго стоял у двери, с грустью глядя на нее.

На следующее утро мальчику дали выспаться до девяти, а потом провели в дезинфекционную камеру. Володя разделся, оставив одежду в предбаннике, вошел в кабину, плотно закрыв за собой дверь. Тотчас со всех сторон ударила дезинфицирующая жидкость. Володя поспешно надел дыхательную маску, свисающую сверху, и стал терпеливо ждать, пока жидкость накроет его с головой. Вот вода дошла до верха и включился секундомер. Дышать специальной смесью было не очень удобно, но терпимо. Но вот запустились насосы откачки, и жидкость стала убывать, с пола исчезли последние следы раствора, а со всех сторон подул теплый воздух, высушивая кожу. Наконец все прекратилось, и открылась внутренняя дверь. Володя оделся в новую одежду, которая ждала его в предбаннике, теперь уже с другой стороны, и вошел в просторный холл. Одна стена холла была сделана целиком из стекла. За ней сейчас собрались все его преподаватели во главе с директором. Володя подошел к стеклу и положил на него руки. Ему кивали, через встроенные динамики подбадривали, женщины всхлипывали.

– Ну вы прямо как на похоронах, – сказал мальчик.

– Да иди ты, болван, – буркнула Светка – секретарша Самого. Володя раньше удивлялся, как такая молоденькая девушка попала на эту должность. Потом попробовал сам секретарского хлеба и понял, что эта хрупкая девушка – настоящая профессионалка. Ну а после их совместной работы ему в качестве особой милости было позволено обращаться к ней по имени, что вызвало бурную зависть мужчин Базы. – Типун тебе на язык. Ты бы подумал, что больше мы тебя не увидим.

– Почему? – искренне удивился мальчик. – Я еще две недели в этих хоромах торчать буду. Приходи, пообщаемся через стекло.

– Володя, мы позже еще придем, – вмешался директор, гася в зародыше нарождающийся скандал, который уже готовилась устроить Светлана. – Так, что, ни у кого работы никакой нет? Так я сейчас мигом устрою. И не мешайте мальчику отдыхать. Всем за дело.

Последним уходил Александр Петрович. Уже у двери он обернулся и ободряюще кивнул. Мальчик помахал ему в ответ, а потом отправился исследовать карантинный блок.

Глава 4

Ничего особенно примечательного тут не было: небольшая комната четыре на шесть метров, ванная и туалет, комната побольше, оборудованная под спортивный зал, на стене висят знакомые мечи. Володя подошел к ним и чуть вытащил один из клинков. Действительно те самые. Ну, и еще холл со стеклянной стеной для беседы с теми, кто остался снаружи. Позаботились и о досуге: в комнате стоял массивный шкаф, заполненный разными книгами – учебниками, справочниками, пособиями и даже художественной литературой. На столе ноутбук. Володя поднял крышку и запустил его. Дождался загрузки и проверил доступные ресурсы. Ага, похоже, через Wi-Fi он соединен со свободной сетью Базы и через нее имеет выход в Интернет. С одной стороны, это хорошо, а с другой, в базе данных внутренней сети материалы намного интереснее. Но раз есть выход в Инет, значит, гарантированно нет доступа во внутреннюю сеть: по требованию службы безопасности эти сети были строго независимы и компьютеры внутренней сети выхода во внешний мир не имели. Хотя… Володя выдвинул ящик стола: листы бумаги, ручки, карандаши, линейка и готовальня. В среднем ящике тетради, а вот в нижнем обнаружился еще один ноутбук, и при запуске он потребовал ввести личный код. Мальчик удовлетворенно кивнул: значит, наставники позаботились о том, чтобы он получил доступ ко всей возможной информации. Закончив осмотр стола, Володя заглянул в шкаф и сразу наткнулся на гитару. А вот ей он обрадовался как лучшему другу. Сразу достал, плюхнулся на кровать, устроился поудобнее и сделал быстрый проигрыш, проверяя настройку. Отлично. Да и что ей будет – неделю назад только проверял, а играл мало, времени вообще не оставалось. Играть Володя умел и любил, да и учитель у него отличный. Когда у Володи обнаружили неплохой музыкальный слух и голос, то Александр Петрович решил, что стоит их развить и обязательно научиться играть на каком-нибудь инструменте, полагая, что в новом мире это умение лишним не станет – барды ценились всегда и везде. Какой инструмент выбрать, тоже недолго думали: не фортепиано же тащить за собой, а из остального предложенного Володя предпочел гитару. Только, увы, барда из него не получилось. Нет, играл он очень неплохо, учитель говорил, что можно хоть сейчас выпускать на солидные сцены. С голосом тоже проблем не было. Проблемы были с другим – с поэтическим даром. Те стихи, что мальчик тайком от всех накропал, ему стыдно было показывать даже Петровичу – завскладом Базы, человеку, который на полном серьезе считал, что «кровь – горох» – это рифма. Смирившись с тем, что настоящим бардом ему не стать, Володя налег на разучивание песен других: Высоцкого, Митяева, Визбора, Окуджавы… Выучил много баллад, да и просто песен, которые ему нравились – из фильмов, эстрадные, романсы.

Закончив проигрыш, Володя чуть прикрыл глаза, решая, что сыграть, потом осторожно перебрал струны и запел «Балладу о любви». Некоторые песни Высоцкого он уже знал настолько хорошо, что участия сознания практически не требовалось. Володя даже не пел, а просто чуть подпевал, играя. Именно эту песню он впервые услышал, когда появился вместе с Александром Петровичем в зале с той самой установкой, из-за которой он сюда и попал.

Высоцкого я раньше никогда не слышал. Голос у певца был необычным, слегка хрипловатым, и эта хрипловатость ничуть не мешала и даже придавала исполнению некоторое очарование. Я заслушался, но тут Александр Петрович подозвал меня к огромному стеклу. Я встал коленями на кресло и начал наблюдать. Было интересно и слегка страшновато, если честно: огромный куполообразный зал, толстущие провода, идущие вдоль стен, люди в серебристых защитных комбинезонах, колдующие над приборами, у стены большие ящики, перемигивающиеся разноцветными лампочками, и труба, выступающая из непонятной конструкции. Не очень широкая, короткая, слегка наклоненная вниз. Вот что-то загудело, и из трубы вылетела капсула, к которой немедленно бросился один из присутствующих там, из-за комбинезона непонятно даже, мужчина или женщина. Схватил ее, раскрыл и тут же вставил в разъем на пульте. Люди засуетились.

Сначала мне было интересно, а потом стало скучно. Люди ходят, лампочки моргают, что-то жужжит, все смотрят на экраны, где какие-то графики и таблицы непонятные.

– Вот это и есть установка «окно».

– А что это такое? – поинтересовался я. – Вы обещали рассказать, зачем я вам понадобился.

О своей болезни я еще не знал и потому полные боли взгляды Александра Петровича, которые порой ловил на себе, меня сильно озадачивали. Я даже не предполагал, на что он пошел ради моего спасения, и, стоя напротив странного механизма, даже не думал о той роли, которую он должен сыграть в моей судьбе.

Александр Петрович задумался, явно не зная, как все объяснить десятилетнему ребенку так, чтобы он все понял. Сел в кресло рядом.