Капкан для гончей - Федотова Надежда Григорьевна Страница 17

– И женщины, – со смешком закончил за него бывший королевский советник. – Том, утихни, тебе вакантное место возле ручья тоже не светит! Сменишь вместе с Творимиром Шона и Уильяма через два часа у старого моста. Эй, вы, двое! Что стоите? Ноги в руки – и на дежурство!

– Да, командир, – пробурчали насупленные близнецы, синхронно кинули тоскливый взгляд на вожделенный ручей и, вздыхая, удалились в направлении просеки.

Ивар посмотрел им вслед и не удержался от улыбки. Балбесы. Никакой дисциплины, все время от них одна сплошная головная боль, а ведь поди ж ты – выгнать рука не поднимается! Даже не столько из-за того, что Творимир к ним так привязан. Славные они ребята. И свои в доску. Дурные, разве что, без всякой меры, а так… Он вспомнил вчерашний инцидент на постоялом дворе и только рукой махнул: горбатого могила исправит! Точнее, горбатых. Потому как отличились все трое. Братья Мак-Тавиши, несмотря на строгое предупреждение и наличие в непосредственной близости старшего товарища, исхитрились-таки напиться, причем со всеми атрибутами своего собственного «стиля»: то бишь с ораньем песен, боем посуды, качанием на люстрах и, как логичное завершение вечера, – всеобъемлющим мордобоем. И ведь научились же друг от друга Творимира отвлекать, паршивцы! Пока Марти, будучи пойман за злоупотреблением, «смиренно» выслушивал гневную отповедь старого воина (которая сводилась к возмущенному эханью и бурной жестикуляции), Мэт, в свою очередь, под шумок свистнул с проплывавшего мимо подноса чужую бутыль и усосал ее из горла в один присест. Творимиру пришлось переключиться уже на него, а тем временем оставленный на минуту без присмотра Марти…

В общем, понятно, да? К тому времени как на вспотевшего от постоянной беготни туда-сюда вояку снизошло озарение в виде запоздалой мысли о том, что проще взять обоих за шкирки и запереть в сарае (предварительно связав для профилактики), братцы уже успели «отдохнуть» на полную катушку, напиться до потери сопротивления и обеспечить всему отряду длинный счет от хозяина заведения. В котором фигурировало много неприятных слов, пожеланий и, главное, цифр. Ну, это уж теперь Мак-Тавишам и отдуваться. С какой стати все из-за них страдать должны? Вычтем из жалованья. Правда, они об этом еще не знают. Ни о том, на какую астрономическую сумму погуляли, ни о том, что им теперь месяца три обоим бесплатно служить придется.

Ивар перевел взгляд на сосредоточенно сопящего Томаса, который, неумело зажав в пальцах иглу, безуспешно пытался восстановить целостность своего плаща. Губы лорда сами собой разъехались в ухмылке. Тоже еще герой-любовник! И вот как не надоело? Уж сколько раз бывал бит, сколько раз ноги чудом уносил, сколько раз в долги влезал, чтоб только от разгневанных родственников откупиться, а все ему мало! Неисправимый бабеляр. И ума, вроде, не занимать, и соображает не в пример лучше тех же Мак-Тавишей, и образование, и кругозор. Но как только очередная юбка на горизонте – все! Пиши пропало. А если эта самая «юбка» еще и замужем, да из хорошей семьи, а еще лучше – из благородных, то тут можно на всех благих начинаниях сразу ставить крест. Эта категория дам у Тома самая нежно любимая. Потому что, во-первых, раз замужем – значит, жениться в случае чего не заставит, во-вторых, раз из благородных – то постесняется кому бы то ни было о своей минутной слабости рассказать. Ну и, конечно, сам факт интрижки безродного волынщика с дамой из «общества» просто льстит парню как таковой. У всех свои слабости! Но если Том и дальше будет продолжать в том же духе, то когда-нибудь он таки нарвется на кого-нибудь достаточно прыткого, кто отобьет у него не только охоту ходить по чужим бабам, но и способность по ним ходить. Вчера ему в очередной раз повезло: еще один обманутый муж оказался то ли хромым, то ли слишком старым, и кроме как слегка покромсать саблей плащ исчезающего в окне волынщика да запустить ему вслед дубиной (к его чести – удачно, едва хребет не перешиб, синяк теперь в полспины), он ничего не успел.

По мнению Ивара (хотя легкомысленное поведение Томаса он все же не оправдывал), если у тебя молодая и хорошенькая жена, а сам ты в летах и не в состоянии оградить свою семейную честь от всяких там посягательств, так запри супругу дома и сторожи! А не вози ее за собой по приграничным тавернам, где, прямо скажем, молодчики еще почище Тома встречаются! Лорд Мак-Лайон внутренне вздохнул с облегчением: ну, вчерашние неприятности с постоялым двором позади, а дальше, до самого Фрейха, никаких остановок в общественных местах типа таверн не планируется. Потому что их в Нагорье попросту почти нет. Разве что в пределах Инвернесса, но к столице горной Шотландии они и приближаться не станут – пойдут через холмы напрямик к землям клана Мак-Лайон. Хватит приключений. Не в игрушки играем. Он бросил сочувственный взгляд на тихо чертыхающегося Тома:

– Ну что ты мучаешься? Не умеешь шить – попросил бы Беатрис, служанку Нэрис, она бы уже давно все это…

– Тсс! – не меняя выражения лица, предостерегающе прошептал волынщик. – Все дело мне испортишь!

– Какое еще «дело»?!

– Такое… Я ж тут не ради удовольствия полчаса себе в пальцы иголкой тыкаю! Ну куда ты подвинулся?! Ты же обзор загораживаешь! Ей же меня не видно.

– Ах ты, паршивец! – наконец допетрив, в чем дело, присвистнул Ивар. – Уже служанку окучивать взялся? Совесть есть у тебя? Только ведь еще вчера чуть без самого ценного не остался, и нате вам – снова за старое!

– Ничего подобного, – с достоинством отозвался рыжий, демонстративно уколовшись в очередной раз. – Вчера – это другое! Это, брат, порыв страсти, неожиданный всплеск, роковое стечение обстоятельств! А тут, понимаешь, все серьезно.

– Ах, серьезно? – ухмыляясь, переспросил Ивар. – Ну тогда другое дело, конечно. Но на всякий случай (а то вдруг ты забудешься) я тебя все-таки предупрежу: это личная горничная моей жены, и Нэрис к ней очень привязана. И если опять надумаешь нашкодить и сбежать – даже не надейся. Женю без сострадания, сразу говорю.

– Ивар, креста на тебе нет!

– На мне есть. А ты когда-нибудь все-таки доиграешься, – по-дружески предостерег товарищ. – Так что аккуратнее.

– Не учи ученого! – подмигнул ловелас, поднимаясь, и с выражением крайнего смущения на безупречно честном веснушчатом лице направился в сторону ручья. Само собой, «вынужденно» просить о помощи наивную Бесс. Ну что за прохвост! Но обаятельный. Очень вероятно, что все брошенные легкомысленным волынщиком дамы не слишком-то на него и сердятся. Уж о том, чтобы оставить после себя волнующие воспоминания и исчезнуть красиво, напоследок уверив бывший объект поклонения в ее исключительности, хитрюга Томас всегда заботился. Умно – и от утомительного выяснения отношений спасает, и на будущее пригодится, случись еще когда встретиться! Лорд Мак-Лайон покосился краем глаза на бессовестного волынщика, который, развалившись на травке, уже что-то увлеченно рассказывал разрумянившейся Бесс. В руках у девушки мелькала иголка. «Ну каков прохвост! – с невольным восхищением снова подумал Ивар. – Интересно, он когда-нибудь успокоится или так и будет до седой старости за каждой смазливой девицей волочиться? Женить бы его, поганца, да толку? Все одно не поможет…»

– Эх! – будто услышав его мысли, согласно вздохнул Творимир, покосился на Тома и махнул рукой.

Командир кивнул:

– И не говори…

Норманн Ульф Тихоня оторвался от своего занятия – он прилежно начищал меч – и проводил недовольным взглядом спину рыжеволосого шотландца, который, насвистывая себе под нос, вразвалочку направлялся к перелеску. Причина недовольства Тихони заключалась вовсе не в том, что Томас ему не нравился. А в том, что ему нравилась веселая пышечка Бесс, но очарованию волынщика простому норманнскому воину противопоставить было, увы, нечего. Он не то что песни слагать, он и говорить-то складно не очень умел. Вот то ли дело в бою или там еще где, где силу есть куда приложить! Тут он был не из последних! Да только разве ж этим приличную девушку пленишь? Это тебе не веселые девицы в портовых кабаках! Такие, как Бесс, – они больше стишки чувствительные предпочитают и внешность романтическую. Тихоня кинул пристрастный взгляд на свое отражение в узкой полоске полированной стали и окончательно упал духом. Куда там! Вояка в шрамах с гривой нечесаной, еще и в летах. Сплошное расстройство.