Время и снова время - Элтон Бен Страница 18

И страховка, поди, закончилась. Напоминания о ее продлении наверняка были в груде корреспонденции, скопившейся у входной двери дома, в который он так и не вернулся.

И неизвестно, вернется ли вообще.

Колонна выехала из города и устремилась к автостраде. Маккласки была единственным рыцарем Хроноса, сопровождавшим Стэнтона. Все другие откланялись на вчерашнем прощальном ужине, где было сказано много прочувствованно-пьяных речей в честь Хью. Сам он пил умеренно и от ответного слова отказался. Все это было чертовски странно. Его представляли этаким мессией, готовым очистить планету от заблудшего человечества. Но он вовсе не чувствовал себя героем хотя бы потому, что просто не верил в то, что, по всеобщему убеждению рыцарей, нынче произойдет в Стамбуле.

– Я знаю, что в глубине души ты не веришь в нашу затею, – сказала Маккласки.

– Понимаете, я готов допустить, что может случиться нечто, – признался Стэнтон. – Ньютон-то верил, а он, пожалуй, умнейший человек из всех живших на земле. Может быть, меня распылит ударом молнии. Или надвое разорвет гравитационным притяжением, или засосет в черную дыру.

– Однако ты не веришь, что вот-вот перенесешься в прошлое?

– А вы сами-то верите? В августе будет сто одиннадцать лет, как началась Великая война. Вы и впрямь считаете, что ее можно остановить?

– Я уповаю, что мы сумеем это сделать, вот и все.

Повисло молчание, но глаза Маккласки полыхали фанатичным блеском. Она истово верила. Как верили чокнутые старики и старухи, называвшие себя рыцарями Хроноса; все они возомнили, что молодыми и здоровыми вновь возникнут на залитых солнцем холмах возрожденной Британии.

– Время покажет, согласен? – чуть слышно проговорила Маккласки.

– Да, – кивнул Стэнтон. – Вы постоянно это говорите. Время покажет.

Частным самолетом вылетели из Фарнборо. Все снаряжение Стэнтон вез с собой. Только оружие дожидалось его в Турции.

– Даже мы, рыцари Хроноса, не сможем пронести винтовку с телескопическим прицелом через аэропортовскую охрану, – пояснила Маккласки.

Перелет занял почти четыре часа. Маккласки ела все, что предлагали, по обыкновению сдабривая угощение обильной выпивкой. Потом умудрилась захлопнуться в крохотном туалете, откуда ее вызволила стюардесса.

– Знаешь, в 1914-м на Друри-лейн проходили знаменитые сезоны, – сказала она, нетвердой походкой вернувшись на свое место. – Русская труппа Дягилева буквально смела Лондон. За весну-лето они дали десять оперных и четырнадцать балетных спектаклей. Никто не видел ничего подобного. И, думаю, уже не увидит. Такие декорации и массовые сцены с поистине эпическим размахом нынче никто не осилит. Перед отъездом в Сараево тебе непременно стоит попасть хотя бы на один спектакль. У тебя же будет целый свободный месяц. Но я бы еще из Стамбула телеграммой уведомила о желании приобрести билет, поскольку ажиотаж страшный. Возможно, придется встать в очередь на билеты, которые вдруг вернут в кассу.

– Буду иметь в виду, – ответил Стэнтон.

– А в Театре Его Величества состоялась премьера «Пигмалиона». Только представь! Ты сможешь пойти на самый первый спектакль. Миссис Кэмпбелл в роли Элизы, постановка самого Шоу! Невероятно! – Маккласки мечтательно закатила глаза и прошептала: – Театральный Лондон 1914 года – это просто сказка.

Потом она уснула и пробудилась уже в Стамбуле.

В отеле «Пера Палас» на Гран-рю-де-Пера их ждали заказанные номера. С помощью швейцаров выбравшись из машины, Маккласки оглядела величественное здание.

– Несколько лет назад его реставрировали и вернули ему первоначальный блеск, – сказала она. – Вот точно таким же оно предстанет и завтра – независимо от того, будешь ты в 1914-м или старом скучном 2025-м.

– Жаль, конечно, но я останусь в 2025-м, – ответил Стэнтон. – Ибо путешествие во времени невозможно, в чем мы убедимся сегодня в полночь, когда как два дурака будем стоять в пустом подвале в старом районе стамбульских верфей.

– Что ж, тогда нам останется найти ночной бар и выпить за сэра Исаака Ньютона и за то, что даже гении ошибаются.

Было около трех часов дня, когда они, зарегистрировавшись и оставив багаж в номерах, вновь спустились в холл. Там их ждали представители местного охранного агентства, которые должны были сопроводить их к собственности, недавно приобретенной орденом Хроноса.

– Я полагаю, нам следует засветло провести небольшую рекогносцировку, – сказала Маккласки. – Мало радости вслепую тыркаться впотьмах.

Через Галатский мост они проехали в старый район стамбульских верфей. Отыскали улицу, знававшую лучшие времена, и остановились перед бесхозным зданием, некогда впечатляющим особняком.

У входа дежурил охранник, готовый впустить их внутрь.

– Всего один сторож, – сказала Маккласки. – Выпендриваться излишне. Воровать здесь нечего, незачем привлекать внимание.

Они пробирались по сумрачному дому, перешагивая через битое стекло и обломки мебели. Еще недавно здесь обитали самовольные поселенцы, размалевавшие стены граффити, но в последнее время сюда заглядывали только бездомные и вандалы. Крепко воняло мочой, в окнах ни единого целого стекла.

Подсвечивая себе фонариками, Стэнтон и Маккласки выбрались к крутой лестнице в подвал, неожиданно оказавшийся весьма просторным помещением. Арочные своды тонули во тьме.

– Он смыкается с подвалом соседнего дома, – объяснила Маккласки. – Когда Ньютоновы агенты купили особняк, здесь был винный погреб. Дверь в него заперли и забаррикадировали. После войны больницу закрыли, а вино так и осталось в погребе. Нынче ты его увидишь. За двести лет, наверное, все прокисло, но ты для смеха попробуй. Я бы точно попробовала. Не многим доведется отведать винца начала восемнадцатого века. Можешь вообразить, его сделали за поколение с лишним до рождения Марии-Антуанетты?

Стэнтон не ответил, но включил спутниковый навигатор и по его подсказкам отыскал точку в семи метрах от двери, на полпути между входом и арочным сводом, скрывавшимся в темноте. Затем, сверяясь с координатами Сенгупты, мелом очертил нужную площадь:

– Ньютонова караульная будка.

– М-да, тесновата, – заметила Маккласки. – Обозначь-ка центр.

Рядом валялся сломанный стул, Стэнтон аккуратно поместил его в меловые границы.

– В полночь вот здесь ты и встанешь, – распорядилась Маккласки. – Только представь, как порадовался бы старина Исаак, что его послание пробилось сквозь века и кому-то послужило руководством.

В подвальной тишине и мраке, разреженном лучами фонариков, Стэнтону вдруг показалось, что это место и впрямь может быть вратами в иную вселенную.

Маккласки как будто читала его мысли.

– Должно получиться, – твердо сказала она. – Человечество имеет право на второй шанс. Оно заслужило двадцатый век лучше того, в котором мы родились.

– Не соглашусь, что мы его заслужили, – ответил Стэнтон, – однако сейчас искренне надеюсь, что мы его получим.

13

Завершив рекогносцировку, Стэнтон и Маккласки тем же путем покинули заброшенное здание и вернулись в отель. Вечером они встретились в «Восточном баре», затем поужинали в ресторане. Маккласки опять налегала на еду и вино, решив насладиться, как она выразилась, их «тайной вечерей». Стэнтон, напротив, ел мало и пил только воду.

– На случай, если Ньютон прав, что маловероятно, мне понадобятся ясные мозги, – пояснил он. – Не хочется путешествовать во времени навеселе.

После ужина Стэнтон оставил профессора за кофе с коньяком и поднялся к себе переодеться. Разглядывая себя в зеркале, он подумал, что охотничий наряд начала двадцатого века – гольфы, бриджи и куртка из прочного твида – в сегодняшнем Стамбуле будет выглядеть странно. Однако город этот славится костюмированными вечеринками, так что вряд ли он привлечет внимание. Затем Стэнтон проверил снаряжение в большом (основном) и малом (запасном) рюкзаках: оружие, взрывчатка, медикаменты, ноутбуки, удостоверения, большая сумма денег в разных валютах и государственных облигациях, искусно подделанных по оригинальным образцам из музеев и банковских архивов.