Ментаты Дюны - Герберт Брайан Страница 18

Герметическая дверь, ведущая в лабораторию, с шумом отодвинулась, и на пороге появился администратор Ноффе. На маленьком тлейлаксе был аккуратный белый халат. В стерильных лабораторных помещениях Денали хирургическая чистота была основополагающим требованием.

Из-за скандальных историй во времена джихада Серены Батлер представителей расы тлейлаксов презирали, но они по-прежнему оставались блестящими учеными и биоинженерами. Когда директору Венпорту понадобились грамотные специалисты с нетрадиционным мышлением, он отринул предрассудки. Он спас Ноффе, когда варвары осудили на Талиме его работу как «неприемлемую», и теперь тот управлял всем исследовательским комплексом.

Птолемей разработал план создания грозной армии новых кимеков, которым не могли бы противостоять батлерианцы, и работа лаборатории Денали сосредоточилась на этом новом направлении. Варваров нужно было остановить раньше, чем они уничтожат цивилизацию.

– Наши инженеры отремонтировали еще десять старых ходячих кимеков, – сообщил Ноффе. Его лицо уродовало большое пятно, похожее на химический ожог. – Они готовы к испытанию с мозгом ваших навигаторов.

Птолемей обрадовался.

– Прежние титаны были величественны, но мы создали лучших. Я хочу, чтобы, когда Манфорд Торондо их увидит, они стали бы для него самым ужасным кошмаром из прошлого. Его суеверные дикари – тяжкий груз для общества и утянут нас вниз, если от них не освободиться.

Чтобы успокоиться, он сделал несколько глубоких вдохов.

Ноффе тепло улыбнулся.

– Полностью согласен с вами, мой друг. Меня они держали в тюрьме и собирались казнить, потому что им не понравились мои исследования. – Он содрогнулся от воспоминаний. Воинствующие невежды убили столько ученых! Ноффе спасся благодаря Венпорту, но других исследователей-тлейлаксов стреножили – заткнули им рот и запретили любые исследования, способные вызвать вопросы. Но ведь исследования по сути своей это поиск ответов на вопросы.

– Наше новое время титанов продемонстрирует, что мы извлекли уроки из прошлого. Мозг навигаторов превосходит прежние образцы и более насыщен знаниями. Мы не встретим того высокомерия, каким грешили былые титаны. Напротив, новые титаны станут стражниками прогресса.

Ноффе кивнул. Он разделял взгляды Птолемея.

– Я приказал инженерам усовершенствовать ходячих, превратить их в современные бронированные машины с вооружением, намного превосходящим предыдущие модели. Мы разработали более прочный защитный сплав и увеличили мощность механических систем.

Он гордо улыбался.

Птолемей задумчиво сказал:

– Время титанов могло бы стать золотым веком человечества, будь стремления генерала Агамемнона и остальных благородными, а не разрушительными. – Он в отчаянии покачал головой. – Я слышал о титане Аяксе. Он был таким гигантом, что в одиночку подавил восстание на планете. – Птолемей моргнул и посмотрел на баки с мозгом навигаторов, среди них – Ябидо Онела и Зиншоп. – Этот просвещенный мозг никогда не опустится ни до чего столь губительного и бесчеловечного.

Но он заметил, что невольно сжал кулаки. Иногда безжалостное насилие необходимо, и он часто представлял, что сделал бы, если бы мог стать гигантским ходячим кимеком. Он бы использовал его многочисленные конечности-клешни, чтобы рвать на куски ненавистных батлерианцев, как ребенок отрывает крылья мухам.

Птолемей не мог забыть предсмертные крики доктора Эльчана. Но, возможно, когда он услышит вопли Манфорда, те будут такими громкими, что заглушат это эхо в его сознании.

У Ноффе блестели глаза.

– Наши новые ходячие будут не только сильней, но и проворней. В прошлом титаны использовали самые передовые технологии, создавая себе тела, но потом на многие столетия технический прогресс остановился. Они в нем не нуждались. А вот у нас побудительные мотивы есть.

– С мозгом протонавигаторов наши машины превратятся в грозное войско, – добавил Птолемей. – Если только ими грамотно управлять.

Глядя на ядовитый туман, он думал о собственной хрупкости. Он никогда не сможет сражаться, как новые кимеки, хотя и хочет оказаться в гуще битвы, когда наступит время. То, как обошелся с ним Манфорд Торондо, – личная проблема, и Птолемей намеревался дать ему свой собственный ответ.

– Когда мы усовершенствуем связь с мозгом и хирургические процедуры, Ноффе, то и сами должны будем стать кимеками. – Он вздохнул. – Кому-то придется возглавить их и уничтожить батлерианскую заразу.

Администратор-тлейлакс удивленно покачал головой и хрипло закашлялся.

– Мое тело несовершенно – далеко от совершенства, – но я к нему эмоционально привязан. Не хочу, чтобы мой мозг попал в одну из этих машин, какими бы сложными и передовыми они ни были. К тому же сейчас, – он посмотрел на баки с увеличенным мозгом, ждущим своей физической оболочки, – для этого у нас материала достаточно.

Люди и машины коренным образом различаются. Я нахожу странным, что мы все время стараемся подражать друг другу.

Поездка из глуши, где размещалась школа ментатов, в столицу Лампадаса Эмпок была вдвойне неудобна. Когда Манфорд вызвал его, Гилберт мог бы взять школьный флаер и прилететь через несколько часов, но директор не торопился, опасаясь того, чего еще от него могут потребовать. Если вождь батлерианцев будет недоволен его медлительностью, Гилберт невинно заявит, что предпочел не пользоваться технически сложными видами транспорта, хотя это, конечно, было бы быстрее.

Спустя более суток после того, как Элис Кэрролл передала ему вызов, Гилберт прибыл в скромную штаб-квартиру батлерианского движения. Эмпок был старомодным городом. На первый взгляд он выглядел умилительно пасторальным, как свидетельство прежних бесхитростных времен, но Гилберт заметил его упадок. Молодость он провел в знаменитом городе машин Коррине, где все было совершенно, упорядоченно и эффективно. А Эмпок далеко отстал от него. Санитарные и энергетические системы, транспорт – все устарело и постепенно разрушалось.

Со дня основания школы ментатов Гилберт изучал перспективы джихада Серены Батлер для человечества. Объективно он сознавал недостатки мыслящих машин, таящуюся в них опасность и то, какой они могут причинить вред – он знал, что Эразму недоступно ощущение душевной боли, но на себе испытал преимущества передовых технологий. Если бы только батлерианцы, сохраняя свою человеческую сущность, приняли прогресс…

Но высказать столь опасную мысль он не осмеливался.

У входа в кабинет Манфорда стояла Анари Айдахо. Она узнала директора, но посмотрела на него настороженно, словно определяла, не стал ли он опасен с последней их встречи. Директор сохранял внешнее спокойствие, зная, что она не умеет читать мысли. Логика и разум – мощное оружие, но это оружие тупится, постоянно сталкиваясь с дремучим невежеством.

– Меня вызвал вождь Торондо, – сказал Гилберт на случай, если она этого не знала.

Анари шагнула в сторону, пропуская его в кабинет.

– Да. Мы ждали.

Манфорд сидел в большом мягком кресле и выглядел как член городского совета на заседании; массивный стол скрывал отсутствие у него ног. Гилберт стоял лицом к вождю батлерианцев, но его внимание привлек зловещий боевой робот, стоявший у каменной стены, – могучая борцовская фигура с усиленными оружием руками, защищенными внутренними цепями и с торчащими во все стороны острыми лезвиями. Тусклое свечение лицевых сенсоров робота свидетельствовало о том, что машина активирована и готова к действию, хотя и на низком энергетическом уровне. Тело робота было заковано в цепи.

Гилберт знал, что боевому меку хватит сил разорвать эти узы, а значит, они не удерживали машину, а скорее успокаивали Манфорда. Вождь батлерианцев хотел показать, что робот – его пленник, и тем самым продемонстрировать свое превосходство.

Возле боевого мека, словно охваченный страхом, стоял бледный лысый священник Хариан. Он всегда выглядел озлобленным, будто искал на ком сорвать зло; руку он постоянно держал на рукояти пульсирующего меча. Несомненно, священник считал, что способен защитить Манфорда, если мек разорвет цепи и начнет буйствовать.