Стратегия. Гоблин - Денисов Вадим Владимирович Страница 18

– Конфетку хочешь?

Конечно же он хотел.

Скормив ему шесть штук ирисок подряд, я окончательно осознал, что ужина не будет. Это уже не детеныш свиньи, а ребенок, которого я накормил конфетками, а детей я не ем.

– Кино закончилось, малыш, – начал я отход на линию маршрута, вставая, – ты спасен, накормлен. Извини, но начального образования тебе дать я не могу, не успеваю, времени нет. И с собой не возьму.

Тот слушал меня очень внимательно.

– Понимаешь, свин, там моя группа сидит, все голодные, и черт их знает, как они себя поведут… Решит комсталк из тебя жаркое сделать и сделает. Ты же полудикий? Вали домой, ищи мамку, других хищников я поблизости не заметил. Давай-давай, беги, пока светло!

Мне показалось, что поросенок понятливо кивнул, однако с места не сдвинулся. Симпатичный какой. Я с сожалением вздохнул.

– Ну, дай мне хоть понюхать тебя, вспомнить, как колбаса пахнет, – попросил я, поднимая его к лицу. Он не сопротивлялся, а пах поросенок не колбасой, а свежей ветчиной. Нет, пожалуй, все-таки буженинкой. С тонким слоем нежного жирка поверху…

Слюна опять наполнила рот, но я взял себя в руки. Зубы, смыкаясь, клацнули.

«Не укусил двуногий дядька, – подумал свин, – это хороший знак».

– Все, детеныш, не толкай дядю на грех!

К дороге я продрался через кусты гораздо быстрей, чем когда шел сюда.

Пулемет обезьяны не сперли, вокруг было тихо.

Примерно полкилометра я, не оборачиваясь, шел прогулочным шагом.

Куда торопиться? Наши на точке или лодку нашли, и тогда можно будет принимать решение по ночному сплаву, что вряд ли, или добротный шалашик на ночь построили. На сегодня все приключения закончены, лимит выбран.

Тем не менее я замечал что-то новое, не замеченное по пути сюда, это обычное дело. Другие углы обзора, освещение, тени. Передвигаясь на машине, видишь по обочинам одно, а пешком – другое. Самый продуктивный поиск у нас с Луневым получается тогда, когда я иду в полный рост, а он немного пригибается, простреливая взглядом то, чего мне не видно с высоты. Из интересного нашел лишь пустую полусгнившую коробку из-под патронов двенадцатого калибра; рассыпалась, когда я взял ее в руки. Сколько же времени она здесь пролежала? Патроны не из дешевых, не иначе, тут охотился местный олигарх, простые люди боеприпас переснаряжают.

Вот интересная заводь: округлые камешки торчат у бережка, течение убыстряется, образуя меж камней легкие завихрения. В воде были видны небольшие рыбки размером с мою ладонь, запросто наловить можно. Я приободрился. А вот и улитки на камнях, размером с кулак, вполне питательная штука. Природа всегда поможет выжить.

На реке то и дело ныряли в вечерней охоте серые речные дельфины особого вида, характерного для бассейна. Розовый плавник и такого же цвета спина в закатном свете казались оранжевыми, это смотрелось необычно и удивительно. Потом меня чуть не напугали несколько пролетающих парочек сине-желтых ара, у них сейчас брачный период.

Вечер становился однозначно томным, и когда услышал приближающееся стрекотание дизеля, я из-за расслабленного состояния не сразу сообразил, что это значило. Это был не подвесной мотор, а небольшой стационарный дизелек из числа тех, которые ставили по миделю старых спасательных шлюпок и мотоботов. Значит, идет большая лодка или катер.

Непонятное судно двигалось по малому рукаву, отделяющему косу от материкового берега, и двигалось сверху, то есть со стороны нашего лагеря. Значит, оно прошло мимо наших, и они его видели.

Или это Кастет со стажером двигаются мне навстречу, удачливо разжившись маломерным флотом? Стрекотание становилось все громче, судно приближалось. Густые колючие заросли, через которые не продерешься, не давали мне возможности рассмотреть рукав. Очень странно, какого хрена они поперлись, не дождавшись меня? Так ведь запросто можем разминуться! Что-то случилось на проклятой поляне с болотом, утащившим наш джип?

Но тогда почему комсталк не предупредил меня по рации?

Сердце стукнуло покрепче, кулаки сжались сами собой, мной овладело нехорошее предчувствие. Выдернул из нагрудного кармана рацию.

Пш-ш…

– «Гоблин» вызывает группу.

Мне никто не ответил. Шел повтор за повтором, парни не ответили и через минуту, эфир молчал. «Что же это происходит? – недоумевал я, изводя нервы на повторы вызовов. – У них две рации, трудно, что ли, со второй связаться, если одна села? Аж пот пробивает. И почему до сих пор стоит жара, ведь уже вечер… Вы там уснули, что ли, сволочи?! Ну что за гадские пампасы!»

Ощущение беды стремительно крепло.

Тем временем неизвестная посудина уже проходила мимо. Зараза, ну, хоть бы краешком ее увидеть! Не имея никаких данных, я не мог делать выводов. Рядом стояла рощица высоких деревьев, обвитых лианами, похожими на канаты разной толщины. На старых, одеревеневших и толстых, казалось, вполне можно раскачиваться над водой, как на тарзанке, а молодые, толщиной в пару-тройку миллиметров, использовать как веревку. А что, это выход! Положив MG-42 на землю, я выбрал наиболее подходящую по высоте подъема и крепости лиану и, зачем-то поплевав на ладони в крагах, полез наверх. Врут все киношники, врут! Это только у улюлюкающего Тарзана получалось, уцепившись за лианы, легко, аки бабочка, порхать с дерева на дерево. Полная лажа! Я знал, что лианы обманчивы, в любой момент могут оборваться, да еще и тянутся, как резиновые. Но такого откровенного предательства со стороны флоры не ожидал.

Хрусть! Уже забравшись на пятиметровую высоту, я, вытягивая голову в сторону реки и тщетно стараясь рассмотреть уходящее судно, вдруг рывком просел сантиметров на пятнадцать. Тресь!

– Мама, – сами собой прошептали губы.

Затем раздался рвущийся звук, и я торопливо схватился одной рукой за соседнюю лиану. Но это меня не спасло: не держало меня дерево, не пускало небо ввысь, сбрасывало…

Хлоп! Лиана порвалась со звуком выстрела. Я, висевший к тому времени сразу на двух растительных канатах, раскорячился в распятии и громко выматерился. Хорошо, что резиновые свойства материала успели опустить меня ниже, поэтому и рухнул всего лишь с двух метров, сразу сгруппировавшись, то есть без последствий.

– Криво все как-то, – прошипел я, морщась от боли.

Так, скалолаза из меня не получилось, будем пробоваться на стайера.

Закинув пулемет за спину, я резво побежал по колее. Первые минуты был излишне возбужден, стараясь быстрей найти наиболее удобный ритм ходьбы и поймать правильное дыхание. Но скоро понял, что чувствую себя легко, вполне в форме, несмотря на тяжелый груз за плечами, продвигаюсь быстро. Дорога была во вполне пригодном для бега состоянии. Я не отрывал глаз от земли, стараясь вовремя заметить препятствия – крупные корни и ямы, пружинисто перепрыгивая через них.

На нашу поляну не стал выходить по колее, заранее взяв левее, где в кустах был виден просвет. Крадучись и пригибаясь как можно ниже, подошел к краю поляны и там сел на корточки за кустом. Уже после трех секунд быстрого осмотра со стороны мне сделалось не по себе, по спине побежали знакомые мурашки – бывает со мной такое, не от страха, и именно при непонятках. В подобных случаях хочется поперек уставов намахнуть, не морщась, сто грамм, лишь бы заглушить неприятное ощущение.

На поляне никого не было.

Выждав примерно с минуту, я наконец крикнул:

– Мужики! Эй! Есть кто-нибудь?!

И тут же с уходом в сторону вжался в землю. Если уж ты в такой ситуации решил поорать, то будь готов к тому, что на крик прилетит очередь.

Но и выстрелов не было. Как вымерло! Мне стало еще хуже. Встав, я медленно вышел на поляну, ствол потерявшего вес «крестовика» постоянно сопровождал линию взгляда. Если они по каким-то причинам укатили на моторной лодке, то должны были оставить записку, блокноты у всех есть.

Следов на траве было много, только все эти дорожки примятой травы ничего особенного мне не сообщали. Нет у меня индейских способностей Кастета, а до следопытских талантов Потапова далеко, как до луны. Что-то, конечно, соображаю, профессия обязывает, но не в этом случае, на траве вообще сложно разбирать следы… Одно оставалось неизменным – прикрытая предательской травкой странная дыра в земле, глотающая джипы. Походив кругами, я не нашел придавленной веткой записки, не было ее и на окружающих поляну деревьях. Надо идти к реке, к тому самому рукаву, по которому двигалась лодка.