Никита Велиханов - Рандеву с йети Страница 19

— Пойдем прогуляемся, — сказал Ларькин.

— Пойдем.

— До Волги тут далеко?

— Рукой подать.

— Ну, тогда веди.

Ирина через Музейную площадь, мимо барочного, XVII века, собора с накренившейся на вполне «пизанский» манер колокольней, вывела Виталия к набережной, к роскошному виду на Волгу. Слева гнутые дугой пролеты моста, справа река делает широкий плавный поворот, огибает холм и теряется в сизой утренней дымке, перечеркнутая у самого горизонта прямой линеечкой железнодорожного моста; а за Волгой, за островами (белые пляжи и пойменный лес, вяз и тополь, по хребту), вдоль по низкому левому берегу — Энгельс, в четырех километрах от берега правого. Они спустились к парапету, а потом, по ступенькам, и еще ниже — к самой воде.

— Красота, — сказал, прищурившись (солнце стояло за рекой, и блеск воды здесь, у самой кромки, был, пожалуй, чрезмерен), Ларькин, — так ты говоришь, здесь прошло твое босоногое детство? Везет же некоторым. А я краше засранной Москвы-реки ничего все детство не видал.

— Красота, — согласилась Ирина. — Но там, куда мы поедем, должно быть еще лучше. Сейчас. Летом. Если не считать того, что в июне комар на Волге самый лютый. Ты репелентом запастись догадался?

— Догадался. На две недели на двоих должно хватить. А не хватит — съездим в город, купим еще. Здесь вроде бы недалеко.

Он постоял немного, помолчал, глядя на быстро и мощно текущую мимо реку — паводок еще не совсем сошел, вода стояла довольно высоко, и теченье было сильное.

— Неплохо они подготовились к нашему приезду, а? — обернулся он наконец к Ирине.

— Да уж, на недостаток внимания жаловаться не приходится. Но, может быть, это просто их обычная гостевая квартира, а жучки стационарные, на всякий случай? Если нужно — включают, не нужно — так стоят, а, как ты считаешь?

— Что гостевая квартира — очень может быть. Что заряжена заранее, надолго и всерьез — тоже. Даже и то, что машина зажукована, тоже можно по этой статье провести. Но ты мне вот что скажи — почему в таком случае они все были включены — с самого того момента, как мы оказались в квартире? И в машине, кстати, тоже. У меня, видишь ли, кроме той, главной машинки, есть еще и карманный обнаружитель. Так вот, он среагировал, как только я открыл дверь машины.

— Н-да. Странно. Кому, интересно, понадобилось нас пасти, да еще так плотно.

— Ну, тебе виднее.

— Нет, Виталик, не виднее. Если бы это были, как ты говоришь, мои друзья, какой им был бы смысл нас с тобой прослушивать. Я им и так бы все изложила в подробностях — как только, так сразу. Для чего нарываться?

— А хотя бы для того, чтобы ты чего-нибудь ненароком не забыла. А? А то знаешь, как оно бывает, увлечется человек, тут помню, тут не помню… Ладно, это мы выясним со временем. Да ты и не расстраивайся особенно-то. Дело обычное, и бороться с этим проще простого. В квартире мы ничего им отключать не станем — пусть радуются. А вот машина — другое дело. Там придется ребятам устроить пару неполадок в системе. Нам в машине лишние уши ни к чему. В городе, конечно, они нас могут слушать откуда угодно — метров за сто пятьдесят свободно. Нет, нет, ты не вертись. Сейчас, даже если слушают, то ничего не слышат. Во-первых, мы под берегом, под железобетонной стеной, почти вплотную. Во-вторых, вода здорово отражает и рассеивает сигнал — поверхность-то неровная, а мы почти на поверхности. А в-третьих, я подстраховался.

Виталий вынул из кармана небольшую плоскую штуковину с мигающим индикатором на торце.

— Ничего особенного, просто генератор помех. Но если они сейчас, не дай Бог, наведут на нас направленную антенну — ну, скажем, с пролетающего мимо совершенно случайного вертолета, — то радисту я не позавидую. Болеть будут ушки у парня, если громкость вовремя не уберет. Этот стервец, в смысле я обоих имею в виду — аппарат и создателя — задал волновой эффект. То ничего-ничего, только голосов не слышно, а потом вдруг раз, и чего. И так чего, что хоть святых выноси. Крыша съезжает.

— А создатель у нас…

— А создатель у нас Ренат. А ты думала — Илюха? Нет, Илюха больше по программной части. А если нужно какую техническую пакость измыслить — то это дело Рената, он гений всех времен и народов. Кулибин, блин — то бишь, пардон, Кулиджанов. Нам как-то раз одного типа нужно было взять. Причем в городе его брать было неудобно, а непременно за городом. И так, чтобы особо не тревожить местную милицию — у него, видишь ли, все было прихвачено и могли возникнуть сложности самого, так сказать, технического порядка. А у него, понимаешь, мерс. А дороги там хорошие. А у нас, надо же было такому случиться, автомобиль «Победа». Классная тачка, вместительная, но за мерсом никак не угонится. Так вот Ренатик, не долго думая, присобачил ему — в смысле мерсу, под брюхо бомбу. Нет-нет, ничего особенного, не взрывоопасную. Щ-щисто технищщеского характера парисспособление.

Татарское произношение у Ларькина получалось как родное. Дремлющий в Ирине лингвист проснулся и восхищенно развел руками.

— Ну, так вот. Вывели мы его за город. Вышли на трассу. Ближайший ментовский пост в тридцати километрах. На трассе чисто — бери, не хочу. Пошли на догон. Он нас заметил — и газу. Тут Ренатик вынимает из-под задницы пульт — вроде как от телевизора, представляешь? — и на кнопочку, на кнопочку. И тут же у мерса из-под днища вылетает парашют — типа авиационного — видела, как боевые самолеты на посадку заходят? Здоровенный такой парашют — когда развернулся. И прочный. Хорошо, мерс еще скорость набрать не успел — увело бы его в кювет, и все дела. А так мы его спокойненько обогнали, подрезали, остановили — и отработали свое. Красиво? То-то. Так что с нашим Ренатом шутки плохи. Ты в него рогами, а он тебе по рогам.

— Хорошо, если так.

— Не если, а именно так и есть. Ладно. Теперь насчет наших ближайших планов. Все, что есть по нашей проблеме у местных добрых гениев с длинными ушами, у нас тоже есть. У них отчетность, у нас — запросы. Официальные и не совсем официальные. Единственная фигура, которая нас с тобой интересует в городе, — это Кашин. Сергей Вадимович Кашин, инженер-исследователь в Саратовском госуниверситете. Кажется, кафедра общей физики. У нас есть телефон. У нас есть домашний адрес. У нас есть рабочий телефон и рабочий адрес. Но визит будем наносить домой — тем более что наши местные друзья наверняка от нас этого жеста именно сегодня и ждут. Что ж, сделаем людям приятное.

30 июня 1999 года. Саратов. 18.44.

Сергей Вадимович Кашин жил в самом центре, на улице Немецкой, в сером пятиэтажном доме постройки начала века — со всеми положенными прибамбасами в стиле провинциального модерна. Окна и витой чугунный балкончик выходили на оживленную в любое время дня и ночи сугубо пешеходную Немецкую. За двухэтажными домами по противоположной стороне улицы возвышалось занимающее чуть не весь соседний квартал здание областного ФСБ, крашенное по иронии судьбы — либо же околоточного начальства — в тот же самый пасмурно-серый цвет, что и кашинский дом, при том что расцветочки у большинства других зданий по Немецкой были довольно веселенькие.

Когда Ларькин в ответ на вопросительный взгляд хозяина предъявил удостоверение, Кашин как-то сразу поскучнел и утомленно закивал головой. Было ясно, что подобное удостоверение он видел уже не раз. Благо — все по соседству и в гости можно ходить хоть каждый день. Это был среднего роста и неопределенного возраста человечек с большим лысым лбом и микроскопическими чертами лица — остреньким носиком, остренькими глазками неопределенно-болотного цвета в припухших веках, тонкими бескровными губами и рыжевато-пегими усиками на верхней губе. Роста он был, впрочем, среднего, и Ирина — со второго взгляда — даже несколько удивилась тому обстоятельству, что сразу провела его для себя по разряду «человечков». Да, скорее всего это из-за худобы — почти невероятной, как у жертвы Бухенвальда, что в сочетании с массивным лысым лбом и сбившимися в кучку прочими чертами лица делало его неуловимо похожим на какое-то экологически озабоченное сказочное существо из западноевропейского фольклора — гнома, эльфа, кобольда или кто там у них есть еще. На него хотелось надеть зеленую бархатную курточку, башмаки с длинными-предлинными носами, а лысину прихлопнуть егерской шляпой с перышком. Вот тогда все будет на месте.

Кашин с обреченными видом проводил гостей в комнату, жестом пригласил садиться — и замер с открытым ртом, когда Ларькин, достав из сумки сработанный Ренатом прибор и развернув антенну другого, скорее всего на той же фирме сработанного агрегата, стал молча обходить квартиру по периметру. Жучками дружественные спецслужбы Сергея Вадимовича не обидели, хотя урожай, конечно, был не тот, что на казенной квартире. Два в одной комнате, один в другой и один на кухне. Ларькин все так же молча продемонстрировал их хозяину, а потом вернулся обратно в комнату и сел к стоявшему на стародавний мещанский манер в самой середине комнаты круглому столу.