Битва за любовь (Запах серы) - Гэблдон Диана Страница 19

– Верно. Но там будет еще и Дугал.

Я фыркнула:

– Он сломает другую ногу.

Он засмеялся и нагнулся меня поцеловать.

– Я буду осторожен, mo duinne. Обещаешь ли ты мне то же самое?

– Да, – с готовностью обещала я. – Как ты думаешь, кто оставил под подушкой зловещий букет? Ты этого опасаешься?

Веселья как не бывало.

– Я не считаю, что ты в опасности, иначе я не оставил бы тебя одну. Но все-таки… и держись, пожалуйста, подальше от Джейлис Дункан.

– Что такое? Почему?

Я откинулась назад, чтобы посмотреть на него. Ночь была темная, лица не видно, однако тон голоса был серьезный.

– Эту женщину считают колдуньей, и рассказы о ней… после смерти ее мужа дело пошло еще хуже. Я не хочу, чтобы ты встречалась с ней, англичаночка.

– Ты и в самом деле думаешь, что она колдунья?

Он обхватил меня сильными руками за ягодицы и притянул близко к себе. Я обняла его, радуясь прикосновению к гладкому, крепкому торсу.

– Нет, – ответил он наконец. – И это не то, что я считаю опасным для тебя. Обещаешь?

– Хорошо.

По правде говоря, я была не слишком-то против такого обещания. После случая с оборотнем и сцены в мансарде мне не хотелось бывать у Джейли. Я взяла в губы сосок Джейми и лизнула его. Он склонился к моему уху и шепнул:

– Раздвинь ноги. Я хочу быть уверенным, что ты будешь помнить обо мне, пока меня тут нет.

Немного позже я проснулась от холода. Сонно потянувшись за одеялом, я его не нащупала. И вдруг оно само собой накрыло меня. Я удивилась и приподнялась на локте посмотреть, в чем дело.

– Прости, – сказал Джейми. – Я не хотел будить тебя, милая.

– А что ты делаешь? Почему не спишь?

Я покосилась на него через плечо. Было еще темно, но глаза у меня быстро приспособились, и я разглядела немного смущенное выражение на лице у Джейми. Он сидел на стуле возле кровати, сна ни в одном глазу, на плечи для тепла наброшен плед.

– Просто… Я видел во сне, что ты исчезла, что я не могу тебя найти. Это меня разбудило… Я захотел взглянуть на тебя. Запечатлеть тебя в уме, чтобы помнить, пока меня здесь не будет. Я отвернул одеяло. Мне жаль, что ты замерзла, прости.

– Все в порядке.

Ночь была холодная и такая тихая, словно мы остались только вдвоем во всем мире.

– Иди в постель. Ты, должно быть, тоже замерз.

Он быстро нырнул под одеяло и прижался к моей спине. Провел ладонью по моей шее и плечам, потом по талии и бедрам – по всем линиям и изгибам моего тела.

– Mo duinne, – тихо проговорил он. – Нет, сегодня я хочу назвать тебя mo airgeadach. Моя серебряная. Твои волосы золотисто-серебряные, а твоя кожа как белый бархат. Caiman geal. Белая голубка.

Я подалась назад и прижалась к нему бедрами, приглашая. С глубоким вздохом приняла в себя его твердую плоть. Он притянул меня к груди и двигался вместе со мной, медленно, глубоко. Я немного задохнулась, и он ослабил объятия.

– Прости, – пробормотал он. – Я не хотел причинить тебе боль. Я хочу быть в тебе, оставаться в тебе вот так глубоко. Я хочу оставить память обо мне в тебе вместе с моим семенем. Я хочу удержать тебя так до рассвета и покинуть тебя спящей, уйти с твоим теплом в руках.

После отъезда Джейми мне было тоскливо в замке. Я принимала пациентов в амбулатории, сколько могла работала в саду и огороде, брала книги в библиотеке Колума, чтобы отвлечь себя, но время все равно тянулось очень медленно.

Прошло уже две недели, как я осталась одна, когда я встретила Лаогеру в коридоре за кухней. Вообще-то я исподтишка присматривалась к ней после того, как увидела ее на лестничной площадке возле кабинета Колума. Вид у нее был вполне цветущий, но вместе с тем во всем ее существе легко можно было заметить некоторую напряженность. Рассеянность, уныние и даже удивление.

«Бедная девочка», – сочувственно думалось мне.

Сегодня она, однако, выглядела более оживленной.

– Миссис Фрэзер! – обратилась она ко мне. – Меня просили кое-что передать вам. Вдова Дункан заболела и просит вас прийти и полечить ее.

Я было засомневалась, вспомнив наставления Джейми, но двойного влияния сочувствия и скуки оказалось достаточно, чтобы я уже через час ехала по дороге в деревню с медицинским ящичком, притороченным к седлу лошади.

Дом Дунканов, когда я к нему подъехала, являл собою вид полной заброшенности и запустения. На мой стук никто не отозвался, я толкнула незапертую дверь и, войдя, обнаружила, что в передней повсюду разбросаны книги, стоят грязные стаканы, половики сдвинуты, а на мебели лежит густой слой пыли. На мои оклики не появилась ни одна из служанок, и кухня оказалась столь же пустынной и неприбранной, как и весь дом.

С возрастающим удивлением я поднялась наверх. Спальня окнами на улицу была пуста, но из расположенной через площадку буфетной до меня донесся какой-то шорох.

Отворив дверь, я увидела Джейли; она сидела в удобном кресле, положив ноги на стойку. Она выпивала: на стойке помещались стакан и графин, а комната крепко пропахла бренди.

Она удивилась моему появлению, но встала на ноги и улыбнулась. Глаза у нее немного косили, но выглядела она вполне здоровой.

– Что случилось? – спросила я. – Ты не больна?

Она уставилась на меня в изумлении.

– Больна? Я? Нет. Слуги сбежали, и в доме нет никакой еды, зато много бренди. Хочешь капельку?

Она потянулась за графином. Я схватила ее за рукав.

– Ты не посылала за мной?

– Нет.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Тогда почему…

Мой вопрос был прерван шумом, донесшимся снаружи. Отдаленным, рокочущим, невнятным шумом. Я уже слышала такой шум прежде – и как раз из этой самой комнаты; у меня вспотели ладони при одной мысли о толпе, которая производит этот шум.

Я вытерла руки о платье. Рокот приближался, и уже не было нужды и не оставалось времени задавать вопросы.

Глава 25

Не оставляй ведьму в живых

Обтянутые коричневой тканью плечи отодвинулись в сторону, и передо мной возникла тьма. Грубым толчком меня вынудили переступить нечто вроде порога, я больно ударилась локтем о дерево, отчего у меня сразу онемела рука, и я во весь рост упала в черное зловоние, в котором кишели, извиваясь, невидимые существа. Я вскрикнула и заметалась, пытаясь избавиться от царапающих прикосновений крошечных лапок и от какой-то более крупной твари, которая, визжа, сильно стукнулась о мое бедро.

Мне это удалось, когда я откатилась в сторону, но через фут или два я уткнулась в земляную стену, с которой мне на голову каскадом посыпались комья грязи. Я прижалась к стене как можно теснее и постаралась успокоить бурное дыхание, почувствовав, что кроме меня в вонючей яме находится кто-то еще – большой, дышащий хрипло, но безмолвный. Может, свинья?

– Кто здесь? – раздался в адской тьме испуганный, но вызывающе громкий голос. – Клэр, это ты?

– Джейли? – выдохнула я и устремилась на голос, почти сразу нащупав ее руки, протянутые ко мне.

Мы крепко ухватились друг за друга и некоторое время раскачивались из стороны в сторону в темноте.

– Есть тут кто-нибудь, кроме нас? – спросила я, оглядываясь.

Но, даже привыкнув к тьме, почти ничего нельзя было разглядеть. Слабые полоски света пробивались откуда-то сверху, но внизу царил мрак; я почти не различала лица Джейли, хотя оно находилось на одном уровне с моим и на расстоянии всего в несколько дюймов. Она неуверенно засмеялась.

– Мыши, по-моему, и еще какие-то гады. И вонь, от которой даже хорек задохнется.

– Вонь я заметила. Где, во имя Господа, мы находимся?

– В яме для воров. Посторонись!

Сверху донесся скрежет, в яму ворвался поток света. Я прижалась к стене как раз вовремя, чтобы уклониться от посыпавшейся из небольшого отверстия в крыше нашей тюрьмы мокрой грязи. Вслед за этим дождем послышался какой-то шлепок. Джейли наклонилась и подняла с земли то, что упало. Верхнее отверстие оставалось открытым, и я увидела, что она держит небольшой ломоть хлеба, черствый и перепачканный. Джейли обтерла его подолом платья.