Антон Пыхачев - Редкие штучки Страница 2

— А вот эта пепельница почем? — вновь спросил я, но, нарвавшись на угрюмый взгляд продавца, быстро добавил: — Я от Сашки. От Сашки Даугава.

— Двести тысяч… — беззлобно буркнул торговец и вернулся к чтению.

Мне ничего не оставалось, как оскорбленно дернуть плечами и с видом человека некстати наступившего в коровью лепешку, гордо удалиться.

— Эй, парень!

Я немедленно обернулся, всю мою спесь и недовольство, как рукой сняло. Продавец в болотном пиджаке глядел насмешливо:

— Ладно, садись.

Он очень ловко извлек из под столика маленький раскладной стульчик и поставил его рядом со своим в приятной зеленой тени зонтика. Помедлив всего пару секунд, затем я решительно вернулся и сел. Здесь оказалось удивительно прохладно и уютно, несмотря на снующих перед носом покупателей, которые, казалось, нас и не замечали вовсе.

— Леонид, — протянул руку продавец.

Я пожал, представился и едва не свалился со стульчика, который вдруг вздумал подо мной сложиться. Пока я возился с непокорной пикниковой мебелью, мой новый знакомец бесцеремонно меня разглядывал и даже пощупал за воротничок рубашки, очевидно оценивая качество материала. Судя по всему, осмотром он остался доволен, поскольку немедленно затем спросил:

— Сам то кто будешь?

Я довольно резво поведал о работе, о кадровой текучке, сломавшемся кондиционере…

— Это понятно, — прервал мои словоизлияния Леонид. — А по жизни?

— Писатель, — кажется, я покраснел, настолько неловко это прозвучало. Но все-таки, я нашел в себе наглость скромно добавить: — Фантаст.

— Занятно. Писатель. Фантаст. Интересное сочетание. Редкое, что бы тебе ни казалось. Возникли трудности?

— Да нет, — бодро возмутился я, тоном самого успешного в мире человека, — все отлично, какие могут быть трудности, я…

— Пошел вон.

И Леонид решительно вырвал из-под меня стульчик, да так, что я чуть не покатился кубарем в горячую пыль. Выпав из-под благостной тени зеленого зонтика я едва не получил солнечный ожег.

— Нет! Нет! — закричал я, сам себе удивляясь. — Подождите!

Болезненно-желтая черешня покатилась из разорванного пакета под ноги бесконечных жарких покупателей. В зеленой тени вновь возник стульчик и я кинулся к нему, как к островку спасения. Мне вдруг показалось, что водружение меня на этот хлипкий образец пикниковой мебели настолько необходимо, что, по пути, я бы, пожалуй, мог свершить несколько эпохальных подвигов.

Леонид, если этого странного дядьку и впрямь так звали, глядел насмешливо. Он уже успел заложить свою книгу моей железной линейкой и теперь безмятежно обмахивал пыль со своих странных товаров пучком голубиных перьев.

Я перевел дух, сердце отчего-то бешено колотилось, и только теперь, как следует разглядел колдуна.

Ему шло слово «очень». Очень спокойный, очень легкий и очень уверенный. Вот напасть! Только критически оценив короткую ровную бородку, классический профиль и тонкую желтую серьгу в левом ухе владельца зеленого зонтика, я понял, что невзначай назвал его для себя «колдуном».

— Рассказывай, — дружелюбно кивнул этот странный тип.

— Видите ли, Леонид… Такое дело…

И я вдруг начал рассказывать. Вот уж никогда бы не подумал. Меня будто прорвало. Я совершенно без стесненья и напускного пафоса говорил, что вот уже второй год мой «великий» роман буксует на третьем абзаце. Что все написанное мною не вызывает у меня самого ничего кроме уныния, а все, что я придумываю, оказывается придуманным давным-давно и куда более известными людьми, чем жалкий я. Жаловался на свой засохший в буднях мозг. Едва не плача, я вспоминал свои маленькие победы и горько сетовал на свинцовое молчание редакций. Единственная моя книга, которая была напечатана и некогда являлась предметом моей гордости — не снискала славы. И даже на даче, куда я поехал «поработать в тишине», ничего не выходит. Я тупо отжирался на крыжовнике, спал, гулял и снова жрал… И ни строки!

Когда я закончил свой трогательный монолог, Леонид уже упаковывал товар.

— Поверь мне! — вдруг сказал он, укладывая тонкий пинцет в маленькую коробочку, оклеенную синим бархатом изнутри. — Фантазия слишком сложный товар, чтобы им торговать. Но притом и самый выгодный. Поэтому много подделок.

— Подделок? — переспросил я.

— Все, что пользуется спросом, рано или поздно порождает контрабанду и фальшивки. Свободный рынок, — он мельком глянул на меня и продолжил: — Не тушуйся. У этого пройдохи Даугава очень живой мозг. Хотел бы я быть посвящен хотя бы в четверть его проделок. Но… Раз он посчитал нужным свести именно нас с тобой, кто знает, возможно, он опять окажется прав. Знаешь, писатель, я, кажется, понимаю, чем могу тебе помочь. Пойдем! Нет, стой!

Леонид вдруг схватился двумя пальцами за переносицу и зажмурился, словно собирался чихнуть. Однако, вместо этого спросил:

— Даугава взял с тебя деньги?

Я не стал врать:

— За знакомство с вами, он потребовал пятьдесят тысяч. Но согласился на рассрочку.

— Ты заплатишь ему?

Тут я проявил слабину и начал придумывать ответ посложнее, чтобы обеспечить себе отступление в случае чего, и даже оговорить полезность предстоящего неизвестно опять же чего… но вдруг! Совершенно успокоился. Текущая ситуация была далеко за гранью самого дорогого розыгрыша, и я с головой окунулся в чудесный омут:

— Да.

— Это хорошо, — одобрил Леонид, — Теперь мы посидим в естественной тени, ты угостишь меня пивом, и мы отлично поболтаем.

Ну что за напасть? Всякий готов тянуть из меня деньги, лишь дай только повод! Причем Леонида роднило с моим старым приятелем Два-Удава совершенное отсутствие вопросительных интонаций. Он не интересовался моим мнением по поводу своих решений.

Естественной тенью оказался весьма недешевый кабачок с хорошим кондиционером. Признаться, я несколько опасался, что моего нового знакомого не пустят в это заведение. Однако, мельком глянув на Леонида я чуть не споткнулся о собственные ноги. Его болотный пиджак в полутьме пивного ресторана сверкал новизной и лоском, чемоданчик, в котором он утащил с рынка своё барахло — казался образцом антикварного фетиша, а короткая бородка придавала «колдуну» совершенно профессорский вид. Теперь я уже беспокоился, что выбранное заведение не вполне соответствует уровню посетителя…

— Очаровательно, — заявил Леонид, усаживаясь в самом светлом уголке. — Я буду темное крушовице, хотя оно тут всё равно не настоящее. И закажи еще какую-нибудь ерунду, баварские колбаски или горшочки, и чесночные гренки, непременно. Устал сегодня. Жарко, прохожие трудные, постоянно приходится концентрироваться.

— На чем концентрироваться?

— На цене. Заказывай, заказывай, чего ты ждешь!

Он выпил первую кружку с таким наслаждением и смаком, что его душевное родство с Саней Два-Удава стало совершенно очевидным. Однако, затем Леонид вернулся к теме нашего знакомства.

— Фантаст, — задумчиво констатировал он, — Это всегда сложно. Ты подкован. Ты столько умеешь сам, что начало будет самым тяжелым. Впрочем, как раз сегодня я выгуливаю одну интересную вещь. Попробуем…

Леонид щелкнул замками чемоданчика, и извлек мягкий сверток. Развернул и осторожно поставил передо мной прямо на пустую тарелку самые обыкновенные песочные часы, каких навалом на кухнях и в районных поликлиниках. Красная пластмасса, дутое стекло, сероватый песок, выдавленная пометка. На одну минуту.

— Засекай время, — велел Леонид, перевернул часы и обратился ко второй кружке.

Я послушно «засек». Песок струился, мой таинственный знакомец смаковал пиво.

— А, — усмехнулся я, когда верхняя колба часов опустела. — Спешат на двенадцать секунд. Заводской брак, вот уж не думал…

— Переверни, — отозвался он. — И засеки.

Наконец принесли колбаски, салфетки и булочки. Но было уже не до еды:

— Стоп, стоп… — я помотал головой. — Сорок шесть секунд… Это как?

— Переверни, — пожал плечами Леонид, подтягивая к себе первое блюдо. — У-ум! Какой аромат.

Он успел выпить еще кружку, покурить и неспешно подъесть мои гренки, прежде, чем я наигрался с часами. Они постоянно показывали разное время! От двадцати шести секунд до полутора минут, как только я их не крутил.

— В чем подвох? — наконец спросил я, невольно отирая со лба капельки проступившего от напряжения пота.

— А никакого подвоха нет, — ответил Леонид, — И сделай лицо попроще. Ты уже полчаса играешь с этими часами, посетители начинают странно на нас посматривать. Не порть мне репутацию, я люблю тут бывать.

— Так… я… Но?

— Не продолжай, я понял. Постарайся не искать научного объяснения. Влажность песка, форма отверстия, геомагнитная буря, притяжение луны… Оставь это на потом. Пока просто прими как данность, что существуют песочные часы, которые не вписываются в твою систему жизненных норм.